Она была слишком напугана тем, что станет с ней, если правда выплывет наружу.
А вот Бет была опасна. Она когда-нибудь могла снова приехать в Техас и погубить его, Лоренцо. Поэтому где-то на пути между Сан-Антонио и техасским побережьем их караван попадет в беду. А бедой этой будут неизвестно откуда появившиеся команчи.
Бет, конечно, не знала коварных планов Лоренцо, но что-то мешало ей заснуть. Промаявшись очень долго, она выскользнула из своей прекрасной постели, накинула пеньюар и пошла во внутренний дворик, надеясь там, в прохладе и тишине, найти успокоение.
Глава 11
Во дворике было тихо. Тишину нарушало только журчание воды в фонтане. Силуэты деревьев, неясные в блеске звезд, внушали спокойствие и умиротворение. В воздухе была разлита свежая прохлада. Никто, даже слуги в этот час не подавали признаков жизни. Только однажды ей послышалось, что где-то прокричал петух.
Она не могла ответить себе, что заставило ее обернуться и посмотреть через плечо. Издал ли он какой-то звук, когда входил во дворик, увидев ее, сидящую там? Или это высшая сила направляла ее взор именно в ту сторону? Что бы или кто бы это ни был, но она увидела в полутьме рассвета Рафаэля Сантану, который очень внимательно смотрел на нее.
Он стоял в глубокой тени, и непонятно, как ей удалось узнать его. Но она узнала! И дело было не в его росте или ширине плеч — нет, просто от него исходили какие-то невидимые токи, испускаемые, наверное, хищником в направлении своей жертвы, и она их уловила. Ни один из них не произнес ни слова, когда они рассматривали друг друга через этот довольно длинный внутренний двор. Сердце Бет было готово выскочить из груди, оно билось так болезненно, что она подумала, что вот-вот умрет.
Рафаэль оставался в тени, не пытаясь внести в напряженную ситуацию какое-либо облегчение. Не в состоянии двигаться или произнести хоть слово, Бет сидела, как замороженная, а ее глаза пытались удостовериться, несмотря на темень, тот ли это человек, о котором кричали все ее инстинкты.
Она уже знала по очертаниям, по запаху табака, что это — он, и изумлялась, почему он молчит. Как долго эта странная тишина может продлиться, спрашивала она себя.
Оказалось, что недолго. Огонек его тонкой сигары вспыхнул и описал дугу в полете после того, как он выбросил окурок. Он спокойно вышел из-под аркады, которая скрывала его, и теперь стоял на свету.
Сначала Бет показалось, что он вообще не изменился за эти годы. Серые глаза по-прежнему были так же пусты, хотя она уловила в них какое-то возмущенное удивление. Скуластое лицо было по-прежнему привлекательным и жестоким одновременно. Его фигура, его стройные бедра и длинные ноги — все это создавало образ настоящего мужчины, который так поразил ее на том балу в Новом Орлеане, в доме Коста.
Но было и что-то новое — еще более мертвая пустота в глазах, еще более циничное выражение твердого рта и, конечно, абсолютно другим было одеяние.
Он сделал первые шаги в ее направлении, и Бет, молча глядя в его холодное бесстрастное лицо, избавилась от своего оцепенения. Она стала медленно подниматься. И пока он приближался, она подумала, что это даже хорошо, что ожидание уже закончилось, неопределенность тоже. Что бы из этого ни вышло, но то, что стояло между ними, должно быть сломано и навсегда отброшено.
Рафаэль продвигался как бы лениво, со звериной медленной грацией, короткими шагами. Он резко остановился возле нее, его глаза обнимали ее, он видел сквозь прозрачный пеньюар, как взволнованно поднималась и опускалась ее маленькая грудь, ресницы с золотой опушкой оттеняли большие глаза, из фиолетовых ставшие чуть ли не пурпурными. Эти глаза светились тревогой и одновременно вызовом.
Он опять не сделал ничего, чтобы развеять поле физического напряжения, в котором они находились. Серые глаза спокойно рассматривали ее лицо, задержались на дрожащих губах, опустились на белую шею, где бился тоненький пульс, а затем обежали все ее тело и снова возвратились на лицо.
— Англичанка! — сказал он очень медленно, как будто произнося это слово, он окончательно убеждал себя в том, что это именно она.
Бет болезненно проглотила подступивший к горлу комок и попыталась что-то сказать, чтобы убедиться в реальности происходящего. Но ни язык, ни разум, казалось, не повиновались ей. Она дрожала от переполнявших ее эмоций и противоречивых чувств. Она пыталась, представляя возможную встречу с ним, предвидеть, как это будет, и заранее распаляла себя.
Но сейчас главным, что затопило все ее существо, была безотчетная радость, что он стоит рядом.
