Но тут же понял, что сделать этого он не в состоянии. С его уст готовы были сорваться проклятья, но вместо этого он стал искать ее губы.
Бет тоже немедленно ощутила перелом в его состоянии и тоже, как и он, боролась с собой. Она даже попыталась уклониться от его поцелуя, но он держал ее слишком крепко. Его сомбреро слетело с головы, когда он другой рукой попытался обнять ее плечи. Пойманная в железные тиски. Бет была не в силах уклониться от его ищущих губ, язык прорывался сквозь ее зубы, дразня, возбуждая, доводя до экстаза ее плоть.
Из последних сил, которые позволяли ей контролировать свой неожиданно пробудившийся темперамент, она боролась, как маленькая дикая кошка, вырываясь, изворачиваясь, пытаясь освободиться от его объятий. Но Рафаэль только сжимал ее сильнее, покрывая страстными пламенными поцелуями щеки и виски.
— Англичанка, Англичанка! — шептал он, утыкаясь в ее шею и лаская языком тонкую синюю вену на белой коже, один из многих сосудов, разнесших тогда в Новом Орлеане по ее телу отраву, обманувшую ее и заставившую отдаться ему в полубессознательном состоянии. — Я ведь предупреждал тебя, не так ли? Я говорил тебе, не пересекайся со мной… Предостерегал, что если ты вторгнешься в мою жизнь еще раз, то я стану обращаться с тобой так, как ты этого заслуживаешь. А ты меня не послушалась, правда?
Бет затихла в его руках, ее гнев неожиданно прошел. Она тихо сказала:
— Попробуй выслушать меня. Я не преследую тебя. Я не имела ни малейшего понятия, что вы с Себастианом родственники. Ну неужели ты так самонадеян, что веришь, будто в течение четырех лет я только и думала о тебе? Почему же ты считаешь меня такой слабоумной идиоткой? Я не такая. И уж вовсе не та, за которую ты меня принял. Это твоя жена устроила все, чтобы ты застал нас с Лоренцо. И если тебе хватит выдержки выслушать меня до конца, то я расскажу тебе правду о том, что произошло тогда в Новом Орлеане.
В первый момент Бет показалось, что Рафаэль готов выслушать ее, и это породило у нее надежду, что вот сейчас все может выясниться, и в их отношениях все встанет на свои места. Но как только она упомянула тот полдень, он снова замкнулся, его лицо стало прежним, губы скривились в презрительной улыбке, и он медленно покачал головой:
— Нет, Англичанка, не надо. Консуэла мертва, и я не хочу касаться ничего, что с ней связано, никогда…
Бет нервно вздохнула, и безнадежность овладела ею. Он не хотел верить ей с самого начала, Мануэла была права, когда утверждала, что переубедить его невозможно. Он никогда не захочет принять правду. Подавляя в себе желание заплакать, она тихо сказала:
— Очень хорошо. Если ты не хочешь ничего слышать, если ты упрямо настроен против меня, тогда нам действительно не о чем говорить. А теперь, позволь мне беспрепятственно пойти в мои апартаменты.
— Конечно. Я как раз хотел предложить, чтобы мы пошли или к тебе, или ко мне. Там мы можем закончить в комфортабельных условиях то, что только что начали. Там нам никто не помешает. Кривая улыбка приоткрыла его зубы;
— Не многими своими поступками я могу удивить семью, но если бы они пробудились и увидели, что в полночь я занимаюсь любовью с одной из приглашенных семейством леди да еще посреди двора, это все асе шокировало бы их.
Не веря, что она правильно поняла сказанное им, но опасаясь, что он так все и сказал. Бет смотрела на него с растущим отвращением:
— Вы имеете в виду… Мне не хотелось бы, чтобы вы…
Собрав все ускользающие от нее силы, Бет наконец произнесла осмысленную фразу:
— Сеньор, если вы думаете, что у меня есть хоть малейшее намерение позволить вам вольность, подобную той, которую вы совершили в Новом Орлеане, вы сильно заблуждаетесь. Я собираюсь возвратиться в свою комнату одна. Я не нуждаюсь в вашей компании, она мне не нужна и даже противна!
Рафаэль только засмеялся, но улыбка эта никак не отразилась в его серых глазах.
— Нет, мадам, это вы ошибаетесь. У меня слишком давно не было женщины, и, принимая во внимание легкость, с которой вы заводите свои интрижки, почему бы вам не заполучить еще одного мужчину?
Как ни старалась Бет сдержать свой пробудившийся темперамент, и еще до того, как к ней вернулась возможность парировать эти циничные слова, ее ладонь автоматически с удовлетворением нанесла звонкую пощечину Рафаэлю.
— Ты животное? — сказала она, вложив в слова весь свой гнев и отвращение к нему, фиолетовые глаза сверкали, выдавая все ее чувства.
