Она отступила к стене, освобождая путь прохожим. Она расстегнула пальто, часто задышала, беспричинно улыбаясь просто оттого, что появился румянец и стало свежо. Она заметила, как неразборчива в своем движении «туда-сюда» толпа, и зрачки ее стали мелко двигаться во все стороны, не останавливаясь ни на чем.
Тут она заметила, что через улицу неторопливо идет старик в клетчатом пиджаке. Она увидела его именно из-за этого пиджака рыже-бежевого цвета, из-за его крупной броской клетки. Волосы у него были белые, а на макушке за их прозрачностью была видна коричневая блестящая кожа головы. Контраст составляли малиновые вислые губы. Он шел равнодушно до тех пор, пока не увидел ее. Он как бы «притормозил» свои шаги и вгляделся в ее бледное слабое лицо.
Аля тут же отвернулась и побежала в ту же самую сторону, в которую она раздумала идти минуту назад.
Боковым зрением она увидела, как метнулось за ней песочно-клетчатое пятно.
– Старик же он!.. – подумала она, убыстряя бег.
Она так пробежала метров пять; увлеченная скоростью, постепенно забыла, почему так спешит, забыла о старике.
Она вспомнила, что идет не в ту сторону, и повернула назад. И тут она столкнулась с ним. Он уже в упор стал разглядывать ее и что-то стал спрашивать у нее, поднимая свои холодные рыбьи глаза.
– Что? Что?.. – спросила она у него. Он раздельно произнес:
– У вас есть время?
– Время? – делая ударение на этот вопрос, переспросила Аля.
– Ну да, – спокойно ответил он, идя с ней рядом шаг в шаг. Она подчинилась этому взятому им ритму движения и, наклоняя голову, простодушно спросила:
– Время… А что вам надо?
– Да мне действительно сейчас нечего было делать, – говорила Аля, поднимаясь по узкой лестнице вслед за стариком. – Я просто никак не могла решить, в какую же сторону мне пойти.
Старик ничего не говорил, выслушивая ее. Он вел себя как очень умный старик. И сейчас, пока она не видела его лица, оно у него как-то неприятно сосредоточилось.
Он стал открывать дверь, загораживая собой замок. Аля рассеянно глядела по сторонам и говорила:
– Смотрите, красивый у вас балкон с лестницы!..
Старик пропустил ее вперед в свою квартирку и медленно сказал:
– Вот первая моя просьба ко всем – надевайте безразмерные тапочки.
Аля послушно закивала, пригибаясь к полу, стала стаскивать сапоги.
В комнате было душно, шторы на окнах по обеим сторонам были прибиты к стенам и не пропускали прямого света.
– Не любите яркого света? – учтиво и с пониманием спросила Аля.
– Нет, не люблю. – С величественной осанкой старик вошел в свой полумрак. Он что-то резко раскидал на своем столе и зажег настольную лампу на покачивающейся ножке.
Аля присела боком за стол и облокотилась на него локтем. Она стала рассматривать красивую старинную мебель у стен.
– Я ценю эту квартиру за тишину, – бесстрастно сказал старик, ушел, вернулся, сел на стул напротив.
За окном закаркали вороны, из рам подуло холодом.
– Ну, – равнодушно спросил он, хлопая по столу белой сухой ладонью, – что будете пить? Хотите коньяк?
– Нет, – волнуясь, в сравнении со стариком, ответила Аля, – мне… что-нибудь сладкого… – Она, как бы извиняясь, улыбнулась и положила обе руки на колени, как школьница.
– Сладенького? – оживился старик на секунду, встал и зазвенел бутылками в низком шкафчике.
– Ха! – сказала Аля, когда он налил ей, – вы что, выпивоха, да?
– Я? Никогда этого в жизни не было со мной. Я только угощаю.
Они подняли стопки.
– За что? – спросил старик.
– Ваше здоровье, – ответила Аля. Они вылили. Аля поморщилась, стала вертеть головой, и взгляд ее упал на картину над столом.
– Это что, вы? – растерянно спросила она, увидев на портрете огромного размера изображение старика.
– Да, – сказал он, – портрет мне льстит.
– Да… – протяжно и не очень вежливо согласилась Аля, так как на нем губы не были столь малиновы и бесформенны, как в жизни. Старик там был изображен в костюме, при галстуке, сложив ручки на коленях.
– Не надо было вас в галстуке, наверно, рисовать… – заметила она.
– Да, вы правы, – покладисто согласился тот. – Этот портрет рисовали семь лет.
Аля сочувственно кивнула. Они еще выпили.
– Я знаю этого художника, – сказала Аля. – Он что, ваш друг?
– Ну да, – раскачиваясь на стуле, кратко ответил старик. – Очень давнишний.
– Я знаю, у него случилась какая-то трагедия.
– Да, у него пропала жена.
– Как пропала? – Глаза у Али расширились.
