– А теперь пора спать. О нашей с тобой совместной работе мы поговорим в другой раз. Я устал, да и ты, наверное, тоже. Я счастлив, я так счастлив, что под одним кровом со мной теперь живет человек моей крови!
Глава шестнадцатая
Когда Лиз вывела «холден» из Уголка, Мартин попытался отодвинуться в самый угол переднего сиденья, но все равно втроем им было тесно.
Он не мог понять, зачем ей понадобилось сажать Иоганна с ними. Ему нашлось бы место и сзади, хоть там и лежит новый кливер. Но ей, конечно, нужно было усадить его спереди, так что им всем троим теперь невозможно даже пошевелиться.
Его досада перешла в злость, когда Лиз весело спросила:
– Ну как, удобно?
Иоганн заверил ее, что очень, но Мартин ничего не сказал. В нем закипал настоящий гнев. Удобно! Вернувшись из Мельбурна, он обнаружил, что за две недели «Лавры» превратились в сумасшедший дом. Элис порхает, как кокетливая школьница, фон Рендт звонит в любой час дня и ночи, Иоганн – такой же член семьи, как и его дядя, и включен в компанию тех, кому дано право приходить и уходить по черной лестнице, когда им заблагорассудится, и полноправный четвертый теннисист (единственное светлое пятно во всем этом, так как теперь можно бросить утренний теннис без ущерба для самолюбия).
Впрочем, он никак не мог пожаловаться на оказанный ему прием. Наоборот. Впервые за много лет Элис не встретила его потоком жалоб. Она была всем чрезвычайно довольна. Все идет отлично. Вместо кислой миссис Паллик у нее теперь итальянка – настоящее сокровище. Для Булоло она подыскала сторожа, который – подумать только! – не просто хороший садовник, но и понимает в яхтах.
Она совсем преобразилась: подкрашенные, уложенные в высокую прическу волосы молодили ее на десять лет, ее юбки стали заметно короче. На пятом десятке она вдруг потеряла голову, и он опасался, что может случиться все что угодно.
Хотя на балет фон Рендт пошел потому, что освободился его билет, инициатива явно принадлежала немцу. Он был опытным, знающим свет мужчиной; пожалуй, слишком опытным для Элис. Мартину он не был симпатичен – слишком слащав, слишком вкрадчив. И ему не нравился способ, каким фон Рендт сумел втереться к ним в дом.
Лиз он, очевидно, тоже не был симпатичен, но, когда Мартин попробовал возразить против их приглашения в Лиллипилли, она приняла свой миссионерский тон и заявила:
– Да, я знаю, он слишком уж старается быть приятным. Но неизвестно, как стали бы вести себя мы сами, если бы нам пришлось бежать из нашей страны и налаживать жизнь заново среди чужих людей.
– Во всяком случае, не так, как он! – возразил Мартин, и ему в первый раз пришло в голову, не было ли это предлогом, чтобы пригласить племянника. Это ему не понравилось, но сделать он ничего не мог – разве только отказаться поехать в Лиллипилли, а он не собирался наказывать себя, чтобы досадить другим. Он стосковался по «Кереме», и к тому же не так уж часто выпадают три свободных дня подряд. Ну, в море он забудет про все это.
Иоганн смотрел на унылые предместья, а Лиз перечисляла незнакомые названия, которые были столь же разочаровывающе обыденными, как улицы и дома.
– Река Кука, – сказал она, когда они въехали на мост.
– В честь капитана Кука? – спросил он, внезапно оживившись.
Мартин с некоторым удивлением ответил:
– Да, того самого. Одного из величайших мореплавателей мира.
Искренний интерес Иоганна заставил его разговориться – было бы несправедливо срывать свое раздражение на мальчике, – и оказалось, что оба они питают настоящую страсть к истории географических открытий. По пути в Австралию Иоганн прочел книгу, называвшуюся «Золотая земля», и поиски Terra Australis Incognita увлекли его.
– К сожалению, в наши дни не осталось неведомых земель, – сказал Мартин со вздохом.
«Но что может быть неведомее этого?» – спросил себя Иоганн некоторое время спустя, когда они проезжали по мосту через Джордж-ривер. Вокруг них сомкнулись сумерки, и пустынная дорога убегала вперед через леса, древние, как само время. Он смотрел на освещенную фарами стену деревьев по обеим сторонам шоссе – белые стволы выпрыгивали из тьмы и исчезали. Австралийский лес! Названия как песня: Миранда, Карингба, Кронулла, Лиллипилли, но песня на языке, которого он не знает.
Автомобиль свернул с шоссе, медленно спустился с холма и въехал в гараж, построенный на самом краю обрыва.
– Ну вот мы и приехали, – сказал Мартин и, открыв дверцу, вылез, разминая длинные ноги. – Тесновато, а?
– Мне очень жаль, что я вас стеснил, – сухо ответил Иоганн. – Я мог бы поехать в машине моего дяди.
Лиз засмеялась.
– Не принимайте этого на свой счет. «Тесновато» значит только, что в машине тесно, а вовсе не то, что вы стеснили его. Понимаете?
– Да.
«Мерседес-бенц» фон Рендта бесшумно подкатил к ним.
– Привет, друзья! – крикнул Карл.
– Дорогу нашли легко? – отозвалась Лиз.
– Очень легко! Мисс Элис превосходный штурман.
– Подгоните ее сюда, – распорядился Мартин.
– Я полагаю, вы имеете в виду машину, а не мисс Элис?
– И ту и другую, если вам угодно.
– So!
Фон Рендт медленно развернул автомобиль на узкой дороге.
– Теперь я понимаю смысл выражения «щекотливая ситуация» – это когда гараж висит в пространстве над бездонной пропастью. А что будет, если я проскочу насквозь?
– Если вы поедете с вашей обычной скоростью, то угодите прямо в море.
– Вот как! В таком случае, дорогая Элис, советую вам лучше выйти и захватить корзинку с вашей киской – пусть хоть она останется в живых.
Элис кокетливо смеялась, а фон Рендт продолжал шутливо ужасаться, но та уверенная манера, с какой он управлял машиной, никак не вязалась с его словами.
Иоганн стоял в темноте, напоенной ароматами. Огромное дерево, простиравшее над гаражом свои ветви, устлало землю ковром лиловых колокольчиков, и в его листве щебетала птица на чужом языке. Иоганн поднял голову, стараясь разглядеть ее в темноте.
– Трясогузка, – сказала Лиз, вынимая вещи из машины. – Слышите? – И Лиз прервала свое занятие. – Она говорит: «Спите, спите, дети». Разве вы не слышите?
Иоганн прислушался, но он не мог уловить этих слов в щебете трясогузки. Чужое и незнакомое, как и все вокруг. Возглас Лиз прервал его размышления:
– Вы не поможете папе вынуть вещи из багажника?
Иоганн подошел к Мартину, досадуя на себя за то, что не догадался предложить свою помощь, злясь на Лиз, что она слишком уж им командует. И, принимая из рук Мартина пакеты и коробки, Иоганн подумал, что Лайша куда симпатичнее. Написать бы ее портрет: волосы – два черных вороновых крыла, зеленоватые глаза и лицо, слишком волевое, чтобы быть красивым. В ней было что-то очень древнее и что-то очень юное, – как в этой стране. А такая девушка, как Лиз, ему не может нравиться – только и делает, что распоряжается и ждет, что все ее будут слушаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86