Тогда они тоже бегали купаться самостоятельно, и никто не боялся, что они утонут или их похитят. В те дни мир был или, по крайней мере, казался гораздо более безопасным, чем сейчас. Хорошо, что хоть здесь, вдали от цивилизации, еще сохранились такие места, где все осталось по-прежнему. Финн засмеялась над ужимками мальчишек, которые, почувствовав, что на них смотрят, стали шуметь в два раза больше.
Под причалом было футов десять-пятнадцать глубины, и вода казалась удивительно чистой. Сквозь нее легко просматривалось ровное песчаное дно. Да и на поверхности Финн не заметила ни одного обрывка пластика или бутылки. Местные жители, судя по всему, очень гордились своими домами. Все маленькие лодки с маломощными подвесными моторчиками были выкрашены в те же яркие цвета, что и дома, а на корме у каждой красовалось аккуратно выведенное имя.
Мальчишки, заметив, что незнакомцы приближаются к ним, остановились и замолчали. Они ничего не клянчили, а просто с любопытством рассматривали чужаков, пытаясь понять, кто это – друзья или враги.
– Di mana Osterman tuan? – спросил у них Хансон.
Самый высокий из мальчиков, одетый в красные выцветшие шорты, показал на довольно большой дом с яркой голубой крышей и цветочными ящиками, полными пламенеющих рододендронов.
– Tuan Osterman kedai, – с достоинством сказал он.
– Это магазин Остермана, – перевел Хансон для остальных.
– Terima kasih, – произнесла Финн фразу, которой научил ее стюард Базуки. «Спасибо».
– Sama-sama! – ответил ей приятно удивленный мальчик.
– Дать ему денег? – спросил Билли у Хансона.
– За что? – отозвался тот. – Он просто показал нам дорогу. Он ничего и не ждет. Эти люди не нищие, они просто бедны.
Следуя указанию мальчика, они прошли по нескольким узким мосткам и остановились перед магазином. Передняя стена, сделанная из бамбуковых жалюзи, была поднята, открывая взглядам просторную комнату с множеством полок. На них размещалась странная коллекция самых неожиданных вещей: от викторианских гравюр в замысловатых рамках до нескольких кукол Барби азиатского вида и явно контрафактного происхождения, лежащих в аляповатых, похожих на гробы коробках с прозрачной крышкой. Все вместе это походило скорее на лавку старьевщика, чем на антикварный магазин. На минуту Финн даже подумал, что мальчик, показавший им дорогу, ошибся.
Из-за бамбуковой занавески, отгораживающей заднюю часть магазина, показался высокий, сутулый мужчина лет семидесяти. У него были длинные, свалявшиеся волосы, а над поясом грязного саронга нависал очень бледный живот. На носу у старика сидели старомодные очки в черной пластиковой оправе, а в руках он держал пластмассовую мисочку и палочки для еды.
– Мистер Остерман? – справилась Финн.
– Зовите меня просто Бернардом, милая, – отозвался старик и при помощи палочек отправил в рот небольшой пучок лапши. – Вы, я вижу, не просто туристы в поисках экзотики.
Он говорил на хорошем английском, но с явным немецким или австрийским акцентом.
Вместо ответа Финн достала из кармана и на ладони протянула ему маленький золотой амулет. Бернард Остерман внимательно посмотрел, но не сделал никакой попытки забрать его.
– Я так и знал, что эта безделушка не захочет так просто со мною расстаться, – вздохнул он.
– Вы продали ее моему родственнику, – заговорил Билли. – Питеру Богарту.
– Он назвал мне совсем другое имя. Я знал, что он голландец, но он сказал, что его зовут Дерлаген.
– Это имя его адвоката.
– Так он – один из тех самых Богартов?
– Паршивая овца в семье, – объяснил Билли.
– А-а, то-то я почувствовал, что у нас с ним есть что-то общее, – усмехнулся Остерман.
– Он ведь не просто так к вам пришел, – вмешалась Финн. – Питер Богарт, как и мы, не был праздным туристом.
– Все верно, милая. – Старик помолчал. – Я только не совсем понимаю, какой у вас интерес в этом деле.
– Питер Богарт и мой родственник тоже, – сказала Финн и в ту же секунду поняла, что впервые добровольно признала и отцовство Богарта, и неверность своей матери. Только теперь почему-то это не казалось ей таким уж важным.
– Поня-ятно, – протянул Остерман, разглядывая ее и Билли.
– А как Питер Богарт нашел вас? – спросил тот.
Остерман снова улыбнулся и втянул еще одну порцию лапши, а потом поставил мисочку на соседний стол и негромко, с удовольствием рыгнул.