– По всему, – горячо заговорил старик, – это очень продуманное исчезновение. Она пропала ближе к сумеркам. Она подгадала специально день его рождения. Она заранее продумала каждую деталь. Что вы думаете!.. А, кстати, в книжке есть ее портрет. – Он подошел к шкафу, достал красивое издание, полистал и протянул, раскрыв посередине.
Это был портрет женщины с круглым лицом, черными волосами и черным нервным взглядом.
– Обычная совсем, – сказала Аля, захлопнув книжку.
– В последнее время, я вам доложу, я с ней разговаривал. Вот я будто говорю, а она и не слышит меня…
– И он что, теперь живет один, ждет ее? – спросила Аля.
– Да что вы. Конечно, не один. Он взрослый человек…
– Ну почему, вот вы же живете один, – сказала Аля. Старик расхохотался.
– Я? Один? – И он продолжал хохотать, ничего не уточняя. Аля ссутулилась.
– Я не живу с женой вот уже лет восемнадцать, – сказал он, – но у меня сильное чувство ответственности, понимаете? Я продолжаю о ней просто заботиться.
– А дети у вас есть? – как будто вдруг вспомнив, спросила Аля.
– Да! – восторженно заговорил старик. – Она такая у меня умница. Заведует отделом. Я скажу вам, мне повезло с дочерью!
– Ну, давайте выпьем за вашу дочь, – мрачно сказала Аля. Выпив, она заметила: – Странно мы познакомились…
– Ничего странного. Вы просто отличаетесь от толпы.
– Ничего подобного, – сказала Аля, но больше возражать не стала как бы от усталости. Она наклонила голову и постепенно начала краснеть. Она почувствовала это, еще сильнее застеснялась: схватилась обеими руками за щеки и быстро-быстро проговорила, как маленькая: – Ах, меня от вашего вина… боже, покраснела!..
Старик еще выпил, не приглашая Алю, и сказал:
– Вот, знаете, вас не назовешь красивою, но есть в вас что-то такое.
– Ой-ой, не говорите, я совсем закраснеюсь, – сияя глазами, воскликнула Аля.
Старик потер руки и стал наклоняться вперед, чуть не падая со стула.
– А вот если вы так быстро краснеете, значит, у вас с сосудами не в порядке, да?
– Как это не в порядке? Я ничего об этом не знаю… – рассеянно сказала Аля.
– А вот дайте вашу руку. – Старик еще сильней съехал со стула, подвинув почти вплотную свое белое морщинистое лицо, пахнущее тонким одеколоном.
Аля отстранилась и взамен протянула ему свою ладонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Тут она заметила, что через улицу неторопливо идет старик в клетчатом пиджаке. Она увидела его именно из-за этого пиджака рыже-бежевого цвета, из-за его крупной броской клетки. Волосы у него были белые, а на макушке за их прозрачностью была видна коричневая блестящая кожа головы. Контраст составляли малиновые вислые губы. Он шел равнодушно до тех пор, пока не увидел ее. Он как бы «притормозил» свои шаги и вгляделся в ее бледное слабое лицо.
Аля тут же отвернулась и побежала в ту же самую сторону, в которую она раздумала идти минуту назад.
Боковым зрением она увидела, как метнулось за ней песочно-клетчатое пятно.
– Старик же он!.. – подумала она, убыстряя бег.
Она так пробежала метров пять; увлеченная скоростью, постепенно забыла, почему так спешит, забыла о старике.
Она вспомнила, что идет не в ту сторону, и повернула назад. И тут она столкнулась с ним. Он уже в упор стал разглядывать ее и что-то стал спрашивать у нее, поднимая свои холодные рыбьи глаза.
– Что? Что?.. – спросила она у него. Он раздельно произнес:
– У вас есть время?
– Время? – делая ударение на этот вопрос, переспросила Аля.
– Ну да, – спокойно ответил он, идя с ней рядом шаг в шаг. Она подчинилась этому взятому им ритму движения и, наклоняя голову, простодушно спросила:
– Время… А что вам надо?
– Да мне действительно сейчас нечего было делать, – говорила Аля, поднимаясь по узкой лестнице вслед за стариком. – Я просто никак не могла решить, в какую же сторону мне пойти.
Старик ничего не говорил, выслушивая ее. Он вел себя как очень умный старик. И сейчас, пока она не видела его лица, оно у него как-то неприятно сосредоточилось.
Он стал открывать дверь, загораживая собой замок. Аля рассеянно глядела по сторонам и говорила:
– Смотрите, красивый у вас балкон с лестницы!..
Старик пропустил ее вперед в свою квартирку и медленно сказал:
– Вот первая моя просьба ко всем – надевайте безразмерные тапочки.
Аля послушно закивала, пригибаясь к полу, стала стаскивать сапоги.
В комнате было душно, шторы на окнах по обеим сторонам были прибиты к стенам и не пропускали прямого света.
