Он повернулся к супружеской чете, приютившей Блейза, Данно, Тони и Генри.
– Морд, ты не одолжишь мне повозку с козлами?
Гостеприимный хозяин кивнул.
Багаж Блейза, Тони, Данно и Генри погрузили в повозку, запряженную попарно двенадцатью козлами. Вариформные козлы были гораздо крупнее, чем их земные предки, и легче поддавались обучению, поэтому на Молодых Мирах их часто использовали как тягловый скот. На мгновение Блейз испытал даже укол ностальгии, вспомнив детство, проведенное на ферме Генри, где ему частенько приходилось управлять подобной тележкой.
До места они добрались только во второй половине дня. Последнюю четверть пути то и дело приходилось использовать тормоза. Козлы как будто всю жизнь только и делали, что поднимались по крутым склонам, но когда подъем становился почти вертикальным, всем – включая Блейза, Данно и Тони – приходилось подталкивать повозку сзади, чтобы помочь животным.
Наконец они добрались до относительно ровной площадки с сосновой рощицей посредине.
Блейз заметил, как Тони окинула взглядом еще явно не до конца разбитый лагерь с изрядным скептицизмом. Но за те четыре дня, которые велось строительство, сделано было немало.
Анджо подвел их к одному из шалашей и пригласил зайти через Л-образный вход, образованный раздвинутыми ветками. Внутри оказался дощатый пол, приподнятый над землей, на нем лежали красно-черные циновки; стены были завешаны одеялами. Все освещалось старинной лампой дневного света. Из мебели были только походная кровать, застеленная тяжелыми цветастыми одеялами вроде тех, что висели на стенах, да стол и четыре кресла, тоже покрытые самодельными одеялами. Непонятно почему – может быть, от усталости, вызванной изнурительным путешествием, – вид одеял глубоко тронул Тони. В самом деле, подумал Блейз, стоит себе представить, как эти люди, нагруженные тюками тяжеленных одеял, поднимаются по почти отвесному склону горы только ради того, чтобы создать иллюзию комфорта в грубых шалашах вроде этих!
– Здесь просто чудесно, – отозвалась Тони, от избытка чувств даже шмыгнув носом. – А у нас у каждого будет свой шалаш? Или вы собираетесь разместить нас как-то по-другому?
– Вы четверо будете жить в отдельных шалашах, только Великий Учитель будет занимать два, – пояснил Анджо. – Остальным же придется разместиться по шесть человек в шалаше. Все удобства на улице. Извините, но они самые примитивные. Если захотите выйти наружу ночью советую одеться потеплее. Ночи здесь холодные.
Он пристально взглянул на Тони.
– Этот шалаш – ваш. А для Великого Учителя и Данно Аренса мы сделали и кровати подлиннее, и кресла попросторнее. Ну как, сойдет на то время, пока не закончим хижины?
– По мне так просто замечательно, – воскликнула Тони. – А когда будут готовы постоянные жилища?
– Думаю через несколько дней. Максимум через неделю, – ответил Анджо. – Мы добываем материалы, разбирая брошенные дома в округе – не рискуем ничего покупать, чтобы случайно не привлечь чье-нибудь внимание.
Он взглянул на Блейза, Данно и Генри.
– А вам как, подходит?
– Конечно – кивнул Блейз. – Вам и вашим товарищам в такие короткие сроки удалось сотворить настоящее чудо!
– Вообще-то, – признался Анджо, – мы начали уже довольно давно. Хотели устроить здесь что-то вроде собственного штаба.
– Понятно, – сказал Блейз. – Мое жилье давайте посмотрим позже. Сейчас бы я с большим удовольствием перекусил, а затем немного поспал.
Они перекусили – конечно же, жареными кроликами – в общей столовой, устроенной под одной крышей с кухней – самым крупным из всех достроенных к этому времени сооружений, – и отправились спать.
Проснувшись уже в сумерках, Блейз отправился посмотреть почти законченное здание, где ему предстояло записывать свои речи и которое параллельно должно было выполнять функции центрального поста охранной системы лагеря. Он обнаружил, что вокруг лагеря уже установлены оптические и звуковые датчики. Их разместили в камнях и на деревьях таким образом, что любая попытка незаметно проникнуть в лагерь сразу был бы засечена. Блейз включил монитор и некоторое время нажимал кнопки на пульте, привыкая к виду местности на экране. Переключаясь с камеры на камеру, он вдруг оказался невольным свидетелем вечерней прогулки Тони и Генри. Блейз заинтересовался и решил понаблюдать за ними.
– …вы помните, – говорила Тони каким Блейз был в детстве? Когда он впервые появился у вас?
– Другим, – ответил Генри. – Другим… и очень одиноким.
– Да, – сказала Тони, глядя себе под ноги, – в каком-то смысле он самый одинокий человек из всех, кого я когда-либо знала. Иногда я так остро чувствую его одиночество, что мне даже становится больно.
Она взглянула на Генри.
– Но ведь у него есть вы.
– Это верно, – отозвался Генри. – Я люблю его как родного сына. Но он все равно одинок, думаю, что так было всегда – с самого его рождения.
Несколько мгновений они молчали и продолжали прохаживаться взад-вперед. Генри смотрел куда-то вдаль, а Тони задумчиво разглядывала сосновую хвою у себя под ногами. Блейз переключился на другую камеру, чтобы продолжать держать их в поле зрения.
– …как-то иначе, – сказала Тони, когда они подошли почти к самому краю лагеря, где было гораздо светлее, чем под деревьями, – и если бы Блейз не назвал вашу фамилию до того, как я увидела ее написанной, мне бы даже и в голову не пришло, что она произносится «Маклейн». Интересно, почему?
– Дело в том, – пояснил Генри, – что это шотландская фамилия. Вы знаете, где на Старой Земле находится Шотландия?
– Дайте подумать. – Наступила недолгая пауза, пока Тони пыталась припомнить то, что проходила давным-давно в школе. – Кажется, это часть Британских островов, да?
– В каком-то смысле. Проще сказать, что Англия занимает южную, а Шотландия – северную часть самого большого из Британских островов. Но шотландцы жили еще и на Гебридских или, как их иногда называют, Западных островах, лежащих к западу от Шотландии. Именно с них в свое время и прибыли на Ассоциацию мои предки.
– Теперь я вспомнила, – сказала Тони. – Шотландцы говорили на гэльском – а сейчас?
– Не знаю, – сказал Генри. – Лично я на нем не говорю, но мы называемся «Маклейнами» потому, что эта фамилия восходит к человеку, которого звали Гиллейтайн Туайдх. Я, конечно, произношу его имя не совсем так, как произнес бы человек, знающий гэльский, – он улыбнулся ей одной из своих редких мимолетных улыбок, – но означает она «Гиллиан Боевой Топор». Жил этот самый Гиллиан на Островах в тринадцатом веке христианской эры. Два его брата – Лахлан и Лубанах – были родоначальниками двух разных кланов Маклейнов: Маклейнов из Дуарта и Маклейнов из Лохбуя.
Он замолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143