И осторожнее!
Ни с того ни с сего в голову Роселли полезло все, чему их учили на занятиях по оказанию первой помощи. Не перемещайте тяжело раненного с места на место! Все верно, только вот оставлять его на месте куда опаснее.
Освобожденные инспектора ООН и экипаж «Геркулеса» под охраной двоих Котиков поднимались во второй вертолет. Среди них Роселли заметил мужика, которого спас Коттер, — тот выделялся белой повязкой на руке и кейсом, который до сих пор прижимал как щит к груди. Удачного полета, ублюдок. Если уж Эл-Ти пытался спасти этого засранца...
В наушнике Роселли без конца трещали команды, правда, своих позывных он не слышал. Взвод Котиков отходил. «Морского Коня» уже загрузили, рампа захлопнулась, как щучья пасть. Вертушка, подняв тучу пыли, оторвалась от бетона и, задрав хвост, прошлась над полосой. Через мгновение вертолет скрылся в ночи, сопровождаемый одной из «Кобр».
Эллсуорт и Роселли, не опуская носилок с Коттером на землю, нервничали в ожидании третьей вертушки. Как только распахнулся люк, они с помощью летчиков тотчас втащили носилки в кабину и забрались следом, за ними — остальные Котики. В этот момент трижды прогрохотало — взлетели на воздух припаркованные у аэровокзала грузовики. Гарсия и Фрейзер, подрывники из «Золотого» отделения, не сидели сложа руки.
Оцепление площадки редело по мере того, как Котики ныряли в вертолет. Последними на борт поднялись младший лейтенант Де Витт и Маккензи.
— Поехали! — крикнул Де Витт, прижав микрофон к губам и взмахнув рукой. — Все на борту! Отрывай жопу от земли!
«Морской Конь» с ревом взмыл в ночное небо и повернул на запад. Хвостовой люк еще не закрылся, и Роселли успел заметить одиноко стоявший в аэропорту «Геркулес». На левом крыле фюзеляжа расцвел оранжевый цветок, потом занялись крыльевые баки с горючим, а спустя пару мгновений ооновский самолет уже полыхал грандиозным костром, сквозь который проступали чернеющие ребра каркаса. Еще секунда — и взрывы меньшей мощности поглотили два «лендровера», расшвыряв дымящиеся обломки по взлетной полосе. Когда иракцы вернутся утром в аэропорт, им не достанется ничего. Рампа с шипением поднялась, следом закрылись створки грузового люка — Шуаба остался далеко внизу.
Роселли повернулся к хлопотавшему у Эл-Ти Эллсуорту. Носилки разместили в центре грузового отсека, на загримированное лицо Коттера натянули прозрачную кислородную маску. У ноздрей лейтенанта пузырились красные капельки, кровавая пена в уголках рта. Дышал он с трудом — это ощущалось даже сквозь рев двигателей и свист винта «Морского Коня». Маккензи, стоя на коленях у носилок, держал в руках пластиковую бутылку с прозрачной жидкостью, а Док делал инъекцию в вену выше локтя Коттера. Остальные Котики вместе с командиром вертолета стали кругом, бессильные чем-либо помочь. Сомнений не осталось: если уж Док не спасет Шкипера, то никто другой и подавно.
— Черт, — только и сказал Док, приподнимаясь. Руки его были по локоть в крови. Он задрал веко Коттера, вглядываясь в зрачок.
— Сколько нам до Кувейта?
— Почти сто миль, — отозвался командир экипажа. — Считай, тридцать минут.
— Бля, бля, БЛЯ! — Док расстегивал одежду и амуницию Эл-Ти, срывал и швырял ее на стальной пол вертолета. Что не поддавалось, разрезал ножницами. Роселли помогал ему, а Маккензи все еще держал бутыль с внутривенным. В тусклом свете плафонов грузового отсека тело Эл-Ти казалось мертвенно-бледным, особенно в сравнении с заливавшей его кровью.
