У доктора были грандиозные планы, большинство которых он связывал с переездом в Америку, но Хансон считал, что, скорее всего, этот скользкий сукин сын в один прекрасный день всплывет где-нибудь у причалов брюхом вверх, с горлом, перерезанным конкурентами из бандитских группировок «Куратонг» или «Пентагон», вкладывающих немалые деньги в производство и распространение шабу.
Хансон доел все, что оставалось на тарелке, допил пиво, бросил на прилавок несколько мятых купюр и медленно сполз со старомодного высокого стула. Удовлетворенно рыгнув, он вышел на улицу и по усыпанной обломками кораллов дороге направился в порт. Солнце жгло немилосердно, и скоро он почувствовал, как выпитое пиво начинает просачиваться через поры. Из-под ободка старой капитанской фуражки пот ручейками стекал за ворот.
Свет, льющийся с неба и отражающийся от мелкой ряби моря, был таким ярким, что даже в темных очках Хансону приходилось щуриться. Он знал, что в этой части мира подобная погода может в любую минуту без всякого предупреждения смениться черным муссоном и тогда за одно мгновение бухта превратится в кипящий котел, а «Королеву» будет швырять на швартовых концах, как мячик на резинке. Но сейчас ему казалось, что он находится внутри раскаленной духовки.
Вкусная еда и несколько минут приятного одиночества после утра, проведенного в обществе местного коррупционера, ненадолго примирили его с действительностью, но теперь, шагая мимо полуразвалившихся складов и лавок шипчандлеров, торгующих всякой дрянью, Хансон опять помрачнел. В нос била вонь от старых гниющих канатов, пропитанных дегтем свай и дохлой рыбы, плавающей вперемешку с мусором в грязной воде у кромки причалов, и Хансон знал, что так пахнет его собственное будущее. Бесконечные переходы туда и обратно по опасным, кишащим мелями и пиратами водам, бесконечные одинаковые грузы и порты. Человек не должен так жить. Если что-то не изменится совсем скоро…
Хансон уже видел, как краны с поворотными стрелами грузят на его судно застропленные двухсотфунтовые тюки с мукой. На палубе распоряжался Элайша Санторо, старший помощник, а под его началом работал Конг и несколько местных поденщиков. Поденщики были одеты в бахаги – подобие набедренных повязок, а Эли – в джинсы и футболку. Формы на «Королеве» отродясь не водилось, и единственным напоминанием о ней служила потускневшая золотая косичка на фуражке у капитана.
Подойдя ближе к «Королеве», он нахмурился. Вяленые бананы должны были подвезти только на следующий день, но на причале у борта судна откуда-то появился штабель деревянных ящиков. Рядом стоял четырехтонный грузовик «мицубиси». Да и в любом случае вяленые бананы перевозят в мешках, а не в ящиках. Еще более странным ему показалось то, что Зобель-Айяла ни слова не сказал о новом грузе, а уж он-то узнал бы о нем в первую очередь, потому что лично подписывал разрешения на вывоз.
Завидев капитана, с пассажирского сиденья грузовика спрыгнул мужчина и остановился у ящиков. Хансон уже различал на них знакомую эмблему фирмы «Слазенгер» – вытянувшуюся в прыжке черную пантеру. Мужчина из грузовика шагнул ему навстречу. На вид ему было лет сорок. Он уже располнел и несколько обрюзг, но отлично скроенный белоснежный костюм успешно скрывал намечающийся живот. Маленькие руки и ноги. На ногах – сверкающие лакированные туфли, на розовых, пухлых пальцах – чересчур много золотых колец.
Соломенная шляпа, белоснежная, как и костюм, сидела у него на голове с несколько нарочитой небрежностью. Так обычно носят головные уборы мужчины, скрывающие лысину. Глаза прятались за темными очками «Фенди» в кожаной оправе. Такие больше подошли бы женщине. Незнакомец был гладко выбрит и источал легкий аромат дорогого одеколона. Полные губы приветливо улыбались. Зубы напоминали идеально отполированный жемчуг. Роста мужчина был невысокого, но при всей своей миниатюрности и элегантности почему-то производил впечатление человека очень опасного.
– Капитан Хансон? – справился он.
В голосе слышался аристократический испанский акцент.
– Да.
– Меня зовут Ласло Арагас. – Улыбка стала еще шире. – Друзья называют меня Ласси.
Хансон кивнул. Попробуй назвать такого «Ласси», и запросто заработаешь вязальную спицу в глаз.
– Чем могу быть полезен вам, мистер Арагас?
– Правильнее будет сказать, чем мы будем полезны друг другу, капитан Хансон.
– И чем мы будем полезны друг другу, мистер Арагас?
– У меня есть груз, который требуется доставить в Сингапур, – объяснил незнакомец, – а вы, как я понимаю, идете как раз туда.
– Какой груз? – поинтересовался Хансон.
Арагас обвел сверкающей кольцами рукой штабель ящиков:
– Мячи, капитан. Мне надо отправить эти мячи в Сингапур.
– Теннисные мячи.
– Совершенно верно. Особые теннисные мячи – «ультра-вис» для Уимблдона.
Имелись как минимум три причины, по которым это утверждение не могло быть правдой. Во-первых, мячи для Уимблдона действительно делали в Маривелесе, но отправляли их всегда с пятнадцатого терминала в Маниле. Во-вторых, их упаковывали в картонные коробки по шестьдесят тубусов в каждой, потом коробки связывали по десять и помещали в контейнеры, а не в деревянные ящики. И в-третьих, «Слазенгер» ни при каких условиях не отправит свои драгоценные мячи на ржавом корыте вроде «Королевы Батавии».
– Ясно, – кивнул Хансон.
– Вам правда ясно, капитан?
– Полагаю, что ясно, – медленно ответил он.
– И что именно вам ясно?
– Что на причале стоят деревянные ящики с эмблемой «Слазенгер».
– С теннисными мячами внутри, – подсказал мужчина в белом.
– Если вы в этом уверены…
– Абсолютно уверен, – улыбнулся мистер Арагас.
– А доктору Зобель-Айяле известно об этих мячах? – без всякого выражения спросил Хансон.
Арагас захохотал. Его смех был похож на лай очень злой собаки.
– Эта толстая задница? Он не станет вмешиваться, если не хочет нажить на нее неприятностей.
– Ну хорошо, а я здесь при чем? – осторожно поинтересовался Хансон.
Если Арагас действует в обход Айялы, без проблем не обойдется.
– Мне нужен перевозчик. И вы оказались здесь очень кстати.
– Но ваши теннисные мячи не включены в мой коносамент.
– И не надо. Пусть этот маленький договор останется между нами.
– Зобель-Айяле это не понравится.
– Зобель-Айяла сделает так, как ему скажут.
– Может, и так, мистер Арагас, но мне ведь еще придется сюда вернуться. У вас с ним, возможно, какие-то особые отношения, но моей заднице неприятности тоже ни к чему.
– Это не ваша забота, капитан, – отрезал Арагас, перестав улыбаться. – Ваша забота – как можно скорее погрузить мои мячи.
– И что я скажу про эту партию своему агенту в Сингапуре?
– Ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61