Рафаэль внимательно ждал, что же она скажет. Но когда прошло уже несколько минут, а Бет по-прежнему была нема и ее глаза, как загипнотизированные, смотрели в его глаза, он сам тихо сказал:
— Что, нечего сказать? Может быть, это и к лучшему. Ведь я предупреждал тебя, чтобы ты держалась подальше от меня, не так ли?
Наконец она бессвязно забормотала:
— Н-но я, это уж так.., я не собиралась. Замолчав, не в силах совладать со своими нервами, она набрала побольше воздуха и наконец-то смогла совершенно честно произнести:
— Но я не знала, что вы можете здесь оказаться! Верьте мне. Если бы Себастиан хоть раз упомянул ваше имя, меня здесь никогда бы не было…
Она замолчала, когда Рафаэль двинулся к ней с грацией атакующей пантеры, больно сжав своими стальными пальцами ее руку выше локтя. Его густые брови сошлись к переносице, а серые глаза сузились, в них читалось подозрение. Рафаэль прошипел:
— Себастиан? А какое отношение имеет к тебе Себастиан?
От его жесткого пожатия на нежном запястье Бет появилось красное пятно, а он, не обращая внимания на свою неоправданную жестокость, сказал обвинительным тоном:
— Так это с тобой он познакомился на корабле? Ну так и должно было быть, как же я сразу не догадался, что этот его «ангел» — это ты, развратная маленькая шлюха, которую я встретил в Новом Орлеане четыре года назад! О, какое несчастливое совпадение для тебя, Англичанка!
Бет собралась возразить, но Рафаэль не дал ей такой возможности. Дернув ее к себе, он мягким, но угрожающим тоном сказал:
— Оставь Себастиана Сэведжа в покое, Англичанка! Употребляй свои чары в отношении кого-нибудь, кто может понять такой тип женщин, но этого парня оставь. Ты меня поняла?
— Но при чем здесь я? — попыталась возразить Бет, но не успела даже закончить фразу. Рафаэль затряс ее и прокричал:
— Молчи! У меня нет ни желания, ни терпения слушать тебя, ту ложь, которая сладко польется с твоих губ. Я не знаю твоих планов, но в одном уверен — ты должна убраться отсюда!
Шок, в который впала Бет, увидев Рафаэля, прошел, и она обнаружила, что наливается злобой к нему, мощной злобой за то, что он считает себя вправе вторгаться в ее жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
А вот Бет была опасна. Она когда-нибудь могла снова приехать в Техас и погубить его, Лоренцо. Поэтому где-то на пути между Сан-Антонио и техасским побережьем их караван попадет в беду. А бедой этой будут неизвестно откуда появившиеся команчи.
Бет, конечно, не знала коварных планов Лоренцо, но что-то мешало ей заснуть. Промаявшись очень долго, она выскользнула из своей прекрасной постели, накинула пеньюар и пошла во внутренний дворик, надеясь там, в прохладе и тишине, найти успокоение.
Глава 11
Во дворике было тихо. Тишину нарушало только журчание воды в фонтане. Силуэты деревьев, неясные в блеске звезд, внушали спокойствие и умиротворение. В воздухе была разлита свежая прохлада. Никто, даже слуги в этот час не подавали признаков жизни. Только однажды ей послышалось, что где-то прокричал петух.
Она не могла ответить себе, что заставило ее обернуться и посмотреть через плечо. Издал ли он какой-то звук, когда входил во дворик, увидев ее, сидящую там? Или это высшая сила направляла ее взор именно в ту сторону? Что бы или кто бы это ни был, но она увидела в полутьме рассвета Рафаэля Сантану, который очень внимательно смотрел на нее.
Он стоял в глубокой тени, и непонятно, как ей удалось узнать его. Но она узнала! И дело было не в его росте или ширине плеч — нет, просто от него исходили какие-то невидимые токи, испускаемые, наверное, хищником в направлении своей жертвы, и она их уловила. Ни один из них не произнес ни слова, когда они рассматривали друг друга через этот довольно длинный внутренний двор. Сердце Бет было готово выскочить из груди, оно билось так болезненно, что она подумала, что вот-вот умрет.
Рафаэль оставался в тени, не пытаясь внести в напряженную ситуацию какое-либо облегчение. Не в состоянии двигаться или произнести хоть слово, Бет сидела, как замороженная, а ее глаза пытались удостовериться, несмотря на темень, тот ли это человек, о котором кричали все ее инстинкты.
Она уже знала по очертаниям, по запаху табака, что это — он, и изумлялась, почему он молчит. Как долго эта странная тишина может продлиться, спрашивала она себя.
Оказалось, что недолго. Огонек его тонкой сигары вспыхнул и описал дугу в полете после того, как он выбросил окурок. Он спокойно вышел из-под аркады, которая скрывала его, и теперь стоял на свету.