Роселли мучался кошмарными предчувствиями — он уже не раз видел смерть.
Из двенадцати лет службы на флоте семь он посвятил Отрядам. Боевое крещение он принял в Панаме, где его ранило в бою за аэропорт Пайтилла. Четверо из отделения стали первыми американцами, погибшими в ходе панамской операции, — четверо добрых друзей, погибших в слепой перестрелке, когда их — Котиков, элиту — бросили, как пушечное мясо, на штурм баррикад, под пулеметный огонь, а потом приказали удерживать захваченные позиции до подхода запаздывающего подкрепления. Котиков связывали самые крепкие узы из всех известных Роселли. Он еще не был женат, но знал многих семейных Котиков... так вот, боевые друзья значили для тех ничуть не меньше, чем собственные жены.
Роселли тут же вспомнил о Донне, жене Коттера. И у них ребенок... О, черт, черт!
* * *
03.05 (00.05 по Гринвичу)
Борт вертолета «Ковбой-1».
Коттер очнулся — его раздражали склонившиеся над ним люди. Боль... ему было больно... хотя не слишком, чего он здорово боялся. Забавно, но ниже диафрагмы он ничего не ощущал.
— Где... — это что, лицо Дока прямо над ним? Плохо видно, не разобрать...
— Мы в вертушке, Эл-Ти, — отозвался Док. — Расслабься, Эл-Ти.
— Как... ребята? — едва произнес он. Каждый вдох давался с большим трудом, вряд ли Док услышит его сквозь рев вертолета.
Лицо Дока придвинулось ближе.
— Что вы сказали, сэр?
— Ребята... Заберите их... всех...
— Все на борту, Шкипер. Вы один нарвались на пулю. Кой черт вас угораздило? — Док ворчал беззлобно, почти шутливо, но Коттер уловил в голосе тревожные нотки. — Черт, что за пример вы подаете подчиненным?
— Задание...
— Все три вертушки в пути и с грузом, Шкипер. Все сделали ноги. Задание выполнено. А теперь заткнитесь и дайте мне доделать свое дело. У вас дырка в боку и сильное кровотечение. Ясно, Шкипер? Слышите меня?
Коттер слышал, хотя лица и огни растаяли в белой дымке. Он что, умирает? Он попробовал думать о Донне и Викки, но мысли ускользали. Все же ему удалось вызвать в памяти их лица, и это было хоть какой-то соломинкой. Он попробовал вздохнуть, плюнув на боль... но не смог. Во рту чувствовался противный привкус крови, заливавшей горло и грудь. Черт, не могу дышать...
Ребята в безопасности. Это славно. И задание выполнено... какое задание? Он попытался вспомнить. Ах, да. Учебное задание... Работа с морской пехотой на Векьесе, большом острове на запад от Пуэрто-Рико... Учебное... Как же его ранило? Несчастные случаи имеют место и во время учебы... особенно у Котиков...
Дьявол, он же горд своими ребятами, каждым из них. Лучшие солдаты, лучшие в этом распроклятом мире.
Белая дымка стала темнеть по краям. Как в тумане. Забавно. Он даже не может вспомнить лицо Донны, только ребят, с которыми работал, которыми командовал несколько лет, — каждого, будто все они сейчас здесь, рядом...
— Я... вами... горжусь, — произнес он.
Черт, он и в самом деле ими гордился.
* * *
03.06 (00.06 по Гринвичу)
Борт «Ковбой-1».
— Лейтенант! — Эллсуорт склонился над носилками и обеими руками давил ему на грудь, пытаясь заставить умолкнувшее сердце заработать снова. — Боже, черт, не смейте умирать у меня на руках! Лейтенант!
