Он был известным всей стране спортсменом. Вы не находите, что, по всей вероятности, он мог выбирать из только и ждущих этого женщин вдвое, если не больше, моложе вашей матери. И если так, что, по-вашему, он задумал, когда сблизился с вашей матерью?
Ее глаза сузились. Она взвешивала его вопрос.
— У него были проблемы со своей матерью, которые он пытался таким образом изжить. А может, с бабушкой. Или ему нравились старые и морщинистые женщины. Их обвисшая кожа. А может, возбуждало, если завитки были седыми. Выбирайте, что нравится. Я не могу объяснить данную ситуацию.
— Но вас она не беспокоила? Если природа их отношений действительно была таковой? Кстати, ваша мать это отрицает.
— Она может говорить и делать, что ей заблагорассудится. Меня ее жизнь не касается.
— Если вы пришли к некоему выводу о характере отношений между вашей матерью и Флемингом, — сказал Линли, — не поверю, что было трудно прийти и к другому. Ваша мать богата, если учесть все ее владения в Кенсингтоне, Степни и Кенте. А вы живете порознь.
— И что?
— Вам известен тот факт, что в завещании вашей матери главным наследником назван Флеминг?
— Меня это почему-то не удивляет.
— Разумеется, теперь, после его смерти, ей придется изменить завещание.
— И вы думаете, я надеюсь, что она оставит денежки мне?
— Смерть Флеминга делает это возможным, не так ли?
— Я бы сказала, вы недооцениваете степень вражды между нами.
— Между вами и вашей матерью? Или между вами и Флемингом?
— Флемингом? — повторила она. — Я не была с ним знакома.
— Не обязательно было его знать.
— Чего ради? — Она глубоко затянулась. — Вы ведете к тому, что я имею какое-то отношение к его смерти? Потому что хотела материных денег? Что за нелепая шутка!
— Где вы были ночью в среду, мисс Уайтлоу?
— Где я была? Господи! — Оливия засмеялась, но этот смех вызвал резкий спазм. Она поперхнулась воздухом и откинулась в кресле. Лицо ее мгновенно покраснело, и она бросила сигарету в жестянку, выдохнув: — Крис! — и отвернув лицо от Линли.
Фарадей метнулся к ней. Спокойно проговорил, положив руки на плечи Оливии:
— Все, все. Просто дыши и расслабляйся. Когда он встал рядом с ней на колени и принялся растирать ее ноги, подошел бигль и обнюхал ступни Оливии.
Со стороны кухни в мастерскую неторопливо вошла, негромко мяукая, черная с белым кошка. Когда она оказалась на досягаемом расстоянии, Крис схватил ее и посадил на колени к Оливии.
— Подержи ее, Ливи. Она опять пыталась сорвать повязку.
Руки Оливии обхватили кошку, но она осталась сидеть с откинутой головой и даже не посмотрела на животное. Закрыв глаза, она глубоко дышала — вдыхала через нос, выдыхала через рот, — словно легкие в любой момент могли потерять способность действовать. Фарадей продолжал массировать ей ноги.
— Лучше? Да? — спрашивал он. — Чувствуешь облегчение или нет?
Наконец она кивнула. Дыхание ее замедлилось. Она опустила голову и обратила внимание на кошку. И сказала сдавленным голосом:
— У нее ничего не заживет, если повязку не защитить от когтей нормальным ошейником, Крис.
Линли увидел: то, что он поначалу принял за белый мех, на самом деле было повязкой, которая шла через левое ухо и прикрывала глаз.
— Подралась с котами?
— Она потеряла глаз, — ответил Фарадей.
— Интересная тут у вас компания подобралась.
— Да. Верно. Я забочусь об отверженных. Оливия слабо засмеялась. Лежавший у ее ног бигль радостно стукнул хвостом о кресло, словно понял и принял участие в какой-то шутке. Фарадей взъерошил волосы.
— Черт, Ливи…
— Неважно, — отозвалась она. — Давай не будем обмениваться сейчас гадостями, Крис. Инспектору интересны не они, а только то, где я была в среду ночью. — Она подняла голову и, глядя на Липли, продолжала: — И где ты был, Крис, тоже. Полагаю, это он тоже захочет знать. Хотя ответ быстр и несложен. Я была там, инспектор, где и всегда. Здесь.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
— К сожалению, я не знала, что мне понадобятся свидетели. Бинз и Тост, разумеется, с радостью помогли бы, но почему-то мне кажется, что вы не сильны в собачьем языке.
— А мистер Фарадей?
Фарадей поднялся. Потер затылок и сказал:
— Я уходил. Мы с приятелями устраивали мальчишник.
— Где это было? — спросил Линли.
— В Клэпеме. Могу дать адрес, если хотите.
— Как долго вы отсутствовали?
— Не знаю. Было поздно, когда я вернулся. Сначала я отвез одного парня домой — в Хэмпстед, так что, наверное, было около четырех.
