Вода весело бурлила по бокам лодки, а из джунглей, покрывающих склоны старого вулкана, уже доносились первые утренние крики птиц и болтовня обезьян.
– Он сказал какую-то фразу на латыни, – негромко произнес сидящий рядом с Финн человек.
Он заговорил первый раз с тех пор, как они покинули деревню.
– Верно, – подтвердила Финн.
– И похоже, считал, что это – ответ на вопрос о том, как покинуть остров.
– Да.
Финн и сама размышляла об этом большую часть ночи.
– А что он сказал? – допытывался незнакомец.
Течение несло их все быстрее. Лодку швыряло из стороны в сторону, и несколько раз им с трудом удалось избежать столкновения с отвесной стеной, поросшей хилым кустарником. Гребцы изо всех сил работали веслами, стараясь удержать каноэ на середине потока.
– «Fugio ab insula opes usus venti carmeni», – подсказал Билли. – «Беги на мой остров сокровищ на музыке ветров», – перевел он.
– Нет, – покачал головой туземец, – перевод неправильный.
– Вы-то откуда знаете? – огрызнулся Билли.
– Это из «Одиссеи» Гомера, – спокойно ответил тот. – Когда я учился в Англии, меня заставляли переводить целые главы в наказание за пропуск уроков. – Он негромко рассмеялся. – А эта цитата относится к Цирцее и ее острову. Кстати, некоторые ученые считают, что этот образ Гомер заимствовал из восточного эпоса о Гильгамеше, а там герой для побега с острова использует тоннель, по которому солнце поднимается на небо.
– Ну и как вы сами переведете эту фразу? – с досадой спросил Билли.
– «Беги с моего острова сокровищ на музыке ветров». Предлог «ab» означает «из» или «с», а не «на». – Он пожал плечами. – И по смыслу нам это больше подходит.
– Знаете, он ведь прав, – вмешался Уинчестер. – Я имею в виду перевод. Сам когда-то изучал Гомера. «Virtutem paret doctrina» и так далее. «Пусть образование откроет нам путь к совершенству». Закончил Скотс-колледж, видите ли.
– Мне остается только признать свое невежество, – шутливо поклонился Билли.
– А здесь есть подобное место? – спросила Финн, обращаясь к Уинчестеру.
– Какое «подобное»? – не понял тот.
– Тоннель, откуда восходит солнце. И что-то связанное с ветром. С музыкой. Я не знаю!
Она беспомощно развела руками. Все это звучало довольно бессмысленно.
В этот момент похожее на фьорд ущелье внезапно закончилось, и их вынесло в большую, безупречно круглую лагуну, которая когда-то давно была пылающим сердцем вулкана.
– Вообще-то я видел здесь одну пещеру, еще в первый год жизни на острове, – заговорил профессор. – Тогда я об этом особо не задумался. Думаю, это была так называемая сквозная раковина.
– Сквозная раковина? – прищурился Максевени. – В море я таких что-то не встречал.
– Такие пустоты остаются после извержения вулкана, – объяснил Уинчестер. – Своего рода вентиляционный тоннель.
Он замер с веслом в руках, пристально глядя куда-то вверх, на дальнюю стенку огромной Чаши, тонущую в утреннем тумане.
– Случайно набрел на нее во время охоты, – продолжал профессор. – Не на шутку испугался. Сначала все было тихо и спокойно, а потом поднялся такой шум, будто рядом со мной взорвалась паровая труба.
– У вас в Южной Дакоте есть такое место, – подхватил Билли. – Родители возили меня туда, когда я был маленьким. Пещера ветров или что-то в этом роде.
– А можно назвать этот шум музыкой?
– Наверное, можно, – пожал плечами профессор, – если у вас не слишком тонкий слух. По мне, так больше похоже на гигантский свисток.
Теперь они плыли по зловещему кладбищу кораблей, еще более жуткому в серых предрассветных сумерках. Слева показался истлевший остов старинной шхуны, когда-то покрытый железной броней. Обломки мачт торчали, как черные гнилые зубы, а в корпусе зияли страшные дыры. Судно утратило даже имя – его давно смыли дожди и разъела плесень. Справа в тумане виднелись останки «Королевы Батавии». Впереди среди десятка других обломков поднимался из воды хвост одномоторного самолетика, на котором на остров вернулся Питер Богарт.
– А вы сможете найти то место? – спросила Финн.
– Конечно. – Профессор на минутку отложил весло и показал рукой на крутой склон кальдеры. – Видите там два холма напротив друг друга? Я называю их львами. То самое место.
Как раз в это мгновение солнце поднялось еще на миллиметр, и в его лучах на небе четко нарисовались силуэты двух холмов, и вправду очень похожих на припавших к земле львов.
– Тоннель, по которому солнце поднимается на небо, – негромко произнес Хан.