Роселли по приказу Дока сорвал с лица Эл-Ти кислородную маску и прижал к окровавленным ноздрям и рту Коттера маску искусственного дыхания, пытаясь продуть Шкиперу легкие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Ни с того ни с сего в голову Роселли полезло все, чему их учили на занятиях по оказанию первой помощи. Не перемещайте тяжело раненного с места на место! Все верно, только вот оставлять его на месте куда опаснее.
Освобожденные инспектора ООН и экипаж «Геркулеса» под охраной двоих Котиков поднимались во второй вертолет. Среди них Роселли заметил мужика, которого спас Коттер, — тот выделялся белой повязкой на руке и кейсом, который до сих пор прижимал как щит к груди. Удачного полета, ублюдок. Если уж Эл-Ти пытался спасти этого засранца...
В наушнике Роселли без конца трещали команды, правда, своих позывных он не слышал. Взвод Котиков отходил. «Морского Коня» уже загрузили, рампа захлопнулась, как щучья пасть. Вертушка, подняв тучу пыли, оторвалась от бетона и, задрав хвост, прошлась над полосой. Через мгновение вертолет скрылся в ночи, сопровождаемый одной из «Кобр».
Эллсуорт и Роселли, не опуская носилок с Коттером на землю, нервничали в ожидании третьей вертушки. Как только распахнулся люк, они с помощью летчиков тотчас втащили носилки в кабину и забрались следом, за ними — остальные Котики. В этот момент трижды прогрохотало — взлетели на воздух припаркованные у аэровокзала грузовики. Гарсия и Фрейзер, подрывники из «Золотого» отделения, не сидели сложа руки.
Оцепление площадки редело по мере того, как Котики ныряли в вертолет. Последними на борт поднялись младший лейтенант Де Витт и Маккензи.
— Поехали! — крикнул Де Витт, прижав микрофон к губам и взмахнув рукой. — Все на борту! Отрывай жопу от земли!
«Морской Конь» с ревом взмыл в ночное небо и повернул на запад. Хвостовой люк еще не закрылся, и Роселли успел заметить одиноко стоявший в аэропорту «Геркулес». На левом крыле фюзеляжа расцвел оранжевый цветок, потом занялись крыльевые баки с горючим, а спустя пару мгновений ооновский самолет уже полыхал грандиозным костром, сквозь который проступали чернеющие ребра каркаса. Еще секунда — и взрывы меньшей мощности поглотили два «лендровера», расшвыряв дымящиеся обломки по взлетной полосе. Когда иракцы вернутся утром в аэропорт, им не достанется ничего. Рампа с шипением поднялась, следом закрылись створки грузового люка — Шуаба остался далеко внизу.
Роселли повернулся к хлопотавшему у Эл-Ти Эллсуорту. Носилки разместили в центре грузового отсека, на загримированное лицо Коттера натянули прозрачную кислородную маску. У ноздрей лейтенанта пузырились красные капельки, кровавая пена в уголках рта. Дышал он с трудом — это ощущалось даже сквозь рев двигателей и свист винта «Морского Коня». Маккензи, стоя на коленях у носилок, держал в руках пластиковую бутылку с прозрачной жидкостью, а Док делал инъекцию в вену выше локтя Коттера. Остальные Котики вместе с командиром вертолета стали кругом, бессильные чем-либо помочь. Сомнений не осталось: если уж Док не спасет Шкипера, то никто другой и подавно.
— Черт, — только и сказал Док, приподнимаясь. Руки его были по локоть в крови. Он задрал веко Коттера, вглядываясь в зрачок.
— Сколько нам до Кувейта?
— Почти сто миль, — отозвался командир экипажа. — Считай, тридцать минут.
— Бля, бля, БЛЯ! — Док расстегивал одежду и амуницию Эл-Ти, срывал и швырял ее на стальной пол вертолета. Что не поддавалось, разрезал ножницами. Роселли помогал ему, а Маккензи все еще держал бутыль с внутривенным. В тусклом свете плафонов грузового отсека тело Эл-Ти казалось мертвенно-бледным, особенно в сравнении с заливавшей его кровью.