— И вы спали? — повернулся Линли к Оливии.
— А что еще я могла делать в такое время. — Она снова откинулась в кресле и закрыла глаза, поглаживая кошку, которая старательно игнорировала Оливию и ритмично ворочалась на ее бедрах, устраивая себе место для сна.
— От коттеджа в Кенте есть запасной ключ. Ваша мать говорит, что вы об этом знали.
— Да? — пробормотала Оливия. — Тогда нас уже двое.
— Он пропал.
— И, предполагаю, вы бы хотели поискать его тут, У нас? Вполне законное желание с вашей стороны, но для его осуществления требуется ордер. Он у вас есть?
— Думаю, вы знаете, что его можно получить без особых сложностей?
Глаза Оливии чуть приоткрылись. Губы дрогнули в улыбке.
— И почему у меня такое ощущение, будто вы блефуете, инспектор?
— Да ладно тебе, Ливи, — со вздохом сказал Фарадей. — Нет у нас никакого ключа ни от какого коттеджа, — обратился он к Линли. — Мы даже не были в Кенте с… Черт, не помню.
— Но вы там бывали?
— В Кенте? Конечно. Но не в коттедже. Я даже не знал, что там есть коттедж, пока вы о нем не заговорили.
— Значит, сами вы газет не читаете. Тех, что приносите для чтения Оливии.
— Да нет, я их читаю.
— Но вы не обратили внимания на упоминание о коттедже, когда читали материалы о Флеминге.
— Я не читал материалов о Флеминге. Ливи хотела получить газеты. Я их ей принес.
— Хотела получить газеты? Специально просила? Почему?
— Потому что я всегда их хочу, — отрезала Оливия. Она сжала запястье Фарадея. — Прекрати эту игру, — сказала она ему. — Ведь единственное, чего он хочет, это загнать нас в ловушку. Ищет доказательства того, что это мы прикончили Кеннета Флеминга. — Она потянула Фарадея за руку, — Давай мой транспорт, Крис. — И когда он не отреагировал сразу, сказала: — Все нормально. Неважно. Иди, принеси.
Фарадей сходил на кухню и принес алюминиевые ходунки. Приказал Бинзу уйти с дороги и, когда пес отошел, поставил ходунки перед креслом Оливии.
— Так? — спросил он.
— Так.
Оливия передала ему кошку, которая протестующе мяукала, пока Фарадей не посадил ее на потертое вельветовое сиденье другого кресла. Потом он повернулся к Оливии, ухватившейся за поручни ходунков и пытавшейся встать на ноги. С ворчанием она тяжело поднялась, бормоча ругательства, и тут же накренилась на бок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Ее глаза сузились. Она взвешивала его вопрос.
— У него были проблемы со своей матерью, которые он пытался таким образом изжить. А может, с бабушкой. Или ему нравились старые и морщинистые женщины. Их обвисшая кожа. А может, возбуждало, если завитки были седыми. Выбирайте, что нравится. Я не могу объяснить данную ситуацию.
— Но вас она не беспокоила? Если природа их отношений действительно была таковой? Кстати, ваша мать это отрицает.
— Она может говорить и делать, что ей заблагорассудится. Меня ее жизнь не касается.
— Если вы пришли к некоему выводу о характере отношений между вашей матерью и Флемингом, — сказал Линли, — не поверю, что было трудно прийти и к другому. Ваша мать богата, если учесть все ее владения в Кенсингтоне, Степни и Кенте. А вы живете порознь.
— И что?
— Вам известен тот факт, что в завещании вашей матери главным наследником назван Флеминг?
— Меня это почему-то не удивляет.
— Разумеется, теперь, после его смерти, ей придется изменить завещание.
— И вы думаете, я надеюсь, что она оставит денежки мне?
— Смерть Флеминга делает это возможным, не так ли?
— Я бы сказала, вы недооцениваете степень вражды между нами.
— Между вами и вашей матерью? Или между вами и Флемингом?
— Флемингом? — повторила она. — Я не была с ним знакома.
— Не обязательно было его знать.
— Чего ради? — Она глубоко затянулась. — Вы ведете к тому, что я имею какое-то отношение к его смерти? Потому что хотела материных денег? Что за нелепая шутка!
— Где вы были ночью в среду, мисс Уайтлоу?
— Где я была? Господи! — Оливия засмеялась, но этот смех вызвал резкий спазм. Она поперхнулась воздухом и откинулась в кресле. Лицо ее мгновенно покраснело, и она бросила сигарету в жестянку, выдохнув: — Крис! — и отвернув лицо от Линли.
Фарадей метнулся к ней. Спокойно проговорил, положив руки на плечи Оливии:
— Все, все. Просто дыши и расслабляйся. Когда он встал рядом с ней на колени и принялся растирать ее ноги, подошел бигль и обнюхал ступни Оливии.
Со стороны кухни в мастерскую неторопливо вошла, негромко мяукая, черная с белым кошка. Когда она оказалась на досягаемом расстоянии, Крис схватил ее и посадил на колени к Оливии.