– Все сходится! – возбужденно воскликнул Билли. – Это то самое место!
– Мы плывем чересчур быстро, – озабоченно заметил Брини Хансон, глядя на воду.
Рябь и маленькие водовороты на ее поверхности отмечали те места, где скрывались затопленные суда, жертвы острова-людоеда.
– Надо спрятаться за какой-нибудь из этих махин и переждать прилив. Сейчас плыть опасно – можем врезаться во что-нибудь.
– Точно! Капитан верно говорит, – поддержал его Максевени, пристально вглядываясь в глубину лагуны.
– Ерунда, я все отлично вижу, – возразил сидящий впереди профессор. – Вода совершенно прозрачная.
В это мгновение нос каноэ угодил в водоворот, и лодку швырнуло к огромной туше нефтяного танкера «Сити оф Альмако». В тумане можно было различить только торчащую над водой кормовую надстройку да обломки палубных кранов. Течение развернуло маленькое суденышко, точно сухой лист, угодивший в бурный ручей, и профессор вдруг обнаружил, что смотрит в ту сторону, откуда они приплыли. В панике он схватился за низкую банку и попытался встать.
– Сидеть! – крикнул Хансон. – Вы нас опрокинете!
– Ye nupty cludge! – заорал Максевени, пытаясь выровнять каноэ. – Замри и не двигайся!
Но было уже поздно. От резкого движения Уинчестера лодка дернулась в сторону, ударилась о борт танкера, еще раз развернулась и легла набок. Профессор бросил весло, отчаянно взмахнул руками, а через секунду все они попадали за борт.
Финн с головой ушла под воду и, прежде чем она поняла, что случилось, почувствовала, как что-то сильно обожгло ей щеку и голый живот там, где из брюк выбилась рубашка. От резкой боли у нее перехватило дыхание, и она отчаянно заработала ногами, стремясь выбраться на поверхность. Раскрыв рот, Финн жадно глотала воздух, а под водой чувствовала все новые, резкие, как удар хлыста, ожоги. Сквозь завесу боли она смутно слышала, как Уинчестер кричит, что не умеет плавать. Рукой она попыталась смахнуть жалящую гадость с лица и закричала, потому что в ладонь впилась сотня иголок. Поморгав, она наконец огляделась и чуть не потеряла сознание от ужаса.
Вместо воды вокруг нее пульсировала мерзкая, пузырящаяся слизь. Огромная колония медуз, привлеченная теплой водой на мелководье и недавним дождем, вместе с приливом прибыла в закрытую лагуну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Он сказал какую-то фразу на латыни, – негромко произнес сидящий рядом с Финн человек.
Он заговорил первый раз с тех пор, как они покинули деревню.
– Верно, – подтвердила Финн.
– И похоже, считал, что это – ответ на вопрос о том, как покинуть остров.
– Да.
Финн и сама размышляла об этом большую часть ночи.
– А что он сказал? – допытывался незнакомец.
Течение несло их все быстрее. Лодку швыряло из стороны в сторону, и несколько раз им с трудом удалось избежать столкновения с отвесной стеной, поросшей хилым кустарником. Гребцы изо всех сил работали веслами, стараясь удержать каноэ на середине потока.
– «Fugio ab insula opes usus venti carmeni», – подсказал Билли. – «Беги на мой остров сокровищ на музыке ветров», – перевел он.
– Нет, – покачал головой туземец, – перевод неправильный.
– Вы-то откуда знаете? – огрызнулся Билли.
– Это из «Одиссеи» Гомера, – спокойно ответил тот. – Когда я учился в Англии, меня заставляли переводить целые главы в наказание за пропуск уроков. – Он негромко рассмеялся. – А эта цитата относится к Цирцее и ее острову. Кстати, некоторые ученые считают, что этот образ Гомер заимствовал из восточного эпоса о Гильгамеше, а там герой для побега с острова использует тоннель, по которому солнце поднимается на небо.
– Ну и как вы сами переведете эту фразу? – с досадой спросил Билли.
– «Беги с моего острова сокровищ на музыке ветров». Предлог «ab» означает «из» или «с», а не «на». – Он пожал плечами. – И по смыслу нам это больше подходит.
– Знаете, он ведь прав, – вмешался Уинчестер. – Я имею в виду перевод. Сам когда-то изучал Гомера. «Virtutem paret doctrina» и так далее. «Пусть образование откроет нам путь к совершенству». Закончил Скотс-колледж, видите ли.
– Мне остается только признать свое невежество, – шутливо поклонился Билли.
– А здесь есть подобное место? – спросила Финн, обращаясь к Уинчестеру.
– Какое «подобное»? – не понял тот.
– Тоннель, откуда восходит солнце. И что-то связанное с ветром. С музыкой. Я не знаю!
Она беспомощно развела руками. Все это звучало довольно бессмысленно.