Она была непреодолимо хороша, стройная и беззащитная перед ним, густые волосы ниспадали на плечи, золотистые ресницы оттеняли сверкающие глаза, маленький твердый бюст вздымался от взволнованного дыхания.
На какой-то момент Рафаэль ощутил резкое чувство сродни острому ощущению голода. Наверное, потому, что он был охвачен эмоциями, в которых ему было непросто разобраться, он не ударил ее в ответ, как сделал бы это в обычной ситуации. Вместо того он мягко поднял ее на вытянутых руках и сказал:
— Я думаю, наш разговор слишком затянулся, пора его заканчивать. Мне хочется верить, что донья Маделина поместила тебя, как она всегда делает в отношении дорогих гостей, в золотых комнатах. Туда мы сейчас и отправимся. Молись Богу, Англичанка, что твой муж не спит сегодня в твоей постели. Если бы он был там, могла бы возникнуть веселенькая ситуация для нас троих.
Его губы накрыли ее рот, прервав крик, готовый вырваться у нее из горла Бет старалась освободиться от него, но он продолжал крепко ее обнимать, игнорируя ее протесты, безразличный к ее сопротивлению, он почти спокойно нес ее в золотые комнаты. Ни один из них не увидел Себастиана, стоявшего в дверях его спальни.
Себастиан сначала не понял, что его разбудило. Со странным любопытством он поднялся из постели, натянул брюки и открыл дверь комнаты. Выглянув во двор, он увидел, что прибыл Рафаэль. Он сначала не заметил Бет, до тех пор пока Рафаэль не вытащил ее на свет и не повлек, как тряпичную куклу. С открытым от удивления ртом Себастиан стоял в безмолвии несколько секунд, еще не веря в реальность происходящего.
Совершенно не подозревая, что Себастиан видит всю сцену, дойдя до комнаты, куда он хотел попасть, Рафаэль, не остерегаясь шума, попытался распахнуть дверь плечом. Он несколько ослабил объятия и позволил Бет встать на ноги. Уже не доставляя ей боли, он снова поцеловал ее мягкие губы, его язык снова начал свою подрывную работу.
— О, Англичанка! Я думал, что уже потерял тебя, — сказал он голосом, полным страсти, которую выдавали и его ставшие совсем темными глаза.
Бет тяжело вздохнула, ее эмоции так переплелись, что она сама уже не понимала, чего же ей хочется больше, и не могла сосредоточиться на какой-нибудь мысли. Она испытывала унижение от того, что сознавала прежнюю власть Рафаэля над ее телом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Бет тоже немедленно ощутила перелом в его состоянии и тоже, как и он, боролась с собой. Она даже попыталась уклониться от его поцелуя, но он держал ее слишком крепко. Его сомбреро слетело с головы, когда он другой рукой попытался обнять ее плечи. Пойманная в железные тиски. Бет была не в силах уклониться от его ищущих губ, язык прорывался сквозь ее зубы, дразня, возбуждая, доводя до экстаза ее плоть.
Из последних сил, которые позволяли ей контролировать свой неожиданно пробудившийся темперамент, она боролась, как маленькая дикая кошка, вырываясь, изворачиваясь, пытаясь освободиться от его объятий. Но Рафаэль только сжимал ее сильнее, покрывая страстными пламенными поцелуями щеки и виски.
— Англичанка, Англичанка! — шептал он, утыкаясь в ее шею и лаская языком тонкую синюю вену на белой коже, один из многих сосудов, разнесших тогда в Новом Орлеане по ее телу отраву, обманувшую ее и заставившую отдаться ему в полубессознательном состоянии. — Я ведь предупреждал тебя, не так ли? Я говорил тебе, не пересекайся со мной… Предостерегал, что если ты вторгнешься в мою жизнь еще раз, то я стану обращаться с тобой так, как ты этого заслуживаешь. А ты меня не послушалась, правда?
Бет затихла в его руках, ее гнев неожиданно прошел. Она тихо сказала:
— Попробуй выслушать меня. Я не преследую тебя. Я не имела ни малейшего понятия, что вы с Себастианом родственники. Ну неужели ты так самонадеян, что веришь, будто в течение четырех лет я только и думала о тебе? Почему же ты считаешь меня такой слабоумной идиоткой? Я не такая. И уж вовсе не та, за которую ты меня принял. Это твоя жена устроила все, чтобы ты застал нас с Лоренцо. И если тебе хватит выдержки выслушать меня до конца, то я расскажу тебе правду о том, что произошло тогда в Новом Орлеане.
