Он даже располагал к себе. Но расслабляться было нельзя. Если бы все было чисто, в дом уже давно бы ввалился Муха. Для Бороды это был бы сюрприз, но, надеюсь, он бы его как-нибудь пережил. Но Мухи не было. Значит, заподозрил неладное. Видимо, решил пока не светиться, контролировать ситуацию со стороны. Будем и мы настороже.
Я продолжил допрос. Пардон, приятную беседу:
— Тебе сколько лет?
— Тридцать пять. Что, выгляжу старше? Это из-за бороды. Как сбрею — пятнадцать лет сброшу, не меньше.
Я кивнул. С этим все понятно. Поторопился я Бороду в пятидесятилетние записывать.
— Где мы разместимся?
— У меня, у Ларисы, у Деда. Я думаю, не буду вас маскировать под местных — так и будете считаться моими друзьями из Москвы. Хорошо?
— Где мы могли познакомиться?
— В Москве. Например, на Дне города в девяносто пятом. В толпе отдыхающих. Пиво вместе пили. Вы тогда были в Москве?
— Какая разница?
— Действительно, никакой.
— День города. Годится. Почему нам нельзя косить под местных?
— Больно рожи у вас москальские.
— У меня — не москальская, у меня — еврейская! — вставил Артист.
— Это еще хуже.
— Что, здесь так не любят евреев?
— Не в этом дело. Хотя лет десять назад здесь в ходу был интересный лозунг: «Утопим москалей в жидовской крови!» Москали решили, что их много, а жидов мало, можно будет и выплыть. Которые уехали — кто, наверное, плавать не умел, — которые остались. А вот жиды решили не дожидаться начала эксперимента и уехали все. Так что теперь тут у нас человек с семитской внешностью может быть только приезжим. Но это ничего. Дед говорит, что конспирация — хитрая штука: чем ее меньше, тем ее больше.
— Правильно твой Дед говорит, — снова я перехватил инициативу разговора. — До вечера у нас море времени, пойдем, покажешь нам город. Мы все-таки туристы.
* * *
На вокзале перед Мухой стояло сразу несколько задач. Первое — понять, куда этот загадочный Борода потащит остальную команду. Второе — не оторваться от работяг, потому что общеизвестно, как быстро забываются вагонные знакомства и как быстро пропадает желание тащить к себе домой случайных попутчиков. Работяги нуждались в постоянном надзоре. Если не бить их по ушам, то пивом или чем покрепче поить нужно обязательно, чтоб не возникло желание отвязаться от попутчика, нарушив тем самым необдуманные обязательства, выданные московскому туристу. Кроме того, нужно было контролировать ситуацию на перроне и вокзальной площади.
Встречу Пастуха и компании с Бородой Муха видел, проходя мимо со своими дровосеками. На площади он удачно подгреб к стоянке такси, так что слышал, как Пастух выкрикивает адрес. Теперь ему оставалось только раздвоиться, отправить одну половину Мухи контролировать ситуацию с Пастухом и ребятами, а вторую послать в район Сихова к Петрову куму, провести время до вечерней трускавецкой электрички.
Чтоб не раздваиваться, Муха поступил хитро. Он взял адрес кума, пообещал хлопцам, что догонит их и отнюдь не с пустыми руками, а ему, дескать, надо заглянуть кое-куда в городе. Олег бросил вещи в камеру хранения, усадил мужичков в машину, а следом и сам, поймав частника, двинул по услышанному на площади адресу.
В пять утра подавляющее число жителей провинциального города с остановившейся промышленностью спит, и поэтому Муха обследовал тридцать второй дом по улице Сверчинского в совершенно спокойной обстановке. Машин поблизости не было, хотя во дворе дома он сразу увидел обшарпанный гараж. В таком гараже могла содержаться либо «Лада» с полумиллионным пробегом, либо бээмвуха с полумиллиардным. Наружного наблюдения за домом не было, разве что со спутника. Муха ткнулся в подъезд, но дверь была заперта. Впрочем, запертой она была только для крайне тупых. Острый глаз Мухи тут же обнаружил проверченную в филенке дырочку, из которой высовывался кончик лесочной петли. Муха потянул леску, засов и открылся.
В полуподвале было три двери. Одна явно квартирная, одна — учрежденческого типа, одна дощатая, грубая, видимо, вела в собственно подвал. На этажах было по две двери, но на втором одна из них оказалась забитой рейками — похоже, объединили две квартиры. В какое из помещений Борода притащил ребят — было непонятно. Муха снова пошел вокруг дома и тут услышал голоса, доносящиеся из полуподвала. Плотно занавешенное окно было наполовину утоплено в грунт, Муха спрыгнул в оконный приемок и прислушался. Говорили Пастух и кто-то незнакомый. Говорили мирно, но слов было не разобрать. Муха соорудил из ладоней раковину, прижал ее к стеклу.