Роселли мучался кошмарными предчувствиями — он уже не раз видел смерть.
Из двенадцати лет службы на флоте семь он посвятил Отрядам. Боевое крещение он принял в Панаме, где его ранило в бою за аэропорт Пайтилла. Четверо из отделения стали первыми американцами, погибшими в ходе панамской операции, — четверо добрых друзей, погибших в слепой перестрелке, когда их — Котиков, элиту — бросили, как пушечное мясо, на штурм баррикад, под пулеметный огонь, а потом приказали удерживать захваченные позиции до подхода запаздывающего подкрепления. Котиков связывали самые крепкие узы из всех известных Роселли. Он еще не был женат, но знал многих семейных Котиков... так вот, боевые друзья значили для тех ничуть не меньше, чем собственные жены.
Роселли тут же вспомнил о Донне, жене Коттера. И у них ребенок... О, черт, черт!
* * *
03.05 (00.05 по Гринвичу)
Борт вертолета «Ковбой-1».
Коттер очнулся — его раздражали склонившиеся над ним люди. Боль... ему было больно... хотя не слишком, чего он здорово боялся. Забавно, но ниже диафрагмы он ничего не ощущал.
— Где... — это что, лицо Дока прямо над ним? Плохо видно, не разобрать...
— Мы в вертушке, Эл-Ти, — отозвался Док. — Расслабься, Эл-Ти.
— Как... ребята? — едва произнес он. Каждый вдох давался с большим трудом, вряд ли Док услышит его сквозь рев вертолета.
Лицо Дока придвинулось ближе.
— Что вы сказали, сэр?
— Ребята... Заберите их... всех...
— Все на борту, Шкипер. Вы один нарвались на пулю. Кой черт вас угораздило? — Док ворчал беззлобно, почти шутливо, но Коттер уловил в голосе тревожные нотки. — Черт, что за пример вы подаете подчиненным?
— Задание...
— Все три вертушки в пути и с грузом, Шкипер. Все сделали ноги. Задание выполнено. А теперь заткнитесь и дайте мне доделать свое дело. У вас дырка в боку и сильное кровотечение. Ясно, Шкипер? Слышите меня?
Коттер слышал, хотя лица и огни растаяли в белой дымке. Он что, умирает? Он попробовал думать о Донне и Викки, но мысли ускользали. Все же ему удалось вызвать в памяти их лица, и это было хоть какой-то соломинкой. Он попробовал вздохнуть, плюнув на боль... но не смог. Во рту чувствовался противный привкус крови, заливавшей горло и грудь. Черт, не могу дышать...
Ребята в безопасности. Это славно. И задание выполнено... какое задание? Он попытался вспомнить. Ах, да. Учебное задание... Работа с морской пехотой на Векьесе, большом острове на запад от Пуэрто-Рико... Учебное... Как же его ранило? Несчастные случаи имеют место и во время учебы... особенно у Котиков...
Дьявол, он же горд своими ребятами, каждым из них. Лучшие солдаты, лучшие в этом распроклятом мире.
Белая дымка стала темнеть по краям. Как в тумане. Забавно. Он даже не может вспомнить лицо Донны, только ребят, с которыми работал, которыми командовал несколько лет, — каждого, будто все они сейчас здесь, рядом...
— Я... вами... горжусь, — произнес он.
Черт, он и в самом деле ими гордился.
* * *
03.06 (00.06 по Гринвичу)
Борт «Ковбой-1».
— Лейтенант! — Эллсуорт склонился над носилками и обеими руками давил ему на грудь, пытаясь заставить умолкнувшее сердце заработать снова. — Боже, черт, не смейте умирать у меня на руках! Лейтенант!
Роселли по приказу Дока сорвал с лица Эл-Ти кислородную маску и прижал к окровавленным ноздрям и рту Коттера маску искусственного дыхания, пытаясь продуть Шкиперу легкие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80