– Не любите яркого света? – учтиво и с пониманием спросила Аля.
– Нет, не люблю. – С величественной осанкой старик вошел в свой полумрак. Он что-то резко раскидал на своем столе и зажег настольную лампу на покачивающейся ножке.
Аля присела боком за стол и облокотилась на него локтем. Она стала рассматривать красивую старинную мебель у стен.
– Я ценю эту квартиру за тишину, – бесстрастно сказал старик, ушел, вернулся, сел на стул напротив.
За окном закаркали вороны, из рам подуло холодом.
– Ну, – равнодушно спросил он, хлопая по столу белой сухой ладонью, – что будете пить? Хотите коньяк?
– Нет, – волнуясь, в сравнении со стариком, ответила Аля, – мне… что-нибудь сладкого… – Она, как бы извиняясь, улыбнулась и положила обе руки на колени, как школьница.
– Сладенького? – оживился старик на секунду, встал и зазвенел бутылками в низком шкафчике.
– Ха! – сказала Аля, когда он налил ей, – вы что, выпивоха, да?
– Я? Никогда этого в жизни не было со мной. Я только угощаю.
Они подняли стопки.
– За что? – спросил старик.
– Ваше здоровье, – ответила Аля. Они вылили. Аля поморщилась, стала вертеть головой, и взгляд ее упал на картину над столом.
– Это что, вы? – растерянно спросила она, увидев на портрете огромного размера изображение старика.
– Да, – сказал он, – портрет мне льстит.
– Да… – протяжно и не очень вежливо согласилась Аля, так как на нем губы не были столь малиновы и бесформенны, как в жизни. Старик там был изображен в костюме, при галстуке, сложив ручки на коленях.
– Не надо было вас в галстуке, наверно, рисовать… – заметила она.
– Да, вы правы, – покладисто согласился тот. – Этот портрет рисовали семь лет.
Аля сочувственно кивнула. Они еще выпили.
– Я знаю этого художника, – сказала Аля. – Он что, ваш друг?
– Ну да, – раскачиваясь на стуле, кратко ответил старик. – Очень давнишний.
– Я знаю, у него случилась какая-то трагедия.
– Да, у него пропала жена.
– Как пропала? – Глаза у Али расширились.
– По всему, – горячо заговорил старик, – это очень продуманное исчезновение. Она пропала ближе к сумеркам. Она подгадала специально день его рождения. Она заранее продумала каждую деталь. Что вы думаете!.. А, кстати, в книжке есть ее портрет. – Он подошел к шкафу, достал красивое издание, полистал и протянул, раскрыв посередине.
Это был портрет женщины с круглым лицом, черными волосами и черным нервным взглядом.
– Обычная совсем, – сказала Аля, захлопнув книжку.
– В последнее время, я вам доложу, я с ней разговаривал. Вот я будто говорю, а она и не слышит меня…
– И он что, теперь живет один, ждет ее? – спросила Аля.
– Да что вы. Конечно, не один. Он взрослый человек…
– Ну почему, вот вы же живете один, – сказала Аля. Старик расхохотался.
– Я? Один? – И он продолжал хохотать, ничего не уточняя. Аля ссутулилась.
– Я не живу с женой вот уже лет восемнадцать, – сказал он, – но у меня сильное чувство ответственности, понимаете? Я продолжаю о ней просто заботиться.
– А дети у вас есть? – как будто вдруг вспомнив, спросила Аля.
– Да! – восторженно заговорил старик. – Она такая у меня умница. Заведует отделом. Я скажу вам, мне повезло с дочерью!
– Ну, давайте выпьем за вашу дочь, – мрачно сказала Аля. Выпив, она заметила: – Странно мы познакомились…
– Ничего странного. Вы просто отличаетесь от толпы.
– Ничего подобного, – сказала Аля, но больше возражать не стала как бы от усталости. Она наклонила голову и постепенно начала краснеть. Она почувствовала это, еще сильнее застеснялась: схватилась обеими руками за щеки и быстро-быстро проговорила, как маленькая: – Ах, меня от вашего вина… боже, покраснела!..
Старик еще выпил, не приглашая Алю, и сказал:
– Вот, знаете, вас не назовешь красивою, но есть в вас что-то такое.
– Ой-ой, не говорите, я совсем закраснеюсь, – сияя глазами, воскликнула Аля.
Старик потер руки и стал наклоняться вперед, чуть не падая со стула.
– А вот если вы так быстро краснеете, значит, у вас с сосудами не в порядке, да?
– Как это не в порядке? Я ничего об этом не знаю… – рассеянно сказала Аля.
– А вот дайте вашу руку. – Старик еще сильней съехал со стула, подвинув почти вплотную свое белое морщинистое лицо, пахнущее тонким одеколоном.
Аля отстранилась и взамен протянула ему свою ладонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108