— А членом местных националистических организаций ты не состоишь?
— Ну, нет, это уж слишком противно... У меня отмазка — я художник, человек не от мира сего, нестроевой, пьющий. Чего с меня взять...
— Много пьешь?
— Пью? Нет, не много. Просто репутацию поддерживаю.
Ясно. Пастух «разматывает» Бороду. Это, конечно, не допрос, а просто такое построение разговора, когда человек больше рассказывает о себе, чем узнает о собеседнике.
Муха прослушал весь разговор, намотал на ус информацию насчет живущих здесь же Ларисы и Деда. Услышал, как вся бригада собралась в город. Можно было пойти сопроводить их, но Муха решил, что это, может, даже и лишнее — во время экскурсии где-нибудь посреди улицы спецназовца голыми руками не возьмешь. Гораздо важнее сейчас было обследовать дом.
Первым делом Муха спустился в подвал. На двери Бороды стоял замок под флажковый ключ. Скважина была такой старой и разбитой, что засов замка можно было открыть чуть ли не пальцем. Но Муха заранее нашел в палисаднике ржавый гвоздь.
В квартире, как Муха и ожидал, никого не осталось. Он оглядел все углы. Помещение было не просто жилое — как следует обжитое. Но это могла быть и декорация, в которой сегодня живет небритый художник, а завтра какая-нибудь глухая бабка, от которой не добьешься никаких показаний. Впрочем, он очень быстро понял, что это не так. В пол мастерской была прочно втоптана краска многолетней давности, потолок был расписан знаками Зодиака, дверные ручки и все, за что хозяин брался руками, было выпачкано всей гаммой масляных красок. А запах растворителя был здесь настолько прочным, что переоборудование этого богемного притона в жилище человека, не связанного с живописью, было бы делом не одной недели.
Второй мыслью Мухи было: слишком достоверная декорация. Он приступил к тщательному осмотру. Обнаружить сверхмалые жучки ему было нечем, никакой аппаратуры они с собой не взяли. Во всяком случае, примитивных прослушивающих устройств здесь не оказалось. Тщательный обыск не дал ни оружия, ни переговорных устройств, ни даже мобильного телефона. Ничего. А в одном из ящиков стола Муха нашел документы, которые его окончательно успокоили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Я продолжил допрос. Пардон, приятную беседу:
— Тебе сколько лет?
— Тридцать пять. Что, выгляжу старше? Это из-за бороды. Как сбрею — пятнадцать лет сброшу, не меньше.
Я кивнул. С этим все понятно. Поторопился я Бороду в пятидесятилетние записывать.
— Где мы разместимся?
— У меня, у Ларисы, у Деда. Я думаю, не буду вас маскировать под местных — так и будете считаться моими друзьями из Москвы. Хорошо?
— Где мы могли познакомиться?
— В Москве. Например, на Дне города в девяносто пятом. В толпе отдыхающих. Пиво вместе пили. Вы тогда были в Москве?
— Какая разница?
— Действительно, никакой.
— День города. Годится. Почему нам нельзя косить под местных?
— Больно рожи у вас москальские.
— У меня — не москальская, у меня — еврейская! — вставил Артист.
— Это еще хуже.
— Что, здесь так не любят евреев?
— Не в этом дело. Хотя лет десять назад здесь в ходу был интересный лозунг: «Утопим москалей в жидовской крови!» Москали решили, что их много, а жидов мало, можно будет и выплыть. Которые уехали — кто, наверное, плавать не умел, — которые остались. А вот жиды решили не дожидаться начала эксперимента и уехали все. Так что теперь тут у нас человек с семитской внешностью может быть только приезжим. Но это ничего. Дед говорит, что конспирация — хитрая штука: чем ее меньше, тем ее больше.
— Правильно твой Дед говорит, — снова я перехватил инициативу разговора. — До вечера у нас море времени, пойдем, покажешь нам город. Мы все-таки туристы.
* * *
На вокзале перед Мухой стояло сразу несколько задач. Первое — понять, куда этот загадочный Борода потащит остальную команду. Второе — не оторваться от работяг, потому что общеизвестно, как быстро забываются вагонные знакомства и как быстро пропадает желание тащить к себе домой случайных попутчиков. Работяги нуждались в постоянном надзоре. Если не бить их по ушам, то пивом или чем покрепче поить нужно обязательно, чтоб не возникло желание отвязаться от попутчика, нарушив тем самым необдуманные обязательства, выданные московскому туристу. Кроме того, нужно было контролировать ситуацию на перроне и вокзальной площади.
