Процесс, происходивший сейчас, был совсем другим, гораздо более сложным. Две нации пытались слить свое военное командование, связь, разведку, аналитические службы в единое монолитное целое. И все это в течение нескольких месяцев. Один только языковой барьер можно было считать весьма серьезным препятствием, а ведь существовала еще серьезная разница в методах командования и организации. Например, полная боевая мощь 7-й бронетанковой дивизии составляла более трехсот танков "Леопард-2", около двухсот броневиков "Мардер" и семнадцать тысяч личного состава. А состав 5-й бронедивизии французов едва переваливал за половину этого количества.
Но тем не менее объединение войск происходило почти с головокружительной скоростью. Это было весьма любопытное слияние. Большинство корпусов и постов высшего командования было отдано французским офицерам, многие из которых были специально ради этого повышены в звании. Даже у нового 2-го корпуса, в котором были две немецкие дивизии, командиром был француз.
В армии росло недовольство Шредером и остальными германскими лидерами. Многие наиболее консервативные офицеры жаловались на то, что командование практически продало их. Вилли тоже не очень нравилась идея слияния с французами, которые были недавними партнерами, зато давними врагами немцев. Однако французы, казалось, не собирались выпускать вожжи из рук.
Вилли поморщился. Его отец, полковник Ганс фон Силов, и его дед, старый заслуженный генерал, наверняка перевернулись бы в своих гробах, узнав, что он служит под французским командованием.
Рация на поясе Вилли вдруг ожила.
– Рядовой Нецманн сообщает в бригаду: вертолеты в пределах видимости.
Фон Силов отыскал глазами полковника Бремера и кивнул ему. Тут же вдоль всей площадки для парадов послышались команды "строиться!".
Бригада, только что казавшаяся такой спокойной, зашевелилась, как гигантский муравейник. Забряцало снаряжение, захлюпала под ногами мягкая, пропитанная дождями земля. Батальон бронепехоты строился для встречи высоких гостей.
Фон Силов принял сообщение и поспешил занять свое место в строю. На площадке наступила тишина. Некоторые солдаты дрожали от холода. Ветер кусает еще сильнее, когда нельзя подвигаться, чтобы согреться.
Однако им повезло – ждать пришлось недолго.
Буквально через несколько секунд после того, как офицеры батальона заняли свои места, над горизонтом показалась черная точка, которая, быстро увеличиваясь, превратилась в серо-зеленый вертолет. Он пролетел низко над головами, затем начал кружить, заходя на посадку, над специально отмеченной площадкой для вертолетов.
Хотя офицеры бригады стояли на почтительном расстоянии от площадки, Вилли пришлось отвернуться от ветра, поднятого винтом вертолета.
Военный вертолет тяжело опустился на площадку, рев двигателей стих, пропеллер постепенно замедлял движение. Когда лопасти перестали вращаться, дверца "Пумы" распахнулась, и в проеме показался командующий корпусом генерал Этьен Монтан.
Как только нога Монтана коснулась земли, вдоль строя зазвучали команды "смирно!". Краем глаза фон Силов наблюдал, как батальон выполняет этот приказ.
Он внимательно изучал нового командира корпуса. Монтан был высок, настолько высок, что ему пришлось пригнуться, выбираясь из вертолета. Оказавшись на земле, он поспешил выпрямиться. Генералу было под шестьдесят, волосы его успели поседеть почти полностью, хотя несколько каштановых прядей все же выбивались из-под фуражки.
Головной убор генерала вызвал у фон Силова странное чувство. Французская фуражка была почти безукоризненной формы цилиндром высотой около шести дюймов с маленьким прямым козырьком. У Монтана она была темно-синего цвета и щедро разукрашена двумя рядами золоченых дубовых листьев. Спереди красовались четыре звездочки, обозначавшие звание, и красная полоска вокруг кокарды. Разные формы этой фуражки носили во Франции в течение последних ста лет. Трудно было представить себе что-нибудь более французское.
Из вертолета вылез еще один темноволосый офицер, пониже ростом. Вилли узнал генерала Альфреда Висмара. Висмар был назначен заместителем командующего корпусом, и явно не был особенно рад своему новому назначению. Генерал Карл Лейбниц, командующий 7-й дивизией, шагал позади своих начальников.
Полковник Бремер отдал честь приближающейся группе. Немецкие офицеры не прореагировали на приветствие, Монтан же жизнерадостно отсалютовал в ответ.
Двое немцев тихонько переговаривались, в то время как Бремер повел высокого француза вдоль строя офицеров командования. Генерал тепло поприветствовал каждого, стараясь правильно произносить немецкие имена.
Дошла очередь и до Вилли. У француза было твердое рукопожатие, его карие глаза казались такими же дружелюбными, как и его манеры. Фон Силов почувствовал, что настроение его немного улучшилось. В конце концов, подумал он, может быть это не такое уж несчастье – служить под командованием этого человека.
В сопровождении офицеров и сержанта, который должен был записывать указания, генерал приступил к осмотру 191-го батальона. Генерал шел вдоль строя с самоуверенным, почти высокомерным видом, останавливаясь лишь затем, чтобы перекинуться парой слов с кем-нибудь из офицеров или внимательнее разглядеть солдат и их снаряжение.
Первое благоприятное впечатление фон Силова постепенно сошло на нет, пока он смотрел, с каким видом разглядывает Монтан оружие солдат. Автоматические винтовки типа G3A3 были длиннее, тяжелее и старомоднее ультрасовременных FAMAS, использовавшихся во французской армии. Каждый служащий Бундесвера знал, что винтовки давно устарели, но сокращение ассигнований в начале девяностых годов привели к приостановке переоснащения армии более современными G13 "Хеклер и Кох". И все-таки G3 оставалась вполне надежным оружием, на многое способным в руках умелого солдата. И у Монтана не было основания так презрительно глядеть на винтовку, возвращая ее солдату. Так же, как не было у него основания и для комментария, что некоторые "Мардеры" батальона "напоминают динозавров со сгнившими зубами". Учитывая, что французские аналоги, бронетранспортеры АМХ-10Р были такими же старыми, реплика была чересчур язвительной.
Закончив осмотр, Монтан отправился к небольшому возвышению рядом с вертолетом, на котором был установлен микрофон, в сопровождении все той же группы нахмуренных немецких офицеров.
– Солдаты 19-й мотопехотной бригады! Приветствую вас! – разнеслось над строем. – Сегодняшний день положил начало историческим событиям! Событиям, ведущим к славе всю Европу! Францию! И Германию!
Фон Силову опять стало не по себе. Генерал говорил по-немецки, хотя и с сильным акцентом, но позерство, стоящее за его словами, было абсолютно французским.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240