— По какому поводу торжество?..
— По поводу прощания с нашим домом, — ответил он, разливая в хрустальные бокалы ее любимое «Киндзмараули». — Должен сказать тебе, майне либе Маргоша, что это был не самый худший дом в Москве. Но, увы, — рога трубят...
— Хочешь сказать, что надо срочно уезжать в Германию?..
— Срочно, родная... Завтра в полдень за тобой и Тошкой приедут вежливые и аккуратные люди... Без всяких досмотров и формальностей они подвезут вас прямо к трапу самолета на Мюнхен. Там тебя ждет шикарная квартира в самом-пресамом буржуйском районе. А сюда мы, судя по всему, в ближайшие несколько лет не вернемся. За этой квартирой пока присмотрят мои старики, а потом видно будет.
Сообщение о срочном отъезде в Германию не вызвало у Риты особых эмоций.
Она поднесла бокал к торшеру и долго смотрела на вспыхивающее багровыми отблесками вино.
— Оно похоже на кровь. На густую, липкую кровь, — вздохнула она и, не пригубив, поставила бокал на стол.
— На кровь?.. — смешался вдруг Савелов. — При чем тут густая и липкая кровь?
Вскинув голову, Рита посмотрела ему в глаза:
— Вадим, ответь честно: тебе надо от кого-то или от чего-то срочно скрыться за границей, ведь так?
— Почему скрыться? — отвел он глаза. — Обычное дело в нашем Управлении — откомандировали на ответственную работу в Германию.
— Но почему такая спешка?
— На этот вопрос, майне либе Маргоша, может ответить лишь мое начальство, но у нас не принято задавать ему частные вопросы. Сознавайся, ты сегодня чем-то расстроена?
— Устала.
— Если за мое отсутствие у тебя возникли проблемы с защитой диссертации, то теперь они не имеют никакого значения...
Рита неопределенно пожала плечами и чему-то своему усмехнулась.
— Не журись, майне либе, с защитой твоей ужасно умной диссертации в Неметчине мы в два счета все уладим, — сбитый с толку ее настроением, заторопился Савелов. — Там у тебя будет неизмеримо больше возможностей по части исследований в пластической хирургии, но, главное: Платоша получит образование в классической немецкой гимназии. Он способный мальчик — вот увидишь, через год будет шпрехать не хуже немчиков...
— Не хуже немчиков, — отчужденно повторила Рита и решительно тряхнула головой. — Не знаю, поймешь ли ты, Вадим, но мы с Тошкой ни в какую Германию не поедем. И дело не в моей диссертации.
— Не поедете? — шепотом переспросил он и сразу сорвался на крик: — Черт подери, почему не поедете? Порученец генерала Толмачева уже привез вам билеты, паспорта, деньги...
— Не кричи! — повысила голос и она. — Так будет лучше... Тебе будет лучше, Вадим. Мне давно надо было поставить все точки над "и", но после Афганистана ты постоянно находился в стрессовом состоянии и я не сочла возможным сразу пойти на это...
— На что пойти, скажи же, наконец? — выдохнул он.
Она опустила голову и отвернулась к окну. Он посмотрел на ее напряженную спину и понял вдруг, какие слова он сейчас от нее услышит — они будут означать приговор их семье и всей их совместной жизни. Приговор, не подлежащий пересмотру и обжалованию.
— Я подала на развод, — глухо, будто издалека, донесся ее голос.
— На развод?..
— Вчера подала... Думала, наберусь смелости и сообщу тебе через несколько дней, когда ты вернешься из командировки, но ты вернулся раньше и застал меня врасплох.
— Ты в своем уме, Маргоша? Почему сразу — на развод?
— Можно было бы и не сразу, но тебе надо уезжать...
— В чем, в чем, черт побери, в чем дело, объясни мне наконец?
— Ты не догадываешься?..
— Не верю, что у тебя появился другой мужчина.
— Другой мужчина, конечно, не появился, но я теперь точно знаю, что из всех одиночеств самое страшное — одиночество вдвоем. В Германии, среди чужих людей, оно просто раздавит нас. Пожалуйста, пойми это и не удерживай меня!
— Маргоша, ты подумала, что ждет тебя и Платона в богом проклятой России? — справившись с комом в горле, хрипло спросил он.
Рита пожала плечами.
— Хаос, распад государства... Теперь уже слепому ясно, что социализм казарменного образца не выдержал проверку историей. Те, кто придет через год-другой к власти, спустят на твоего номенклатурного отца, заодно и на вас с Платоном, всех бешеных собак. Спившийся «гегемон» и нищая интеллигенция, думаешь, простят вам былое благополучие?
— Я не думала об этом, Вадим. Но... наверное, ты прав — в том, что грядет, может быть, нам не найдется места. Может, нам придется пройти через такое, о чем сейчас страшно думать... Но что это меняет в наших с тобой отношениях? Даже если ты сейчас уговоришь меня, а я — баба слабая... Ну, не состоялась у нас любовь, Вадим, не случилась, и тут хоть ты волком вой, а я реви белугой.
Савелов сжал руками голову и с горечью вытолкнул сквозь стиснутые зубы:
— Господи, господи, за что нам такое?
— Я одна во всем виновата, Вадим.
— Я... Я не отдам тебе Тошку! — опрокинув стул, резко вскочил он. — Не отдам — и все!.. Там, на Гиндукуше, с Игорем... с Сарматовым Игорем мы перед боем договорились, что Тошку воспитает тот, кому выпадет жить. Я тогда ему все сказал про нас с тобой и про то, что Тошка его сын.
— Сказал?.. — еле слышно переспросила Рита, чувствуя, что у нее подкашиваются ноги. — Но скрывал от меня это?
— Ты не можешь мне простить, что он погиб, а я остался жить, да?.. Всем святым, что было у нас с тобой, всем святым клянусь, не виновен я в его гибели!
— Вадим, кто винит тебя?.. Еще встретится тебе та, для которой ты будешь единственным, а меня больше не неволь. Закончим разговор на эту тему.
Он схватил ее за плечи и затряс, срываясь на крик:
— Не виноват я, что жить выпало мне, а не ему. Можешь ты, кукла бессердечная, понять это?!
— Игорь жив! — крикнула Рита. — Не знаю, что с ним случилось, но знаю: случилось что-то ужасное. Еще знаю, что сейчас ему нужна моя помощь.
— Господи! — схватился за голову Савелов. — Живой он стоял между нами и даже мертвый стоит! Пойми — мертвый он, мертвый!
— Мертвый? — шепотом переспросила она, и в ее глазах сверкнул гнев. — А зачем против мертвого возбуждать уголовное дело, ответь мне?.. Затем, что доказательств его гибели нет. Нет, понял ты, не-е-ет доказательств!!!
— Какое, к черту, дело?.. Оно давно военной прокуратурой приостановлено...
— "За неустановлением местонахождения обвиняемого", так мне ответил на прошлой неделе следователь военной прокуратуры.
— Ты там была?
— Я имею право знать о судьбе отца моего ребенка.
— Имеешь, — согласился Савелов и опять схватил ее за плечи. — Пойми, Маргошенька, этим уголовным делом они гибель группы на него, на него, мертвого, списывают, и не более того.
— Игорь жив! — с гневом выкрикнула Рита и оттолкнула его от себя. — Не трать время, Савелов, тебе и твоему генералу Толмачеву не удастся убедить меня в обратном!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67