И одновременно рождая в нашей стране миф встречный и патриотический — чем дольше не было в отечественном футболе Эдуарда Стрельцова, тем больше крепла уверенность, что попади он тогда на чемпионат в Швецию, еще неизвестно, кем бы кто стал в дальнейшем.
Чтобы понять нашу страну — хотя бы отчасти, надо прожить в ней целую жизнь, по возможности непрерывно размышляя о чертах, присущих только ей одной. Но если прожить в ней целую жизнь, никуда за пределы страны не выезжая (что отнюдь не фокус), то сделать второе маловероятно. И охоту к неуютным размышлениям я встречал у немногих, а миллионы, мне кажется, живут по Брежневу: логики не ищут. И взамен находят некоторые удобства, а то и душевное равновесие.
Начнем с того, что матч был товарищеский — и ничего в политическом имидже не решал. Тем более что все равно мы проиграли — точнее, футболисты проиграли, а зрители выиграли. Матч, как я уже докладывал, проводился в Москве — и то, что штрафнику Стрельцову выезды за рубеж были заказаны, никак не влияло на ситуацию. Тем более что через год с небольшим ему и выезд разрешили. Допустим, он еще не доказал всем, что пришел в лучшую форму. Но бразильцы привезли совершенно растренированного Гарринчу, и за пятнадцать минут до конца игры он на поле вышел. Гости не хотели лишать хозяев возможности лицезреть правого края, некогда доставившего сборной СССР множество неприятностей.
Конечно, у нас руководствовались педагогическими соображениями. Как это вчерашний заключенный выйдет в майке с государственным гербом? Что же касается спортивной стороны, то неужели бы рядом с Ивановым он сыграл хуже, чем Баркая или Биба? Банишевский был на девять лет моложе Эдика, но когда Стрельцов заиграл в свою силу, — часто ли восхищались бакинским вундеркиндом?
Ну хорошо: прохлопали из-за собственного идиотизма и ханжества исторический шанс свести на московском поле Пеле со Стрельцовым… А кто мешал вспомнить про Стрельцова-зрителя, сидевшего на трибуне? Понимаю: кинопленки жалко, операторы телевидения чересчур заняты, но хотя бы любительский снимок можно было сделать: Эдуард Стрельцов смотрит из лужниковского яруса на Пеле…
До сих пор жалею, что не был с ним в июле достаточно знаком, чтобы по телефону созвониться вечером.
И все же отчего-то я уверен, что горькие мысли не слишком мучили Эдика в тот день.
Через четверть века мы заговорили с ним о Пеле — точнее, я у него, уже смертельно больного, что-то спросил, явно рассчитывая на ответ, который останется в футбольной истории: пусть хоть репликой, пусть и не вполне афористично сформулированной фразой.
Он вдруг отвердел лицом и сказал с непривычной для него отчужденностью к собеседнику: «Совершенно разные игроки». Мне показалось, что увидел он тогда себя и Пеле из некой, может быть, нездешней дали. Но разговор-то между нами про Пеле и зашел, наверное, из-за того, как я сейчас догадываюсь, что перед тем он сказал совершенно спокойно: «В мире меня не знают».
В девяностом году — из-за того, что на него обрушилось, — он, возможно, и подводил итог, огорченно, допускаю, задумываясь о случившемся или не случившемся с ним.
Но тогда, летом шестьдесят пятого, мне кажется, он был переполнен своим возвращением в футбол — и мир своего футбола снова виделся ему бескрайним, как в середине пятидесятых. Он вообще, по-моему, не любил брать в голову неприятное. В том, разумеется, случае, когда неприятности не ставили всё в его жизни с ног на голову.
Так получилось, что некоторые итоги пришлось подвести тем из его великих коллег, кто вышел против бразильцев на поле, выясняя тем самым свои отношения с мировой славой.
Воронин не только не справился, но и сильно проиграл в сравнении с Пеле, а Валентин Иванов ни на какое сравнение в тот раз и не вышел. Правда, он был и старше Пеле на пять лет. Но сыграй Кузьма и в Швеции, и в Чили вместе со Стрельцовым, не сомневаюсь, что громкое международное имя и он бы обрел. Имя приносят матчи поближе к финалу чемпионатов мира.
Тренер Морозов заменил Иванова Банишевским во втором тайме матча — и больше ни в одном из официальных матчей сборной в основной состав его не ставил. Возможно, что кто-то из футбольных начальников в разговоре с тренером сборной слишком уж многозначительно намекнул на возраст Валентина Козьмича.
