План был не ахти какой, но другого не было.
В автосервис отправили Муху и Томаса. Муху - как единственного из нас, кто был нормально одет, хоть и с мазутным пятном на брючине, которое очень его расстраивало. Он все порывался почистить его специально купленным бензином, но мы не дали: весь салон провоняет, нюхай потом его бензин. А с Томаса пришлось снять его сюртук, наверняка известный уже каждому эстонскому телезрителю, и напялить утепленную камуфляжную куртку, которая досталась мне в обмен на мой приличный костюм и на плащ от Хуго Босса. На голову, чтобы скрыть его шевелюру и прикрыть козырьком лицо, нахлобучили эстовский кепарь, предварительно отодрав с него форменную кокарду. Куртка была ему маловата, руки торчали из рукавов, но с этим пришлось смириться.
Артист нашел в бардачке упаковку "Стиморола", который он рекламировал, но сам никогда не употреблял, велел Томасу нажевать и засунуть жвачку за щеки. Это придало физиономии Томаса некоторую грушеобразность, сделала похожим на хомячка и привлекательности не прибавило, но убавило узнаваемости. Что и требовалось.
Они выбрались на шоссе и по обочине зашагали к заправке. Впереди маленький Муха, а за ним, как на буксире, Томас. Вот уж верно - фитиль.
Мы с Артистом вернулись в машину. Артист угрюмо молчал, обдумывая случившееся. Мне тоже было о чем подумать.
Над дорогой прошел военный патрульный вертолет, потом еще один и еще два все военные. Это мне как-то не понравлось. Навес, хоть и дырявый, надежно скрывал "мазератти", но если на наши поиски бросят вооруженные силы Эстонии, далеко не уйти. Но с какой стати им объявлять тревогу? Только из-за того, что с гауптвахты сбежал артист? Или из-за того, что исчез внук эсэсовца? Но не настолько же он им нужен, чтобы поднимать Силы обороны в ружье.
Или настолько?
У меня появилось ощущение, будто бы нас втягивает в какой-то омут. Случайности сцеплялись одна с другой, как вагоны товарняка, спускаемые с сортировочной горки. И локомотивом в этом составе была случайность номер один: приглашение Артиста на роль второго плана в фильме эстонского режиссера Марта Кыпса "Битва на Векше".
Я повернулся к Артисту:
- Ну-ка расскажи мне, как тебя выбирали на эту роль. И не пропускай подробностей.
- Ну, как? - Он пожал плечами. - Как обычно. Позвонили с "Мосфильма", там в актерском отделе работает одна моя знакомая. Сказали, что из Таллина приехала режиссерша и подбирает актеров. Отобрала для кинопроб десять человек. Среди них - я. Вот, собственно, и все.
- Все? Или не совсем все?
- Ну, я сразу встретился с этой эстонской дамой. То да се. Кино - штука тонкая, тут важны личные отношения. Сводил ее пообедать в "Палас-отель". Потом она из Таллина дала телеграмму. О том, что меня утвердили на роль и вызывают на съемки. Теперь все. Есть только одна мелочь, - подумав, добавил Артист. - Я сначала не обратил на нее внимания...
- Какая мелочь?
- Эта моя знакомая, из актерского отдела "Мосфильма". Она мне, оказывается, не звонила.
- Кто же тебе звонил?
- Не знаю. Меня дома не было, говорили с отцом. Приятный женский голос. Я был уверен, что это она. Купил ей цветы. Она удивилась: за что? Тут и выяснилось, что она не звонила. Решили, что кто-то из отдела. Из отдела так из отдела, я об этом и думать забыл.
- Во сколько тебе обошелся обед в "Палас-отеле"? - полюбопытствовал я.
- Около ста баксов.
- Тебе не кажется, что ты выбросил бабки на ветер? По-моему, тебе и так дали бы эту роль. И даже упрашивали бы, если бы ты стал отказываться. И упрашивали бы очень настойчиво.
- Черт, - сказал Артист. Потом помолчал и сказал: - Суки. - Еще помолчал и спросил: - И что это значит?
- Об этом мы можем только догадываться.
- Хотелось бы не догадываться, а знать точно, - заявил Артист, ни в чем не терпевший неопределенности. Эта черта его характера и была, по-моему, главной причиной того, что он не сыграл и не сыграет, возможно, никогда роль, о которой страстно мечтал: принца Гамлета с его мучительным "Быть или не быть". - Да нет, все это чистая случайность. На роль меня выбирали по типажу. Мог оказаться любой из десяти актеров, если бы я не подсуетился. И вообще, кто мог предположить, что ты бросишь все и поедешь со мной? Кто мог предположить, что поедет Муха? Полная ерунда!
- Это ты меня уговариваешь? Или себя?
- Суки! - повторил Артист. - И что теперь?
На этот раз плечами пожал я:
- Знаешь, как говорят хирурги после операции?
- Знаю. "Понаблюдаем".
- Нет. "Вскрытие покажет".
