Зима, проведенная в тюрьме, тяжело отразилась на нем.
Во время недолгого посткоммунистического флирта Венгрии с демократией, Кушин был выборным лидером одного из районных советов. Когда пришло к власти правительство национального спасения, в котором преобладали военные, его арестовали по обвинению в какой-то непонятной "агитации" Полковник знал, что это означало Кушин слишком усердно и слишком громко жаловался на новые декреты чрезвычайного правительства.
И хотя Кушин был достаточно видным политическим деятелем, чтобы найти сторонников в западных средствах массовой информации, это не избавило его от сфабрикованных обвинений и шестимесячного тюремного заключения. Генералы отпустили его только тогда, когда решили, что сила Кушина осталась в прошлом – теперь это просто слабый измученный человек, не способный стать угрозой их власти.
Они жестоко просчитались.
Даже болезнь и заключение не остановили этого человека. Способность Кушина раскапывать информацию о нарушении гражданских прав, французском и немецком экономическом и политическом влиянии и других запрещенных темах, была одной из причин, почему Храдецки решил обратиться именно к нему.
За месяцы, прошедшие с тех пор, как Венгрия вступила в Европейскую Конфедерацию, голос Кушина стал звучать еще громче. Памфлеты и статьи в нелегальных газетах за его подписью призывали покончить с милитаристским правлением и немедленно выйти из Конфедерации. Кушин более всех других напоминал фигуру политического лидера разрастающейся венгерской оппозиции.
Сейчас этот человек обернулся к блондину, сопровождавшему Храдецки.
– Проблемы?
– Никаких. Я не увидел ничего настораживающего, и мои ребята по-прежнему на своих местах.
Кушин увидел озадаченное выражение лица Храдецки и пояснил:
– Это – Оскар Кирай, полковник. Он и несколько его друзей присматривают за мной.
Так оно и было. Полковник полиции с возросшим интересом изучил своего провожатого. Похоже на то, что Кирай был шефом службы безопасности Владимира Кушина. Возможно, эти люди были организованы гораздо лучше, чем он думал.
Владимир Кушин жестом указал ему на смежную комнату. На вид это была небольшая спальня, временно превращенная в кабинет и библиотеку. Кушин сел и указал Храдецки на второй стул. Кирай встал за спиной шефа, поближе к двери.
– Могу я взглянуть на досье, которое вы показывали Оскару?
Храдецки протянул ему коричневый конверт, а также отдельный сверток, в котором лежали все документы, полученные от Белы Силвануса. Он кивнул на копию полицейского досье.
– У вас есть опасения, что это фальшивка?
Кушин покачал головой.
– Если это фальшивка, боюсь, что у вас нет будущего.
Кушин сверкнул глазами в сторону Кирая. Храдецки неожиданно почувствовал, как зачесались руки. Но он заставил себя сохранять спокойствие. Если эти люди захотят убить его, он не сможет помешать. Лидер оппозиции быстро пробежал глазами досье, улыбнулся и открыл другой конверт.
Седые брови Кушина резко поползли вверх, когда он увидел содержимое конверта.
– Это потрясающе, полковник Храдецки. Из вас получился бы первоклассный разведчик.
Полковник внутренне содрогнулся, и это, видимо, как-то отразилось на его лице, потому что Кушин поспешил добавить:
– Но нам вы, разумеется, нужны не для этого. Лидер оппозиции откинулся на спинку стула.
– Итак, полковник, чего же вы хотите? Зачем вы меня разыскивали? – Он взвесил на ладони стопку приказов о реорганизации и увольнениях. – Только для того, чтобы передать мне все это? Или же для чего-то большего?
Храдецки вздохнул, понимая, что наступил момент истины – он стоит на пороге того, чтобы превратиться из прожектера, сочувствующего реформам, в настоящего революционера.
– Я начал все это в надежде остановить выполнение приказов этого Релинга. Чтобы в работе национальной полиции вновь появился хоть какой-то здравый смысл. Теперь я уже не думаю, что это может случиться. Не при теперешнем правительстве.
– Вы правы, – согласился Кушин с непроницаемым выражением лица. – Релинг и деятели вроде него – только симптомы другой, более тяжелой болезни. Эти немецкие и французские сатрапы заражают нашу страну, так как наши собственные генералы считают, что им необходима поддержка Конфедерации, чтобы удержаться у власти. Эти солдафоны не понимают одного – их так называемые союзники очень быстро становятся их хозяевами. И нашими тоже.
– Да. Я это понимаю. – Храдецки с трудом скрывал нетерпение. Несмотря на то, что Кушин выражался точно и ясно, он все же был политиком. А политики любят поговорить. – Но что мы можем сделать, чтобы остановить это?