Валерий Воронин, который тоже был, между прочим, старше Пеле, но всего на год, и который не сомневался, что будет играть на лондонском чемпионате, пережил, однако, неудачу в противоборстве с бразильцем крайне тяжело. Как выдающийся спортсмен, он заставлял себя забыть ощущения того дня. Но, мне кажется, эта его психологическая травма оказалась неизлечимой — и во всем, что происходило с ним дальше, он внутренне отталкивался от неудачи, датированной четвертым июля.
А Стрельцов — хорошо представляю себе его, поднявшегося после финального свистка шведского рефери с лужниковской скамьи, где сидел он в жаркой тесноте, — шел с довольной улыбкой, слушая ото всех вокруг восторги, расточаемые Пеле, не возражая и не соглашаясь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но вовсе не чувствуя себя чужим на этом празднике футбольной жизни. У него были свои соображения, свои несомненные согласия и несогласия. Только никакой черты под размышлениями о сейчас увиденном (и услышанном) он-то подводить не собирался.
Как писал наш пролетарский классик Фадеев: «Нужно было жить и исполнять свои обязанности».
6
Через шесть дней после матча с участием Пеле, в котором Пеле оправдал самые высокие аттестации, не обманув ожиданий, проведя в Москве один из лучших за карьеру матчей и забив два из трех (они выиграли 3:0) мячей обоим вратарям нашей сборной (и Банникову, и Кавазашвили), — 10 июля — Эдик наконец забил гол, продолжив свой счет в действующем футболе. Он, как и Пеле, забил два мяча, чтобы не мелочиться при возвращении в бомбардиры.
Торпедовцы играли с «Динамо» из Минска. Проигрывали 0:1, когда Эдуард, получив пас от Воронина, с лёта, без обработки пробил в нижний угол. А за две минуты до конца успел к мячу, который минский вратарь выронил.
И через игру он забил своим традиционным клиентам из «Локомотива» первый из трех в том матче торпедовских мячей. Похоже, что предсезонные обещания Марьенко стали сбываться. Стрельцов в строю — и «Торпедо» выигрывает.
Матч против «Черноморца» мне еще и потому запомнился, что за Одессу играл переехавший туда после разрыва с Масловым Лобановский.
В «Торпедо» к «Лобану» относились критически, целиком солидаризируясь со своим бывшим тренером, отказавшимся не только от левого края, но и от правого — Олега Базилевича. Иванов Лобановского в грош не ставил как игрока и смеялся надо мной и Аликом Марьямовым (автором нашумевшей статьи о киевлянине), говоря, что если такой игрок нам нравится, то мы вовсе ничего не смыслим в футболе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Чтобы понять нашу страну — хотя бы отчасти, надо прожить в ней целую жизнь, по возможности непрерывно размышляя о чертах, присущих только ей одной. Но если прожить в ней целую жизнь, никуда за пределы страны не выезжая (что отнюдь не фокус), то сделать второе маловероятно. И охоту к неуютным размышлениям я встречал у немногих, а миллионы, мне кажется, живут по Брежневу: логики не ищут. И взамен находят некоторые удобства, а то и душевное равновесие.
Начнем с того, что матч был товарищеский — и ничего в политическом имидже не решал. Тем более что все равно мы проиграли — точнее, футболисты проиграли, а зрители выиграли. Матч, как я уже докладывал, проводился в Москве — и то, что штрафнику Стрельцову выезды за рубеж были заказаны, никак не влияло на ситуацию. Тем более что через год с небольшим ему и выезд разрешили. Допустим, он еще не доказал всем, что пришел в лучшую форму. Но бразильцы привезли совершенно растренированного Гарринчу, и за пятнадцать минут до конца игры он на поле вышел. Гости не хотели лишать хозяев возможности лицезреть правого края, некогда доставившего сборной СССР множество неприятностей.
Конечно, у нас руководствовались педагогическими соображениями. Как это вчерашний заключенный выйдет в майке с государственным гербом? Что же касается спортивной стороны, то неужели бы рядом с Ивановым он сыграл хуже, чем Баркая или Биба? Банишевский был на девять лет моложе Эдика, но когда Стрельцов заиграл в свою силу, — часто ли восхищались бакинским вундеркиндом?
Ну хорошо: прохлопали из-за собственного идиотизма и ханжества исторический шанс свести на московском поле Пеле со Стрельцовым… А кто мешал вспомнить про Стрельцова-зрителя, сидевшего на трибуне? Понимаю: кинопленки жалко, операторы телевидения чересчур заняты, но хотя бы любительский снимок можно было сделать: Эдуард Стрельцов смотрит из лужниковского яруса на Пеле…
До сих пор жалею, что не был с ним в июле достаточно знаком, чтобы по телефону созвониться вечером.
И все же отчего-то я уверен, что горькие мысли не слишком мучили Эдика в тот день.
