-- И не только,-- загадочно усмехнулся Да-дао-шу.-- Вот будет завтра большой
прием во дворце в твою честь, там увидишься с нашими временными
правительницами -- и все узнаешь!
-- А почему это они временные? -- подозрительно спросил я.-- И почему
правительницы? В Мэйлане правитель, а не правительницы... Ты что, Большой
Да, я ж помню!.. правитель, меч "девяти колец" Цзюваньдао...
Большой Да помрачнел. А я осекся, вдруг поняв, что говорю.
-- Вдовые они,-- заявил он, отсвечивая лаком рукояти, больше похожей на
древко.-- Почти год уже. Да нет, и поболе года будет... Ты вот тут у меня про
погибшего старейшину спрашивал -- супруг это был их, Цзюваньдао,
правитель Мэйланя. Оползнем его накрыло под Хартугой, в ущельи Воющих
Псов... Теперь две жены его в регентшах, ждут, пока наследник -- кинжал
Бишоу у них, маленький совсем -- в возраст войдет. Или, может, Совет своей
властью кого назначит... ну, понятное дело, с разрешения дома фарр-ла-Кабир!
Я молчал. Что это он про одобрение дома фарр-ла-Кабир, право слово!
Неужели я похож на подосланного соглядатая?!
-- Придаток у правительниц,-- продолжал меж тем Большой Да,-- один на
двоих... верней, одна на двоих. Юнъэр Мэйланьская. Да что я тебе рассказываю
-- завтра сам увидишь!
-- Повтори-ка мне имя погибшего правителя! -- настойчиво потребовал я.
-- Цзюваньдао,-- неохотно ответил Большой Да.-- Кривой Цзюваньдао, меч
"девяти колец" по прозвищу Ладонь Судьбы. Придатка звали Ю Шикуань. А
что? Ты ведь его помнить должен...
-- Да ничего,-- пробормотал я.-- Так просто... оползень, говоришь, под
Хартугой?
И впрямь ничего... Если не считать записи в пергаменте Матушки Ци.
"Седьмой год эры правления "Спокойствие опор", Ю Шикуань и Цзюваньдао,
меч "девяти колец". Хартуга, ущелье Воющих Псов."
Так или примерно так. Только вот почему дальше был записан Скользящий
Перст и Лян Анкор-Кун?! И год -- семнадцатый год эры правления
"Спокойствие опор!" Как раз через девять лет без малого... быть тебе,
Единорог, лет через восемь-девять главой рода!
А ты куда денешься, Перст?
Воистину -- спокойствие опор...
Правильный девиз.
Глава четырнадцатая
1.
... Я был одет в свои кабирские будничные ножны из слегка шероховатой кожи,
а Чэн -- в уже ставшую для него привычной марлотту поверх доспеха, тоже
ставшего привычным... "Смеяться будут,-- подумал Чэн так, чтобы я это
услышал.-- Решат, что мы -- скупердяи. Или сумасшедшие. Или и то, и другое
сразу."
"Пускай смеются,-- ответно подумал я.-- Пускай. Это лучше, чем..."
И Я-Чэн вздрогнул, вспомнив, что первым эти слова произнес умирающий
Друдл на залитой кровью мостовой. Эхо ночного Кабира, прерывистый шепот
шута-мудреца, боль и ненависть...
И прохладная тишина личных покоев Юнъер Мэйланьской. Куда нас проводил
молчаливый Малый Крис, удивительно похожий на Криса Семара -- по виду,
не по болтливости,-- и его низкорослый щуплый Придаток, совершенно не
похожий на Кобланова подмастерья.
"Пускай смеются,-- упрямо подумал я, и Чэн согласно кивнул головой.--
Помнишь, ты тоже смеялся, когда в три года впервые взял меня в руки?"
"Помню,-- улыбнулся Чэн.-- Меня развеселило то, что ты такой длинный и
холодный. Я еще погладил тебя, порезался и заорал на весь двор, а отец с дедом
смеялись, переглядываясь, и по очереди подбрасывали меня в воздух..."
