Остров по сей день полон воспоминаний о Наполеоне. Отмечен буквально каждый его шаг. Два музея предлагают туристам и островитянам все о жизни великого полководца, великого реформатора (в том числе этого острова), великого изгнанника. И лишь одно кафе в главном городке острова — Портоферрайо — гордо отмежевалось специальной вывеской: «В этом кафе никогда не бывал Наполеон».
А театр хорош — на маленькой площади, высоко над городом. Он стал нашим любимым домом, как и маленькое кафе рядом, и большой ночной «домашний» ресторан внизу, у самой воды.
***
Я уже упоминал выше, что импровизация в классической музыке — это прежде всего вопрос внутренней творческой свободы. Каждый профессиональный музыкант в состоянии импровизировать, но нужна та полетность, при которой человек чувствует себя действительно свободно, не боясь нарушить некоторые сложившиеся понятия, рискнуть, не теряя при этом сути произведения.
Меня связывает большая творческая дружба с выдающимся итальянским виолончелистом Марио Брунелло — лауреатом конкурса Чайковского. Марио в прошлом концертмейстер группы виолончелей в театре «Ла Скала», а сегодня он очень важная фигура в музыкальном мире Италии. У него есть и свой фестиваль, и свой камерный оркестр.
Его манера исполнения музыки Баха безупречна. В нем органично сочетаются современность восприятия старой музыки с глубокими знаниями в области аутентичного исполнительства. В его исполнении музыка Баха — живая философия, очень гармоничная и невероятно обворожительная.
На одном из фестивалей на Эльбе он предложил интересную экспериментальную программу с участием известного итальянского джазового саксофониста Клаудио Фазоли. Это была композиция в стиле crossover, где каждая из частей виолончельных сюит Баха продолжалась свободными импровизациями саксофона.
То, что делал Марио, было совершенно изумительно, а импровизации саксофониста, игравшего после Марио, порой вступали в противоречие с музыкой Баха. Хотя сам факт такого опыта, буде он доведен до конца, до совершенства, я думаю, заслуживал бы внимания.
***
Так что же такое crossover? Буквально crossover — это пересечение, соединение различных жанров в пределах одного музыкального произведения. Сегодня существует много записей, соединяющих, скажем, знаменитого музыканта — исполнителя классической музыки с индийскими народными оркестрами или с цыганским ансамблем. И джаз с классикой или джаз-рок опять же с классикой. То есть встречаются люди разных культур и находят особое удовольствие в профессиональной дружбе, в поиске новых выразительных средств в музыке.
Один из подобных опытов произошел еще в прошлом столетии и даже тысячелетии, то есть четыре года назад, во время второго фестиваля на Эльбе. Виновником, вернее, инициатором и автором стал мой старинный товарищ Игорь Райхельсон — удивительный, разносторонний человек и прекрасный пианист. Он вырос в Ленинграде, а потом переехал в Нью-Йорк, где учился у профессора Эдельмана, того самого, отца моего друга Гоги. Параллельно Игорь занимался еще и на джазовом факультете. Потом, как он сам выражается, понял, что это плохой бизнес, и нашел хороший бизнес, настоящий. Он стал заниматься цветными металлами. Компания его очень успешно развивалась (она и сейчас существует и действует), но никто из окружавших Игоря не знал, что он каждый день, возвращаясь из своего офиса домой, по нескольку часов занимается на рояле. И так на протяжении многих-многих лет. На пюпитре рояля у него стояли ноты Шопена, Скрябина, Рахманинова, Моцарта. Так что он всегда был в отличной пианистической форме. Но потом его как прорвало — он начал очень много сочинять.
Так вот, в 1999 году Игорь Райхельсон создал произведение в стиле, который вскоре обрел специальное международное название «crossover». Это была его сюита для альта, саксофона, рояля, камерного оркестра и джазовой группы. Произведение предполагало, что солисты должны импровизировать в некоторые моменты на написанные темы. Поэтому приглашенные высочайшего класса джазовые музыканты имели возможность показать себя в полном блеске. Саксофонистом был наш замечательный Игорь Бутман, который во многом и способствовал созданию этого произведения. Они коллеги и друзья с Игорем. Он же собирал и остальных джазистов, из которых особенно запомнился контрабасист Эдди Гомес, один из самых великих джазовых музыкантов Америки.
Конечно, сюита Райхельсона была написана для меня, для моего камерного ансамбля «Солисты Москвы», но джазовые импровизации были настолько броскими и эффектными, что мы порой оказывались в тени.
Публика была в восторге. Одна из кульминаций была построена на импровизации двух контрабасов. Ее исполнили Эдди Гомез и контрабасист нашего ансамбля Юрий Голубев. Импровизация все длилась и длилась, а я слушал и думал: да, конечно, Эдди Гомез мастер, но что-то мне Юра больше нравится. Юра всем понравился больше. А ведь он учился импровизировать как раз по записям Гомеза. И это нормально. Ученики должны идти дальше. Но больше всего меня радует то, что Юра остается с нами и при всем своем джазовом мастерстве предпочитает классику. Во всяком случае, отдает ей гораздо больше времени. Чем очень напоминает великого французского кларнетиста Мишеля Порталя, еще одного непременного участника фестивалей на Эльбе.
Порталь одинаково фантастически исполняет и классическую музыку, и джаз, и просто импровизирует. Мишель — главное музыкальное лицо Франции. Единое в двух ипостасях. Почитаемое двумя непримиримыми аудиториями, которые он, впрочем, и не пытается примирить. Я очень ценю музыкантов, отлично играющих и классику, и джаз, и даже тяжелый рок.
Творческая энергия человека всюду — и в роке, и в джазе, и в классике. Но «тяжелый» рок приводит человека в определенное состояние за счет громкости и низких частот, его воздействие я бы назвал психическим, но не психологическим. Я ведь играл на гитаре в ансамбле во Львове. Когда я, прислонившись к колонке, брал аккорд, меня волной от нее отбрасывало.
Джаз — тоже эмоциональный жанр, но более рациональный и абстрактный, чем рок и поп-музыка. Импровизация в джазе требует колоссальной смелости, фантазии и обостренного чувства ритма. Классическая же музыка, мне кажется, предназначена для людей духовных, вне зависимости от образования, профессии. Она как вера, к ней все тянутся, просто путь бывает разным.
Рок обращен к более простым эмоциям, и с этим связан определенный стиль одежды — майки и джинсы. Джаз взывает, скорее, к разуму, и его аудитории более подходит галстук или жилет. Классическая же музыка стирает разницу между одеждами — ее принимают и монахи, и «малиновые пиджаки», и необычайно доброжелательные, терпеливые, гостеприимные жители острова Эльбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49