Через четверть века мы заговорили с ним о Пеле — точнее, я у него, уже смертельно больного, что-то спросил, явно рассчитывая на ответ, который останется в футбольной истории: пусть хоть репликой, пусть и не вполне афористично сформулированной фразой.
Он вдруг отвердел лицом и сказал с непривычной для него отчужденностью к собеседнику: «Совершенно разные игроки». Мне показалось, что увидел он тогда себя и Пеле из некой, может быть, нездешней дали. Но разговор-то между нами про Пеле и зашел, наверное, из-за того, как я сейчас догадываюсь, что перед тем он сказал совершенно спокойно: «В мире меня не знают».
В девяностом году — из-за того, что на него обрушилось, — он, возможно, и подводил итог, огорченно, допускаю, задумываясь о случившемся или не случившемся с ним.
Но тогда, летом шестьдесят пятого, мне кажется, он был переполнен своим возвращением в футбол — и мир своего футбола снова виделся ему бескрайним, как в середине пятидесятых. Он вообще, по-моему, не любил брать в голову неприятное. В том, разумеется, случае, когда неприятности не ставили всё в его жизни с ног на голову.
Так получилось, что некоторые итоги пришлось подвести тем из его великих коллег, кто вышел против бразильцев на поле, выясняя тем самым свои отношения с мировой славой.
Воронин не только не справился, но и сильно проиграл в сравнении с Пеле, а Валентин Иванов ни на какое сравнение в тот раз и не вышел. Правда, он был и старше Пеле на пять лет. Но сыграй Кузьма и в Швеции, и в Чили вместе со Стрельцовым, не сомневаюсь, что громкое международное имя и он бы обрел. Имя приносят матчи поближе к финалу чемпионатов мира.
Тренер Морозов заменил Иванова Банишевским во втором тайме матча — и больше ни в одном из официальных матчей сборной в основной состав его не ставил. Возможно, что кто-то из футбольных начальников в разговоре с тренером сборной слишком уж многозначительно намекнул на возраст Валентина Козьмича.
Валерий Воронин, который тоже был, между прочим, старше Пеле, но всего на год, и который не сомневался, что будет играть на лондонском чемпионате, пережил, однако, неудачу в противоборстве с бразильцем крайне тяжело. Как выдающийся спортсмен, он заставлял себя забыть ощущения того дня. Но, мне кажется, эта его психологическая травма оказалась неизлечимой — и во всем, что происходило с ним дальше, он внутренне отталкивался от неудачи, датированной четвертым июля.
А Стрельцов — хорошо представляю себе его, поднявшегося после финального свистка шведского рефери с лужниковской скамьи, где сидел он в жаркой тесноте, — шел с довольной улыбкой, слушая ото всех вокруг восторги, расточаемые Пеле, не возражая и не соглашаясь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но вовсе не чувствуя себя чужим на этом празднике футбольной жизни. У него были свои соображения, свои несомненные согласия и несогласия. Только никакой черты под размышлениями о сейчас увиденном (и услышанном) он-то подводить не собирался.
Как писал наш пролетарский классик Фадеев: «Нужно было жить и исполнять свои обязанности».
6
Через шесть дней после матча с участием Пеле, в котором Пеле оправдал самые высокие аттестации, не обманув ожиданий, проведя в Москве один из лучших за карьеру матчей и забив два из трех (они выиграли 3:0) мячей обоим вратарям нашей сборной (и Банникову, и Кавазашвили), — 10 июля — Эдик наконец забил гол, продолжив свой счет в действующем футболе. Он, как и Пеле, забил два мяча, чтобы не мелочиться при возвращении в бомбардиры.
Торпедовцы играли с «Динамо» из Минска. Проигрывали 0:1, когда Эдуард, получив пас от Воронина, с лёта, без обработки пробил в нижний угол. А за две минуты до конца успел к мячу, который минский вратарь выронил.
И через игру он забил своим традиционным клиентам из «Локомотива» первый из трех в том матче торпедовских мячей. Похоже, что предсезонные обещания Марьенко стали сбываться. Стрельцов в строю — и «Торпедо» выигрывает.
Матч против «Черноморца» мне еще и потому запомнился, что за Одессу играл переехавший туда после разрыва с Масловым Лобановский.
В «Торпедо» к «Лобану» относились критически, целиком солидаризируясь со своим бывшим тренером, отказавшимся не только от левого края, но и от правого — Олега Базилевича. Иванов Лобановского в грош не ставил как игрока и смеялся надо мной и Аликом Марьямовым (автором нашумевшей статьи о киевлянине), говоря, что если такой игрок нам нравится, то мы вовсе ничего не смыслим в футболе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152