– Кроме публикации слезных жалоб, хотите вы сказать? – Кушин тихонько рассмеялся. – Очень многие люди, подобно вам, полковник, готовы были принять правительство национального спасения, но не Европейскую Конфедерацию. И мы намерены собрать под свои знамена эту новую волну недовольных. Мы хотим расширить нашу организацию. И завербовать некоторых полицейских офицеров, которые значатся в переданном вами списке, было бы весьма полезно.
Голос Кушина сделался вдруг жестким, более решительным.
– И если французы и немцы вынудят нас к этому, мы будем бороться.
В глазах и голосе Кушина была такая сила и уверенность, что Храдецки почувствовал, как начинает кипеть его собственная кровь. Ему хотелось действовать, а не сидеть в этом кабинете.
– И что же должен буду делать я?
– Вы – профессиональный командир, полковник, человек, владеющий искусством управлять людьми и усмирять толпу. И мы используем эти ваши качества в своих целях. – Кушин наклонился поближе к Храдецки. – Очень скоро мы соберем примерно десять тысяч человек и выступим с маршем к зданию Парламента с требованиями провести реформы. И вы поможете нам организовать этот марш протеста.
Лидер оппозиции снова сел. Теперь в глазах его был холод, взгляд как бы фокусировался на каком-то отдаленном горизонте, невидимом Храдецки.
– А что потом, хотите вы спросить? – Кушин печально улыбнулся. – Потом мы посмотрим, как далеко готовы зайти эти сумасшедшие из Парижа и Берлина.
* * *
5 АПРЕЛЯ, ЗАСЕДАНИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО СОВЕТА БЕЗОПАСНОСТИ, БЕЛЫЙ ДОМ
Новости из Европы были печальными.
– Стягивание французских и немецких войск к польским и чешским границам явно продолжается, господин президент. Фактически, они даже стали действовать быстрее. Все пограничные районы быстро становятся одной большой пороховой бочкой – Генерал Рид Галлоуэй, председатель Комитета начальников штабов, стоял за кафедрой прямо перед огромным, во всю стену, видеомонитором. Тот факт, что первый солдат Америки делал свой доклад, обращаясь лично к президенту, лишний раз доказывал, как глубоко взволновали его события по другую сторону Атлантики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240
Во время недолгого посткоммунистического флирта Венгрии с демократией, Кушин был выборным лидером одного из районных советов. Когда пришло к власти правительство национального спасения, в котором преобладали военные, его арестовали по обвинению в какой-то непонятной "агитации" Полковник знал, что это означало Кушин слишком усердно и слишком громко жаловался на новые декреты чрезвычайного правительства.
И хотя Кушин был достаточно видным политическим деятелем, чтобы найти сторонников в западных средствах массовой информации, это не избавило его от сфабрикованных обвинений и шестимесячного тюремного заключения. Генералы отпустили его только тогда, когда решили, что сила Кушина осталась в прошлом – теперь это просто слабый измученный человек, не способный стать угрозой их власти.
Они жестоко просчитались.
Даже болезнь и заключение не остановили этого человека. Способность Кушина раскапывать информацию о нарушении гражданских прав, французском и немецком экономическом и политическом влиянии и других запрещенных темах, была одной из причин, почему Храдецки решил обратиться именно к нему.
За месяцы, прошедшие с тех пор, как Венгрия вступила в Европейскую Конфедерацию, голос Кушина стал звучать еще громче. Памфлеты и статьи в нелегальных газетах за его подписью призывали покончить с милитаристским правлением и немедленно выйти из Конфедерации. Кушин более всех других напоминал фигуру политического лидера разрастающейся венгерской оппозиции.
Сейчас этот человек обернулся к блондину, сопровождавшему Храдецки.
– Проблемы?
– Никаких. Я не увидел ничего настораживающего, и мои ребята по-прежнему на своих местах.
Кушин увидел озадаченное выражение лица Храдецки и пояснил:
– Это – Оскар Кирай, полковник. Он и несколько его друзей присматривают за мной.
Так оно и было. Полковник полиции с возросшим интересом изучил своего провожатого. Похоже на то, что Кирай был шефом службы безопасности Владимира Кушина. Возможно, эти люди были организованы гораздо лучше, чем он думал.
Владимир Кушин жестом указал ему на смежную комнату. На вид это была небольшая спальня, временно превращенная в кабинет и библиотеку. Кушин сел и указал Храдецки на второй стул. Кирай встал за спиной шефа, поближе к двери.
– Могу я взглянуть на досье, которое вы показывали Оскару?