– Я учился торговать в Берлине, – не торопясь заговорил он, – совсем еще маленьким мальчиком. Мне было тогда лет шесть или семь – слишком мало даже для Гитлерюгенда. Чтобы выжить в Берлине после сорок пятого года, учиться приходилось очень быстро, и прежде всего я усвоил, как постепенно, меняя одну вещь на другую, можно найти именно то, что тебе надо. А еще я узнал, что, ради того чтобы это найти и не дать другим опередить себя, можно пойти на очень многое. Даже на очень неприятные вещи. А еще – что выгоднее всего торговать информацией. И для этого надо все время держать ухо востро. Потом мне пришлось уехать из Берлина, но даже в этой дыре я всегда пользовался теми же принципами. Вы меня понимаете?
– Не очень, – призналась Финн. – Но вы так и не сказали нам, откуда у вас эта золотая статуэтка.
– А вам известно, что это такое?
– Да, – кивнула Финн, – она из Мали. Четырнадцатый век.
– Эпоха мансы Мусы, правителя Мали и Тимбукту, первым из Черной Африки совершившего хадж в Мекку. Да-да, все эти «Копи царя Соломона» вашего Райдера Хаггарда и тому подобное, но дело-то не в этом.
– Так, может, вы объясните нам, в чем дело? – подал голос Хансон.
– Дело в том, где была найдена эта статуэтка и как она там оказалась.
– И где же она была найдена? – быстро спросила Финн.
– Как вы догадываетесь, моя милая, такая информация стоит денег.
– А сколько вам заплатил за нее Питер Богарт? – поинтересовался Билли.
– Вы – это не он, и у нас намечается совсем другая сделка…
– Вы послали Питера Богарта туда, где он, возможно, встретил свою смерть, – резко перебила его Финн. – Может, Питер и паршивая овца, но он тем не менее Богарт, и полиция наверняка очень заинтересуется последним человеком, который видел его живым. Вам очень хочется, чтобы полицейские начали задавать вам вопросы?
– Такая красивая женщина не должна опускаться до угроз.
– Но я-то не красивая женщина, – вступил Билли. – Вам будет легче, если угрожать стану я?
– Легче не будет, – горестно вздохнул Остерман. – Но все-таки нехорошо так обращаться со старым человеком.
– Так вы расскажете нам про статуэтку?
– Я купил ее у довольно неприятного человека по имени Вэй Ян. Он знал, что я люблю такие вещи, потому и принес мне.
– А где можно найти этого Вэй Яна? – снова вмешался Хансон.
– Раньше он держал магазинчик на улице Деван, но его там больше нет.
– А где же он есть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Под причалом было футов десять-пятнадцать глубины, и вода казалась удивительно чистой. Сквозь нее легко просматривалось ровное песчаное дно. Да и на поверхности Финн не заметила ни одного обрывка пластика или бутылки. Местные жители, судя по всему, очень гордились своими домами. Все маленькие лодки с маломощными подвесными моторчиками были выкрашены в те же яркие цвета, что и дома, а на корме у каждой красовалось аккуратно выведенное имя.
Мальчишки, заметив, что незнакомцы приближаются к ним, остановились и замолчали. Они ничего не клянчили, а просто с любопытством рассматривали чужаков, пытаясь понять, кто это – друзья или враги.
– Di mana Osterman tuan? – спросил у них Хансон.
Самый высокий из мальчиков, одетый в красные выцветшие шорты, показал на довольно большой дом с яркой голубой крышей и цветочными ящиками, полными пламенеющих рододендронов.
– Tuan Osterman kedai, – с достоинством сказал он.
– Это магазин Остермана, – перевел Хансон для остальных.
– Terima kasih, – произнесла Финн фразу, которой научил ее стюард Базуки. «Спасибо».
– Sama-sama! – ответил ей приятно удивленный мальчик.
– Дать ему денег? – спросил Билли у Хансона.
– За что? – отозвался тот. – Он просто показал нам дорогу. Он ничего и не ждет. Эти люди не нищие, они просто бедны.
Следуя указанию мальчика, они прошли по нескольким узким мосткам и остановились перед магазином. Передняя стена, сделанная из бамбуковых жалюзи, была поднята, открывая взглядам просторную комнату с множеством полок. На них размещалась странная коллекция самых неожиданных вещей: от викторианских гравюр в замысловатых рамках до нескольких кукол Барби азиатского вида и явно контрафактного происхождения, лежащих в аляповатых, похожих на гробы коробках с прозрачной крышкой. Все вместе это походило скорее на лавку старьевщика, чем на антикварный магазин. На минуту Финн даже подумал, что мальчик, показавший им дорогу, ошибся.