Мы рассчитывали, что Муха и Томас вернутся часа через два, но они вернулись гораздо раньше. Во двор кирпичного завода въехал здоровенный оранжевый "К-700" с бортовым прицепом, закрытым аккуратным брезентовым тентом. В кабине, рядом с трактористом, молодым степенным эстонцем, сидели Томас и Муха.
Как выяснилось, на полпути к заправке Муха заметил трактор и быстро сообразил, какую пользу он может нам принести: на прицеп погрузить "мазератти", закрыть брезентом и таким образом выбраться из опасного места. Хозяину трактора он объяснил, что наша машина сломалась, а автосервис, который ремонтирует такие иномарки, есть только на трассе Таллин - Санкт-Петербург. Тот объявил сначала триста баксов, но когда увидел "мазератти", сразу поднял цену до пятисот - то ли оценив нашу платежеспособность, то ли почуяв что-то неладное. Скорей последнее: четверо молодых мужиков в экзотическом прикиде как-то не сочетались с шикарной иномаркой. Томас попробовал его устыдить, но тракторист стоял на своем.
Он был высокий, плотный, в просторном брезентовом комбинезоне поверх толстого, крупной домашней вязки свитера. Синий берет и короткая рыжая борода делали его похожим на шкипера. На все тексты Томаса он коротко отвечал: "Нет".
В конце концов Томас сдался и подошел к нам.
- Не прогибается, - сказал он. - Подозревает, что тачка ворованная. Хоть и не говорит. Потянем?
Я кивнул. Бабки у нас были, а выбора не было. И это был хороший вариант. Даже очень хороший. Если все пройдет благополучно, мы окажемся в двухстах километрах от того места, где нас будут искать.
- Двести ему нужно отдать сразу, а триста показать, - предупредил Томас. И отдать только после того, как он довезет нас до места. Мы, эстонцы, народ законопослушный. Это у нас от немцев. Но когда мы думаем: "Законно или незаконно?", мы имеем в виду: "Прихватят или не прихватят?" Это у нас от русских. Если отдать ему все вперед, он сдаст нас первому полицейскому.
Выслушав наши условия, шкипер согласно кивнул и уехал на свой хутор за досками, по которым можно было бы вкатить "мазератти" в прицеп.
- Не заложит? - обеспокоился Муха.
- Нет, - уверенно сказал Томас. - Отказаться от таких бабок - не в эстонском характере.
- А вот это у вас от евреев, - сказал Артист.
Шкипера не было часа два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
В автосервис отправили Муху и Томаса. Муху - как единственного из нас, кто был нормально одет, хоть и с мазутным пятном на брючине, которое очень его расстраивало. Он все порывался почистить его специально купленным бензином, но мы не дали: весь салон провоняет, нюхай потом его бензин. А с Томаса пришлось снять его сюртук, наверняка известный уже каждому эстонскому телезрителю, и напялить утепленную камуфляжную куртку, которая досталась мне в обмен на мой приличный костюм и на плащ от Хуго Босса. На голову, чтобы скрыть его шевелюру и прикрыть козырьком лицо, нахлобучили эстовский кепарь, предварительно отодрав с него форменную кокарду. Куртка была ему маловата, руки торчали из рукавов, но с этим пришлось смириться.
Артист нашел в бардачке упаковку "Стиморола", который он рекламировал, но сам никогда не употреблял, велел Томасу нажевать и засунуть жвачку за щеки. Это придало физиономии Томаса некоторую грушеобразность, сделала похожим на хомячка и привлекательности не прибавило, но убавило узнаваемости. Что и требовалось.
Они выбрались на шоссе и по обочине зашагали к заправке. Впереди маленький Муха, а за ним, как на буксире, Томас. Вот уж верно - фитиль.
Мы с Артистом вернулись в машину. Артист угрюмо молчал, обдумывая случившееся. Мне тоже было о чем подумать.
Над дорогой прошел военный патрульный вертолет, потом еще один и еще два все военные. Это мне как-то не понравлось. Навес, хоть и дырявый, надежно скрывал "мазератти", но если на наши поиски бросят вооруженные силы Эстонии, далеко не уйти. Но с какой стати им объявлять тревогу? Только из-за того, что с гауптвахты сбежал артист? Или из-за того, что исчез внук эсэсовца? Но не настолько же он им нужен, чтобы поднимать Силы обороны в ружье.
Или настолько?
У меня появилось ощущение, будто бы нас втягивает в какой-то омут. Случайности сцеплялись одна с другой, как вагоны товарняка, спускаемые с сортировочной горки. И локомотивом в этом составе была случайность номер один: приглашение Артиста на роль второго плана в фильме эстонского режиссера Марта Кыпса "Битва на Векше".
Я повернулся к Артисту:
- Ну-ка расскажи мне, как тебя выбирали на эту роль. И не пропускай подробностей.