Храдецки протянул ему коричневый конверт, а также отдельный сверток, в котором лежали все документы, полученные от Белы Силвануса. Он кивнул на копию полицейского досье.
– У вас есть опасения, что это фальшивка?
Кушин покачал головой.
– Если это фальшивка, боюсь, что у вас нет будущего.
Кушин сверкнул глазами в сторону Кирая. Храдецки неожиданно почувствовал, как зачесались руки. Но он заставил себя сохранять спокойствие. Если эти люди захотят убить его, он не сможет помешать. Лидер оппозиции быстро пробежал глазами досье, улыбнулся и открыл другой конверт.
Седые брови Кушина резко поползли вверх, когда он увидел содержимое конверта.
– Это потрясающе, полковник Храдецки. Из вас получился бы первоклассный разведчик.
Полковник внутренне содрогнулся, и это, видимо, как-то отразилось на его лице, потому что Кушин поспешил добавить:
– Но нам вы, разумеется, нужны не для этого. Лидер оппозиции откинулся на спинку стула.
– Итак, полковник, чего же вы хотите? Зачем вы меня разыскивали? – Он взвесил на ладони стопку приказов о реорганизации и увольнениях. – Только для того, чтобы передать мне все это? Или же для чего-то большего?
Храдецки вздохнул, понимая, что наступил момент истины – он стоит на пороге того, чтобы превратиться из прожектера, сочувствующего реформам, в настоящего революционера.
– Я начал все это в надежде остановить выполнение приказов этого Релинга. Чтобы в работе национальной полиции вновь появился хоть какой-то здравый смысл. Теперь я уже не думаю, что это может случиться. Не при теперешнем правительстве.
– Вы правы, – согласился Кушин с непроницаемым выражением лица. – Релинг и деятели вроде него – только симптомы другой, более тяжелой болезни. Эти немецкие и французские сатрапы заражают нашу страну, так как наши собственные генералы считают, что им необходима поддержка Конфедерации, чтобы удержаться у власти. Эти солдафоны не понимают одного – их так называемые союзники очень быстро становятся их хозяевами. И нашими тоже.
– Да. Я это понимаю. – Храдецки с трудом скрывал нетерпение. Несмотря на то, что Кушин выражался точно и ясно, он все же был политиком. А политики любят поговорить. – Но что мы можем сделать, чтобы остановить это?
– Кроме публикации слезных жалоб, хотите вы сказать? – Кушин тихонько рассмеялся. – Очень многие люди, подобно вам, полковник, готовы были принять правительство национального спасения, но не Европейскую Конфедерацию. И мы намерены собрать под свои знамена эту новую волну недовольных. Мы хотим расширить нашу организацию. И завербовать некоторых полицейских офицеров, которые значатся в переданном вами списке, было бы весьма полезно.
Голос Кушина сделался вдруг жестким, более решительным.
– И если французы и немцы вынудят нас к этому, мы будем бороться.
В глазах и голосе Кушина была такая сила и уверенность, что Храдецки почувствовал, как начинает кипеть его собственная кровь. Ему хотелось действовать, а не сидеть в этом кабинете.
– И что же должен буду делать я?
– Вы – профессиональный командир, полковник, человек, владеющий искусством управлять людьми и усмирять толпу. И мы используем эти ваши качества в своих целях. – Кушин наклонился поближе к Храдецки. – Очень скоро мы соберем примерно десять тысяч человек и выступим с маршем к зданию Парламента с требованиями провести реформы. И вы поможете нам организовать этот марш протеста.
Лидер оппозиции снова сел. Теперь в глазах его был холод, взгляд как бы фокусировался на каком-то отдаленном горизонте, невидимом Храдецки.
– А что потом, хотите вы спросить? – Кушин печально улыбнулся. – Потом мы посмотрим, как далеко готовы зайти эти сумасшедшие из Парижа и Берлина.
* * *
5 АПРЕЛЯ, ЗАСЕДАНИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО СОВЕТА БЕЗОПАСНОСТИ, БЕЛЫЙ ДОМ
Новости из Европы были печальными.
– Стягивание французских и немецких войск к польским и чешским границам явно продолжается, господин президент. Фактически, они даже стали действовать быстрее. Все пограничные районы быстро становятся одной большой пороховой бочкой – Генерал Рид Галлоуэй, председатель Комитета начальников штабов, стоял за кафедрой прямо перед огромным, во всю стену, видеомонитором. Тот факт, что первый солдат Америки делал свой доклад, обращаясь лично к президенту, лишний раз доказывал, как глубоко взволновали его события по другую сторону Атлантики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240