В этот момент похожее на фьорд ущелье внезапно закончилось, и их вынесло в большую, безупречно круглую лагуну, которая когда-то давно была пылающим сердцем вулкана.
– Вообще-то я видел здесь одну пещеру, еще в первый год жизни на острове, – заговорил профессор. – Тогда я об этом особо не задумался. Думаю, это была так называемая сквозная раковина.
– Сквозная раковина? – прищурился Максевени. – В море я таких что-то не встречал.
– Такие пустоты остаются после извержения вулкана, – объяснил Уинчестер. – Своего рода вентиляционный тоннель.
Он замер с веслом в руках, пристально глядя куда-то вверх, на дальнюю стенку огромной Чаши, тонущую в утреннем тумане.
– Случайно набрел на нее во время охоты, – продолжал профессор. – Не на шутку испугался. Сначала все было тихо и спокойно, а потом поднялся такой шум, будто рядом со мной взорвалась паровая труба.
– У вас в Южной Дакоте есть такое место, – подхватил Билли. – Родители возили меня туда, когда я был маленьким. Пещера ветров или что-то в этом роде.
– А можно назвать этот шум музыкой?
– Наверное, можно, – пожал плечами профессор, – если у вас не слишком тонкий слух. По мне, так больше похоже на гигантский свисток.
Теперь они плыли по зловещему кладбищу кораблей, еще более жуткому в серых предрассветных сумерках. Слева показался истлевший остов старинной шхуны, когда-то покрытый железной броней. Обломки мачт торчали, как черные гнилые зубы, а в корпусе зияли страшные дыры. Судно утратило даже имя – его давно смыли дожди и разъела плесень. Справа в тумане виднелись останки «Королевы Батавии». Впереди среди десятка других обломков поднимался из воды хвост одномоторного самолетика, на котором на остров вернулся Питер Богарт.
– А вы сможете найти то место? – спросила Финн.
– Конечно. – Профессор на минутку отложил весло и показал рукой на крутой склон кальдеры. – Видите там два холма напротив друг друга? Я называю их львами. То самое место.
Как раз в это мгновение солнце поднялось еще на миллиметр, и в его лучах на небе четко нарисовались силуэты двух холмов, и вправду очень похожих на припавших к земле львов.
– Тоннель, по которому солнце поднимается на небо, – негромко произнес Хан.
– Все сходится! – возбужденно воскликнул Билли. – Это то самое место!
– Мы плывем чересчур быстро, – озабоченно заметил Брини Хансон, глядя на воду.
Рябь и маленькие водовороты на ее поверхности отмечали те места, где скрывались затопленные суда, жертвы острова-людоеда.
– Надо спрятаться за какой-нибудь из этих махин и переждать прилив. Сейчас плыть опасно – можем врезаться во что-нибудь.
– Точно! Капитан верно говорит, – поддержал его Максевени, пристально вглядываясь в глубину лагуны.
– Ерунда, я все отлично вижу, – возразил сидящий впереди профессор. – Вода совершенно прозрачная.
В это мгновение нос каноэ угодил в водоворот, и лодку швырнуло к огромной туше нефтяного танкера «Сити оф Альмако». В тумане можно было различить только торчащую над водой кормовую надстройку да обломки палубных кранов. Течение развернуло маленькое суденышко, точно сухой лист, угодивший в бурный ручей, и профессор вдруг обнаружил, что смотрит в ту сторону, откуда они приплыли. В панике он схватился за низкую банку и попытался встать.
– Сидеть! – крикнул Хансон. – Вы нас опрокинете!
– Ye nupty cludge! – заорал Максевени, пытаясь выровнять каноэ. – Замри и не двигайся!
Но было уже поздно. От резкого движения Уинчестера лодка дернулась в сторону, ударилась о борт танкера, еще раз развернулась и легла набок. Профессор бросил весло, отчаянно взмахнул руками, а через секунду все они попадали за борт.
Финн с головой ушла под воду и, прежде чем она поняла, что случилось, почувствовала, как что-то сильно обожгло ей щеку и голый живот там, где из брюк выбилась рубашка. От резкой боли у нее перехватило дыхание, и она отчаянно заработала ногами, стремясь выбраться на поверхность. Раскрыв рот, Финн жадно глотала воздух, а под водой чувствовала все новые, резкие, как удар хлыста, ожоги. Сквозь завесу боли она смутно слышала, как Уинчестер кричит, что не умеет плавать. Рукой она попыталась смахнуть жалящую гадость с лица и закричала, потому что в ладонь впилась сотня иголок. Поморгав, она наконец огляделась и чуть не потеряла сознание от ужаса.
Вместо воды вокруг нее пульсировала мерзкая, пузырящаяся слизь. Огромная колония медуз, привлеченная теплой водой на мелководье и недавним дождем, вместе с приливом прибыла в закрытую лагуну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61