Встречу Пастуха и компании с Бородой Муха видел, проходя мимо со своими дровосеками. На площади он удачно подгреб к стоянке такси, так что слышал, как Пастух выкрикивает адрес. Теперь ему оставалось только раздвоиться, отправить одну половину Мухи контролировать ситуацию с Пастухом и ребятами, а вторую послать в район Сихова к Петрову куму, провести время до вечерней трускавецкой электрички.
Чтоб не раздваиваться, Муха поступил хитро. Он взял адрес кума, пообещал хлопцам, что догонит их и отнюдь не с пустыми руками, а ему, дескать, надо заглянуть кое-куда в городе. Олег бросил вещи в камеру хранения, усадил мужичков в машину, а следом и сам, поймав частника, двинул по услышанному на площади адресу.
В пять утра подавляющее число жителей провинциального города с остановившейся промышленностью спит, и поэтому Муха обследовал тридцать второй дом по улице Сверчинского в совершенно спокойной обстановке. Машин поблизости не было, хотя во дворе дома он сразу увидел обшарпанный гараж. В таком гараже могла содержаться либо «Лада» с полумиллионным пробегом, либо бээмвуха с полумиллиардным. Наружного наблюдения за домом не было, разве что со спутника. Муха ткнулся в подъезд, но дверь была заперта. Впрочем, запертой она была только для крайне тупых. Острый глаз Мухи тут же обнаружил проверченную в филенке дырочку, из которой высовывался кончик лесочной петли. Муха потянул леску, засов и открылся.
В полуподвале было три двери. Одна явно квартирная, одна — учрежденческого типа, одна дощатая, грубая, видимо, вела в собственно подвал. На этажах было по две двери, но на втором одна из них оказалась забитой рейками — похоже, объединили две квартиры. В какое из помещений Борода притащил ребят — было непонятно. Муха снова пошел вокруг дома и тут услышал голоса, доносящиеся из полуподвала. Плотно занавешенное окно было наполовину утоплено в грунт, Муха спрыгнул в оконный приемок и прислушался. Говорили Пастух и кто-то незнакомый. Говорили мирно, но слов было не разобрать. Муха соорудил из ладоней раковину, прижал ее к стеклу.
— А членом местных националистических организаций ты не состоишь?
— Ну, нет, это уж слишком противно... У меня отмазка — я художник, человек не от мира сего, нестроевой, пьющий. Чего с меня взять...
— Много пьешь?
— Пью? Нет, не много. Просто репутацию поддерживаю.
Ясно. Пастух «разматывает» Бороду. Это, конечно, не допрос, а просто такое построение разговора, когда человек больше рассказывает о себе, чем узнает о собеседнике.
Муха прослушал весь разговор, намотал на ус информацию насчет живущих здесь же Ларисы и Деда. Услышал, как вся бригада собралась в город. Можно было пойти сопроводить их, но Муха решил, что это, может, даже и лишнее — во время экскурсии где-нибудь посреди улицы спецназовца голыми руками не возьмешь. Гораздо важнее сейчас было обследовать дом.
Первым делом Муха спустился в подвал. На двери Бороды стоял замок под флажковый ключ. Скважина была такой старой и разбитой, что засов замка можно было открыть чуть ли не пальцем. Но Муха заранее нашел в палисаднике ржавый гвоздь.
В квартире, как Муха и ожидал, никого не осталось. Он оглядел все углы. Помещение было не просто жилое — как следует обжитое. Но это могла быть и декорация, в которой сегодня живет небритый художник, а завтра какая-нибудь глухая бабка, от которой не добьешься никаких показаний. Впрочем, он очень быстро понял, что это не так. В пол мастерской была прочно втоптана краска многолетней давности, потолок был расписан знаками Зодиака, дверные ручки и все, за что хозяин брался руками, было выпачкано всей гаммой масляных красок. А запах растворителя был здесь настолько прочным, что переоборудование этого богемного притона в жилище человека, не связанного с живописью, было бы делом не одной недели.
Второй мыслью Мухи было: слишком достоверная декорация. Он приступил к тщательному осмотру. Обнаружить сверхмалые жучки ему было нечем, никакой аппаратуры они с собой не взяли. Во всяком случае, примитивных прослушивающих устройств здесь не оказалось. Тщательный обыск не дал ни оружия, ни переговорных устройств, ни даже мобильного телефона. Ничего. А в одном из ящиков стола Муха нашел документы, которые его окончательно успокоили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93