Сначала Бет показалось, что он вообще не изменился за эти годы. Серые глаза по-прежнему были так же пусты, хотя она уловила в них какое-то возмущенное удивление. Скуластое лицо было по-прежнему привлекательным и жестоким одновременно. Его фигура, его стройные бедра и длинные ноги — все это создавало образ настоящего мужчины, который так поразил ее на том балу в Новом Орлеане, в доме Коста.
Но было и что-то новое — еще более мертвая пустота в глазах, еще более циничное выражение твердого рта и, конечно, абсолютно другим было одеяние.
Он сделал первые шаги в ее направлении, и Бет, молча глядя в его холодное бесстрастное лицо, избавилась от своего оцепенения. Она стала медленно подниматься. И пока он приближался, она подумала, что это даже хорошо, что ожидание уже закончилось, неопределенность тоже. Что бы из этого ни вышло, но то, что стояло между ними, должно быть сломано и навсегда отброшено.
Рафаэль продвигался как бы лениво, со звериной медленной грацией, короткими шагами. Он резко остановился возле нее, его глаза обнимали ее, он видел сквозь прозрачный пеньюар, как взволнованно поднималась и опускалась ее маленькая грудь, ресницы с золотой опушкой оттеняли большие глаза, из фиолетовых ставшие чуть ли не пурпурными. Эти глаза светились тревогой и одновременно вызовом.
Он опять не сделал ничего, чтобы развеять поле физического напряжения, в котором они находились. Серые глаза спокойно рассматривали ее лицо, задержались на дрожащих губах, опустились на белую шею, где бился тоненький пульс, а затем обежали все ее тело и снова возвратились на лицо.
— Англичанка! — сказал он очень медленно, как будто произнося это слово, он окончательно убеждал себя в том, что это именно она.
Бет болезненно проглотила подступивший к горлу комок и попыталась что-то сказать, чтобы убедиться в реальности происходящего. Но ни язык, ни разум, казалось, не повиновались ей. Она дрожала от переполнявших ее эмоций и противоречивых чувств. Она пыталась, представляя возможную встречу с ним, предвидеть, как это будет, и заранее распаляла себя.
Но сейчас главным, что затопило все ее существо, была безотчетная радость, что он стоит рядом.
Рафаэль внимательно ждал, что же она скажет. Но когда прошло уже несколько минут, а Бет по-прежнему была нема и ее глаза, как загипнотизированные, смотрели в его глаза, он сам тихо сказал:
— Что, нечего сказать? Может быть, это и к лучшему. Ведь я предупреждал тебя, чтобы ты держалась подальше от меня, не так ли?
Наконец она бессвязно забормотала:
— Н-но я, это уж так.., я не собиралась. Замолчав, не в силах совладать со своими нервами, она набрала побольше воздуха и наконец-то смогла совершенно честно произнести:
— Но я не знала, что вы можете здесь оказаться! Верьте мне. Если бы Себастиан хоть раз упомянул ваше имя, меня здесь никогда бы не было…
Она замолчала, когда Рафаэль двинулся к ней с грацией атакующей пантеры, больно сжав своими стальными пальцами ее руку выше локтя. Его густые брови сошлись к переносице, а серые глаза сузились, в них читалось подозрение. Рафаэль прошипел:
— Себастиан? А какое отношение имеет к тебе Себастиан?
От его жесткого пожатия на нежном запястье Бет появилось красное пятно, а он, не обращая внимания на свою неоправданную жестокость, сказал обвинительным тоном:
— Так это с тобой он познакомился на корабле? Ну так и должно было быть, как же я сразу не догадался, что этот его «ангел» — это ты, развратная маленькая шлюха, которую я встретил в Новом Орлеане четыре года назад! О, какое несчастливое совпадение для тебя, Англичанка!
Бет собралась возразить, но Рафаэль не дал ей такой возможности. Дернув ее к себе, он мягким, но угрожающим тоном сказал:
— Оставь Себастиана Сэведжа в покое, Англичанка! Употребляй свои чары в отношении кого-нибудь, кто может понять такой тип женщин, но этого парня оставь. Ты меня поняла?
— Но при чем здесь я? — попыталась возразить Бет, но не успела даже закончить фразу. Рафаэль затряс ее и прокричал:
— Молчи! У меня нет ни желания, ни терпения слушать тебя, ту ложь, которая сладко польется с твоих губ. Я не знаю твоих планов, но в одном уверен — ты должна убраться отсюда!
Шок, в который впала Бет, увидев Рафаэля, прошел, и она обнаружила, что наливается злобой к нему, мощной злобой за то, что он считает себя вправе вторгаться в ее жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104