– Тоже мне придумал… – Тянул время, а потом вдруг пришло решение: пусть идет. Мне ведь может понадобиться мужская помощь. А риск… Еще неизвестно, где его больше – там, в горах, или здесь, в Кедрине. – Ладно. Уговорил.
Вряд ли я когда-нибудь видел более счастливого человека. Знали бы мы, чем все это кончится…
Обнаружив вход в пещеру, я не поверил своим глазам. Подумал было, что ошибся – повело нас куда-то не туда. Дыра в земле оказалась столь мала, что в нее могла протиснуться разве что лисица. Но ошибки быть не могло – у меня абсолютная зрительная память. Тот же самый скальный козырек над головой и два выступа справа и слева – так похожие на звериные морды: одна кабанья, а другая медвежья.
Для открытия «двери» требовалось логическое усилие. Даже прихвати я с собой роту землекопов, раскопки ничего не дадут. Напротив, может сработать защитный механизм, и люди в один миг очутятся в общей могиле.
Я взял у вестового мешок с атрибутами и занялся логической процедурой. Она все чаще заменяла мне «дыродел» и Орлевик. Значит, только теперь я на деле, а не на словах перестал быть ловцом и стал логиком.
Когда дрогнула, натужно застонала земля и проход открылся, Настя наотрез отказалась остаться с лошадьми.
– Я с тобой! – твердила она как заведенная. – Я с тобой!
Оставь я ее здесь, все равно через пару минут не выдержит и бросится за мной следом. Придется заговорить Настеньку. Я даже открыл рот, чтобы произнести успокоительный заговор, и вдруг сообразил: «карман людоеда», где следовало прятать Настю с дочкой, находится в недрах горы. Так что пришлось Сватикову караулить только четырех наших лошадок.
– Вы там поосторожней, Игорь Федорович! – напутствовал меня вестовой и пообещал: – Я за вас тут помолюсь.
Только этого не хватало!..
Темнота по бокам, темнота позади, темнота под ногами и над головой. Лишь впереди что-то едва брезжит: темно-серые отсветы на черном фоне. Фонарик нельзя включать – нас сразу обнаружат. Смешные страхи. Можно подумать, нас еще не почуяли… Дышать боимся, а враг скорее всего нас засек еще на дальних подступах. Да и логическую процедуру он уж никак не мог прозевать.
Когда забираешься все глубже в логово чудовищ, чувства охватывают одинаковые – и в шестнадцать лет, и в тридцать пять. Мы с отцом и его бойцами подбирались к голубому облаку, родящему бешеных собак; мы всей семьей лезли в особняк «детей оборотня»; мы вдвоем с отцом шагали по спиральному коридору «замка» людоедов-нгомбо; я во главе отряда блокировал светский раут, устроенный «змею-ками»; я пробирался по захваченному «гадерами» поселку Тутолово в поисках Насти… все едино. В груди тот же привычно сдерживаемый страх, то же предвкушение схватки, всегдашняя ненависть к врагу и желание закончить дело скорей. Давно пора бы привыкнуть – ан нет: по-прежнему щекочет нервы. Каждый раз – словно впервые.
Сапог наступил на что-то мягкое, под подошвой хрустнуло и хлюпнуло. Противная дрожь протопотала ледяными ножками по загривку. Идущая след в след Настя проглотила свой вскрик, едва не подавившись воздухом.
Я нажал на кнопку фонарика. Но луч света не родился, не осветил подозрительные неровности пола. Сжатый в руке металлический ствол фонарика вдруг заскрипел и рассыпался в труху. Я вздрогнул, не без труда унял бешено застучавшее сердце, отряхнул кисть, ничего не сказав жене. Наш малюсенький отряд был атакован в первый раз.
Мы продолжали двигаться вперед, и конца нашему походу не было видно. Бугристые, шершавые каменные стены то сдвигались, грозя совсем перекрыть нам дорогу, то снова расширялись, образуя некое подобие пещер. Тоннель вел в земные глубины. Быть может, он тянется до самого Царства Мертвых.
Заговоренная мною Анька молчала. До предела обострившимся слухом я порой улавливал, как Настя проверяет на ходу, живо ли вообще ее дитя. Я слышал наши крадущиеся шаги, шорох одежды, дыхание обеих моих девочек, стук капель с потолка, шуршание песка, сыплющегося из трещин при малейшем движении каменных плит. Не было слышно только нашего врага.
– Ку-ку! – вдруг раздалось позади – громко, весело, будто нам предлагали поиграть. Я стал как вкопанный, и Настя налетела на меня, легонько стукнув завернутую в одеяло дочку о мой походный рюкзак.
– Мяу! Ма-а-а! А-а-а-о-о!!! – Детский крик прорвался сквозь все запреты. И теперь Аньку уже не остановишь. Зато Насте будет не до чудовищ.
– Ку-ку! – донеслось спереди. – Ку-ку! – Задорный голос был настойчив.
– Ку-ку! – ответил я: будь что будет.
Мой собеседник словно бы растерялся и замолчал. Настя увещевала, укачивала дочку. Та не унималась. Анькин рев разносился по скальному коридору, гулко отдавался в боковых ходах, множился эхом в неведомых пещерах.
– Кто там есть – покажись! – крикнул я, с трудом втиснувшись в краткую паузу. Этот кто-то больше не желал со мной разговаривать – или же был испуган Аньки-ным концертом. Чего на свете не бывает?..
Логический кристалл не показал мне носителя зла, он только обозначил место, где его искать. И потому я был готов ко встрече с чем и с кем угодно. Я мог встретить обросшего щупальцами Трофима Хабарова или еще одно голубое облако – прародителя всевозможной нежити. Я мог столкнуться с жутким чудовищем неизвестной мне породы – цербером подземного мира. И надеялся я лишь на то, что мои предположения справедливы: после атаки на Управу магическая энергия врага исчерпалась и на время он стал безоружен.
Наконец дочка утомилась кричать, и мы снова шли молча. А затем тоннель оборвался. То, что мы попали в тупик, я понял по прекратившемуся движению воздуха. Глаза привыкли к мраку, и я различил черное на черном. Впереди что-то было. Я прочитал самозаговор, ненадолго усиливающий зрение, и увидел… Сросшийся с лакированной, пузырящейся поверхностью стены двоюродный братец казался не живым существом, а талантливо сделанным барельефом. Однако он дышал, он шевелился.
И тут раздался рвущий барабанные перепонки бешеный рев.
– Как тебя теперь называть?! – крикнул я, пытаясь пробиться сквозь него.
И тотчас ощутил, что ору, разрывая связки, а в ответ – полная, почти замогильная тишина. Этот рев звучал лишь внутри меня.
– Роги Нивширп, – ответил барельеф. – Я – это ты с обратным знаком. Твое зеркальное отражение.
Я понял, как он назвался: Игорь Пришвин – только задом наперед. Я не сразу сообразил, что слышу собственный голос. Свой голос вообще трудно узнать со стороны, особенно если не ожидаешь его услыхать.
– Чего тебе надо? – спросил я. Он расхохотался.
– То же самое я хотел спросить у тебя, – отсмеявшись, сказал Роги Нивширп. – Это ведь ты пришел ко мне.
Я не сразу нашелся что ответить. Не хотел называть ему цель моего прихода, хотя она очевидна:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126