- Ну, как? - Он пожал плечами. - Как обычно. Позвонили с "Мосфильма", там в актерском отделе работает одна моя знакомая. Сказали, что из Таллина приехала режиссерша и подбирает актеров. Отобрала для кинопроб десять человек. Среди них - я. Вот, собственно, и все.
- Все? Или не совсем все?
- Ну, я сразу встретился с этой эстонской дамой. То да се. Кино - штука тонкая, тут важны личные отношения. Сводил ее пообедать в "Палас-отель". Потом она из Таллина дала телеграмму. О том, что меня утвердили на роль и вызывают на съемки. Теперь все. Есть только одна мелочь, - подумав, добавил Артист. - Я сначала не обратил на нее внимания...
- Какая мелочь?
- Эта моя знакомая, из актерского отдела "Мосфильма". Она мне, оказывается, не звонила.
- Кто же тебе звонил?
- Не знаю. Меня дома не было, говорили с отцом. Приятный женский голос. Я был уверен, что это она. Купил ей цветы. Она удивилась: за что? Тут и выяснилось, что она не звонила. Решили, что кто-то из отдела. Из отдела так из отдела, я об этом и думать забыл.
- Во сколько тебе обошелся обед в "Палас-отеле"? - полюбопытствовал я.
- Около ста баксов.
- Тебе не кажется, что ты выбросил бабки на ветер? По-моему, тебе и так дали бы эту роль. И даже упрашивали бы, если бы ты стал отказываться. И упрашивали бы очень настойчиво.
- Черт, - сказал Артист. Потом помолчал и сказал: - Суки. - Еще помолчал и спросил: - И что это значит?
- Об этом мы можем только догадываться.
- Хотелось бы не догадываться, а знать точно, - заявил Артист, ни в чем не терпевший неопределенности. Эта черта его характера и была, по-моему, главной причиной того, что он не сыграл и не сыграет, возможно, никогда роль, о которой страстно мечтал: принца Гамлета с его мучительным "Быть или не быть". - Да нет, все это чистая случайность. На роль меня выбирали по типажу. Мог оказаться любой из десяти актеров, если бы я не подсуетился. И вообще, кто мог предположить, что ты бросишь все и поедешь со мной? Кто мог предположить, что поедет Муха? Полная ерунда!
- Это ты меня уговариваешь? Или себя?
- Суки! - повторил Артист. - И что теперь?
На этот раз плечами пожал я:
- Знаешь, как говорят хирурги после операции?
- Знаю. "Понаблюдаем".
- Нет. "Вскрытие покажет".
Мы рассчитывали, что Муха и Томас вернутся часа через два, но они вернулись гораздо раньше. Во двор кирпичного завода въехал здоровенный оранжевый "К-700" с бортовым прицепом, закрытым аккуратным брезентовым тентом. В кабине, рядом с трактористом, молодым степенным эстонцем, сидели Томас и Муха.
Как выяснилось, на полпути к заправке Муха заметил трактор и быстро сообразил, какую пользу он может нам принести: на прицеп погрузить "мазератти", закрыть брезентом и таким образом выбраться из опасного места. Хозяину трактора он объяснил, что наша машина сломалась, а автосервис, который ремонтирует такие иномарки, есть только на трассе Таллин - Санкт-Петербург. Тот объявил сначала триста баксов, но когда увидел "мазератти", сразу поднял цену до пятисот - то ли оценив нашу платежеспособность, то ли почуяв что-то неладное. Скорей последнее: четверо молодых мужиков в экзотическом прикиде как-то не сочетались с шикарной иномаркой. Томас попробовал его устыдить, но тракторист стоял на своем.
Он был высокий, плотный, в просторном брезентовом комбинезоне поверх толстого, крупной домашней вязки свитера. Синий берет и короткая рыжая борода делали его похожим на шкипера. На все тексты Томаса он коротко отвечал: "Нет".
В конце концов Томас сдался и подошел к нам.
- Не прогибается, - сказал он. - Подозревает, что тачка ворованная. Хоть и не говорит. Потянем?
Я кивнул. Бабки у нас были, а выбора не было. И это был хороший вариант. Даже очень хороший. Если все пройдет благополучно, мы окажемся в двухстах километрах от того места, где нас будут искать.
- Двести ему нужно отдать сразу, а триста показать, - предупредил Томас. И отдать только после того, как он довезет нас до места. Мы, эстонцы, народ законопослушный. Это у нас от немцев. Но когда мы думаем: "Законно или незаконно?", мы имеем в виду: "Прихватят или не прихватят?" Это у нас от русских. Если отдать ему все вперед, он сдаст нас первому полицейскому.
Выслушав наши условия, шкипер согласно кивнул и уехал на свой хутор за досками, по которым можно было бы вкатить "мазератти" в прицеп.
- Не заложит? - обеспокоился Муха.
- Нет, - уверенно сказал Томас. - Отказаться от таких бабок - не в эстонском характере.
- А вот это у вас от евреев, - сказал Артист.
Шкипера не было часа два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100