Из-за бамбуковой занавески, отгораживающей заднюю часть магазина, показался высокий, сутулый мужчина лет семидесяти. У него были длинные, свалявшиеся волосы, а над поясом грязного саронга нависал очень бледный живот. На носу у старика сидели старомодные очки в черной пластиковой оправе, а в руках он держал пластмассовую мисочку и палочки для еды.
– Мистер Остерман? – справилась Финн.
– Зовите меня просто Бернардом, милая, – отозвался старик и при помощи палочек отправил в рот небольшой пучок лапши. – Вы, я вижу, не просто туристы в поисках экзотики.
Он говорил на хорошем английском, но с явным немецким или австрийским акцентом.
Вместо ответа Финн достала из кармана и на ладони протянула ему маленький золотой амулет. Бернард Остерман внимательно посмотрел, но не сделал никакой попытки забрать его.
– Я так и знал, что эта безделушка не захочет так просто со мною расстаться, – вздохнул он.
– Вы продали ее моему родственнику, – заговорил Билли. – Питеру Богарту.
– Он назвал мне совсем другое имя. Я знал, что он голландец, но он сказал, что его зовут Дерлаген.
– Это имя его адвоката.
– Так он – один из тех самых Богартов?
– Паршивая овца в семье, – объяснил Билли.
– А-а, то-то я почувствовал, что у нас с ним есть что-то общее, – усмехнулся Остерман.
– Он ведь не просто так к вам пришел, – вмешалась Финн. – Питер Богарт, как и мы, не был праздным туристом.
– Все верно, милая. – Старик помолчал. – Я только не совсем понимаю, какой у вас интерес в этом деле.
– Питер Богарт и мой родственник тоже, – сказала Финн и в ту же секунду поняла, что впервые добровольно признала и отцовство Богарта, и неверность своей матери. Только теперь почему-то это не казалось ей таким уж важным.
– Поня-ятно, – протянул Остерман, разглядывая ее и Билли.
– А как Питер Богарт нашел вас? – спросил тот.
Остерман снова улыбнулся и втянул еще одну порцию лапши, а потом поставил мисочку на соседний стол и негромко, с удовольствием рыгнул.
– Я учился торговать в Берлине, – не торопясь заговорил он, – совсем еще маленьким мальчиком. Мне было тогда лет шесть или семь – слишком мало даже для Гитлерюгенда. Чтобы выжить в Берлине после сорок пятого года, учиться приходилось очень быстро, и прежде всего я усвоил, как постепенно, меняя одну вещь на другую, можно найти именно то, что тебе надо. А еще я узнал, что, ради того чтобы это найти и не дать другим опередить себя, можно пойти на очень многое. Даже на очень неприятные вещи. А еще – что выгоднее всего торговать информацией. И для этого надо все время держать ухо востро. Потом мне пришлось уехать из Берлина, но даже в этой дыре я всегда пользовался теми же принципами. Вы меня понимаете?
– Не очень, – призналась Финн. – Но вы так и не сказали нам, откуда у вас эта золотая статуэтка.
– А вам известно, что это такое?
– Да, – кивнула Финн, – она из Мали. Четырнадцатый век.
– Эпоха мансы Мусы, правителя Мали и Тимбукту, первым из Черной Африки совершившего хадж в Мекку. Да-да, все эти «Копи царя Соломона» вашего Райдера Хаггарда и тому подобное, но дело-то не в этом.
– Так, может, вы объясните нам, в чем дело? – подал голос Хансон.
– Дело в том, где была найдена эта статуэтка и как она там оказалась.
– И где же она была найдена? – быстро спросила Финн.
– Как вы догадываетесь, моя милая, такая информация стоит денег.
– А сколько вам заплатил за нее Питер Богарт? – поинтересовался Билли.
– Вы – это не он, и у нас намечается совсем другая сделка…
– Вы послали Питера Богарта туда, где он, возможно, встретил свою смерть, – резко перебила его Финн. – Может, Питер и паршивая овца, но он тем не менее Богарт, и полиция наверняка очень заинтересуется последним человеком, который видел его живым. Вам очень хочется, чтобы полицейские начали задавать вам вопросы?
– Такая красивая женщина не должна опускаться до угроз.
– Но я-то не красивая женщина, – вступил Билли. – Вам будет легче, если угрожать стану я?
– Легче не будет, – горестно вздохнул Остерман. – Но все-таки нехорошо так обращаться со старым человеком.
– Так вы расскажете нам про статуэтку?
– Я купил ее у довольно неприятного человека по имени Вэй Ян. Он знал, что я люблю такие вещи, потому и принес мне.
– А где можно найти этого Вэй Яна? – снова вмешался Хансон.
– Раньше он держал магазинчик на улице Деван, но его там больше нет.
– А где же он есть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61