В первый момент Бет показалось, что Рафаэль готов выслушать ее, и это породило у нее надежду, что вот сейчас все может выясниться, и в их отношениях все встанет на свои места. Но как только она упомянула тот полдень, он снова замкнулся, его лицо стало прежним, губы скривились в презрительной улыбке, и он медленно покачал головой:
— Нет, Англичанка, не надо. Консуэла мертва, и я не хочу касаться ничего, что с ней связано, никогда…
Бет нервно вздохнула, и безнадежность овладела ею. Он не хотел верить ей с самого начала, Мануэла была права, когда утверждала, что переубедить его невозможно. Он никогда не захочет принять правду. Подавляя в себе желание заплакать, она тихо сказала:
— Очень хорошо. Если ты не хочешь ничего слышать, если ты упрямо настроен против меня, тогда нам действительно не о чем говорить. А теперь, позволь мне беспрепятственно пойти в мои апартаменты.
— Конечно. Я как раз хотел предложить, чтобы мы пошли или к тебе, или ко мне. Там мы можем закончить в комфортабельных условиях то, что только что начали. Там нам никто не помешает. Кривая улыбка приоткрыла его зубы;
— Не многими своими поступками я могу удивить семью, но если бы они пробудились и увидели, что в полночь я занимаюсь любовью с одной из приглашенных семейством леди да еще посреди двора, это все асе шокировало бы их.
Не веря, что она правильно поняла сказанное им, но опасаясь, что он так все и сказал. Бет смотрела на него с растущим отвращением:
— Вы имеете в виду… Мне не хотелось бы, чтобы вы…
Собрав все ускользающие от нее силы, Бет наконец произнесла осмысленную фразу:
— Сеньор, если вы думаете, что у меня есть хоть малейшее намерение позволить вам вольность, подобную той, которую вы совершили в Новом Орлеане, вы сильно заблуждаетесь. Я собираюсь возвратиться в свою комнату одна. Я не нуждаюсь в вашей компании, она мне не нужна и даже противна!
Рафаэль только засмеялся, но улыбка эта никак не отразилась в его серых глазах.
— Нет, мадам, это вы ошибаетесь. У меня слишком давно не было женщины, и, принимая во внимание легкость, с которой вы заводите свои интрижки, почему бы вам не заполучить еще одного мужчину?
Как ни старалась Бет сдержать свой пробудившийся темперамент, и еще до того, как к ней вернулась возможность парировать эти циничные слова, ее ладонь автоматически с удовлетворением нанесла звонкую пощечину Рафаэлю.
— Ты животное? — сказала она, вложив в слова весь свой гнев и отвращение к нему, фиолетовые глаза сверкали, выдавая все ее чувства.
Она была непреодолимо хороша, стройная и беззащитная перед ним, густые волосы ниспадали на плечи, золотистые ресницы оттеняли сверкающие глаза, маленький твердый бюст вздымался от взволнованного дыхания.
На какой-то момент Рафаэль ощутил резкое чувство сродни острому ощущению голода. Наверное, потому, что он был охвачен эмоциями, в которых ему было непросто разобраться, он не ударил ее в ответ, как сделал бы это в обычной ситуации. Вместо того он мягко поднял ее на вытянутых руках и сказал:
— Я думаю, наш разговор слишком затянулся, пора его заканчивать. Мне хочется верить, что донья Маделина поместила тебя, как она всегда делает в отношении дорогих гостей, в золотых комнатах. Туда мы сейчас и отправимся. Молись Богу, Англичанка, что твой муж не спит сегодня в твоей постели. Если бы он был там, могла бы возникнуть веселенькая ситуация для нас троих.
Его губы накрыли ее рот, прервав крик, готовый вырваться у нее из горла Бет старалась освободиться от него, но он продолжал крепко ее обнимать, игнорируя ее протесты, безразличный к ее сопротивлению, он почти спокойно нес ее в золотые комнаты. Ни один из них не увидел Себастиана, стоявшего в дверях его спальни.
Себастиан сначала не понял, что его разбудило. Со странным любопытством он поднялся из постели, натянул брюки и открыл дверь комнаты. Выглянув во двор, он увидел, что прибыл Рафаэль. Он сначала не заметил Бет, до тех пор пока Рафаэль не вытащил ее на свет и не повлек, как тряпичную куклу. С открытым от удивления ртом Себастиан стоял в безмолвии несколько секунд, еще не веря в реальность происходящего.
Совершенно не подозревая, что Себастиан видит всю сцену, дойдя до комнаты, куда он хотел попасть, Рафаэль, не остерегаясь шума, попытался распахнуть дверь плечом. Он несколько ослабил объятия и позволил Бет встать на ноги. Уже не доставляя ей боли, он снова поцеловал ее мягкие губы, его язык снова начал свою подрывную работу.
— О, Англичанка! Я думал, что уже потерял тебя, — сказал он голосом, полным страсти, которую выдавали и его ставшие совсем темными глаза.
Бет тяжело вздохнула, ее эмоции так переплелись, что она сама уже не понимала, чего же ей хочется больше, и не могла сосредоточиться на какой-нибудь мысли. Она испытывала унижение от того, что сознавала прежнюю власть Рафаэля над ее телом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104