— Подержи ее, Ливи. Она опять пыталась сорвать повязку.
Руки Оливии обхватили кошку, но она осталась сидеть с откинутой головой и даже не посмотрела на животное. Закрыв глаза, она глубоко дышала — вдыхала через нос, выдыхала через рот, — словно легкие в любой момент могли потерять способность действовать. Фарадей продолжал массировать ей ноги.
— Лучше? Да? — спрашивал он. — Чувствуешь облегчение или нет?
Наконец она кивнула. Дыхание ее замедлилось. Она опустила голову и обратила внимание на кошку. И сказала сдавленным голосом:
— У нее ничего не заживет, если повязку не защитить от когтей нормальным ошейником, Крис.
Линли увидел: то, что он поначалу принял за белый мех, на самом деле было повязкой, которая шла через левое ухо и прикрывала глаз.
— Подралась с котами?
— Она потеряла глаз, — ответил Фарадей.
— Интересная тут у вас компания подобралась.
— Да. Верно. Я забочусь об отверженных. Оливия слабо засмеялась. Лежавший у ее ног бигль радостно стукнул хвостом о кресло, словно понял и принял участие в какой-то шутке. Фарадей взъерошил волосы.
— Черт, Ливи…
— Неважно, — отозвалась она. — Давай не будем обмениваться сейчас гадостями, Крис. Инспектору интересны не они, а только то, где я была в среду ночью. — Она подняла голову и, глядя на Липли, продолжала: — И где ты был, Крис, тоже. Полагаю, это он тоже захочет знать. Хотя ответ быстр и несложен. Я была там, инспектор, где и всегда. Здесь.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
— К сожалению, я не знала, что мне понадобятся свидетели. Бинз и Тост, разумеется, с радостью помогли бы, но почему-то мне кажется, что вы не сильны в собачьем языке.
— А мистер Фарадей?
Фарадей поднялся. Потер затылок и сказал:
— Я уходил. Мы с приятелями устраивали мальчишник.
— Где это было? — спросил Линли.
— В Клэпеме. Могу дать адрес, если хотите.
— Как долго вы отсутствовали?
— Не знаю. Было поздно, когда я вернулся. Сначала я отвез одного парня домой — в Хэмпстед, так что, наверное, было около четырех.
— И вы спали? — повернулся Линли к Оливии.
— А что еще я могла делать в такое время. — Она снова откинулась в кресле и закрыла глаза, поглаживая кошку, которая старательно игнорировала Оливию и ритмично ворочалась на ее бедрах, устраивая себе место для сна.
— От коттеджа в Кенте есть запасной ключ. Ваша мать говорит, что вы об этом знали.
— Да? — пробормотала Оливия. — Тогда нас уже двое.
— Он пропал.
— И, предполагаю, вы бы хотели поискать его тут, У нас? Вполне законное желание с вашей стороны, но для его осуществления требуется ордер. Он у вас есть?
— Думаю, вы знаете, что его можно получить без особых сложностей?
Глаза Оливии чуть приоткрылись. Губы дрогнули в улыбке.
— И почему у меня такое ощущение, будто вы блефуете, инспектор?
— Да ладно тебе, Ливи, — со вздохом сказал Фарадей. — Нет у нас никакого ключа ни от какого коттеджа, — обратился он к Линли. — Мы даже не были в Кенте с… Черт, не помню.
— Но вы там бывали?
— В Кенте? Конечно. Но не в коттедже. Я даже не знал, что там есть коттедж, пока вы о нем не заговорили.
— Значит, сами вы газет не читаете. Тех, что приносите для чтения Оливии.
— Да нет, я их читаю.
— Но вы не обратили внимания на упоминание о коттедже, когда читали материалы о Флеминге.
— Я не читал материалов о Флеминге. Ливи хотела получить газеты. Я их ей принес.
— Хотела получить газеты? Специально просила? Почему?
— Потому что я всегда их хочу, — отрезала Оливия. Она сжала запястье Фарадея. — Прекрати эту игру, — сказала она ему. — Ведь единственное, чего он хочет, это загнать нас в ловушку. Ищет доказательства того, что это мы прикончили Кеннета Флеминга. — Она потянула Фарадея за руку, — Давай мой транспорт, Крис. — И когда он не отреагировал сразу, сказала: — Все нормально. Неважно. Иди, принеси.
Фарадей сходил на кухню и принес алюминиевые ходунки. Приказал Бинзу уйти с дороги и, когда пес отошел, поставил ходунки перед креслом Оливии.
— Так? — спросил он.
— Так.
Оливия передала ему кошку, которая протестующе мяукала, пока Фарадей не посадил ее на потертое вельветовое сиденье другого кресла. Потом он повернулся к Оливии, ухватившейся за поручни ходунков и пытавшейся встать на ноги. С ворчанием она тяжело поднялась, бормоча ругательства, и тут же накренилась на бок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146