Я вспомнил Лю и Янга Анкоров, вспомнил их предка Хо...
"Во имя Нюринги,-- прошептал я,-- ну почему вы так мало живете?!"
Чэн не ответил.
Впрочем, смеяться над нами пока что никто и не думал. Тем более, что в
покоях, по-моему, вообще никого не было. Я говорю -- по-моему -- потому что
мог лишь представлять себя, как на самом деле велико пространство этого зала,
напоминающего зал Посвящения в загородном доме Абу-Салимов -- если его
вдоль и поперек заставить и перегородить какими-то ширмами, занавесами и
плетеными шторами.
-- Прямо лабиринт,-- буркнул Обломок.
Чэн решительным шагом приблизился к ближайшей складной ширме,
сделанной из бамбуковых планок, искусно раскрашенных и связанных между
собой, опустился на низкую скамеечку и принялся разглядывать круглую
остывшую жаровню с боковыми накладками ароматического дерева,
покрытыми лаком в золотую крапинку.
-- Скучно,-- прошелестел я, почти ложась рядом с Чэном на паркетный пол. И
жарко...
-- Понятное дело,-- с видом знатока отозвался из-за пояса Обломок.--
Аудиенция, однако... это вам не на базаре сплетнями обмениваться!
-- Ладно вам,-- вслух бросил Чэн.-- Будем ждать и помалкивать.
-- Будем ждать и помалкивать,-- согласно повторил я.-- Будем ждать...
-- А помалкивать не будем,-- добавил Обломок.
Я не сразу почувствовал движение за левым, бледно-лиловым занавесом с
вышитыми на нем павлинами. Сперва я услышал голос. Вернее, два голоса. Два
высоких, изысканно-звенящих голоса, говоривших с интонациями, которых я
ни разу не слышал в Кабире.
-- Помалкивать не обязательно, Высший Дан Гьен. Помалкивать совершенно не
обязательно,-- сказал первый голос с еле заметной усмешкой.-- И даже
наоборот...
-- Чувствуйте себя, как дома,-- сказал второй голос.-- Впрочем, Мэйланьский
Единорог в Мэйлане везде и всегда дома, где бы он ни находился.
-- И я везде и всегда, как у себя дома,-- начал было нахальный Обломок, но
осекся, когда занавес неожиданно разошелся в разные стороны.
-- И даже лучше, чем дома,-- неожиданно закончил Дзю.
Это были Эмейские спицы Мэйлань-го. Миниатюрные, не более двух длин
ладоней, острые, как игла, и чуть сплющенные посередине, они были украшены
праздничными платками алого шелка с серебристым шитьем, продетыми в их
центральные кольца. В последний раз я видел таких стройных красавиц век
тому назад. Ну чем мог тогда заинтересовать юный глупый Единорог -- и даже
тогда еще не Единорог, а меч, носивший детское имя Стебель-под-ветром --
этих (ну пусть не именно этих!) надменно-порхающих владычиц душ и
помыслов большинства Блистающих из семейств легких Прямых мечей?! Ах,
юность, юность...
Чтобы скрыть смущение, я глубже ушел в Чэна -- да нет, я просто нырнул в
него! -- и уже глазами Чэна-Меня более спокойно посмотрел на обеих Эмейских
спиц, а потом -- на Юнъэр Мэйланьскую.
"Ушастый демон У! -- думал Чэн-Я.-- Любой нормальный мужчина -- а я
нормальный мужчина, и не одна только Чин может подтвердить это -- при виде
правительницы Юнъэр просто обязан потерять на некоторое время дар речи! И
взамен приобрести глупую улыбку и собачью преданность во взгляде. Нет,
конечно, она отнюдь не ослепительно прекрасна и тому подобное -- а я не
влюблен в нее, чтобы приписать ей все эти достоинства -- но воистину это сама
женственная из всех виденных мною женщин... сама Мать Плодородия, символ
темного начала..."
Я понял, что прятаться некуда. Чэн-Я мог совершенно спокойно смотреть на
кокетливо вертевшихся Эмейских спиц, но не мог равнодушно видеть госпожу
Юнъэр;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142