Уставился на них, словно не узнавая, будто они были сами по себе, спросил с ехидцей: — Что, страшновато?.. То-то же!.. — Попробовал усилием воли их успокоить и, видя, что не вполне удаётся, покривился: — Ладно уж… Мужество не бывает без страхов!» — после чего нажал кнопку передатчика и сказал чётко:
— Я — «Вымпел», разрешите взлёт?
— «Вымпел», взлёт разрешаю! — узнал в наушниках голос руководителя полётов, и тогда, вслушиваясь в нарастающий гомон турбин, стал выводить двигатели на взлётные обороты и, зыркая по приборам, пробормотал:
То же бешенство риска,
Та же радость и боль
Слили лётчика с «Иксом»,
Как артистку и роль…
Издали видно, как за хвостом «Икса» взметнулось пыльное облако — двигатели выведены на полную тягу, но звук их ещё не донёсся до тех, кто с таким вниманием наблюдает. Наконец в уши врывается форсажный грохот, и «Икс», сорвавшись с места, быстро ускоряясь, начинает разбег. За ним, держась сбоку-сзади, устремляется самолёт-киносъёмщик. Но Майков не отрывает глаз от «Икса», пригнувшись, следит за положением руля высоты. С самого начала руль заметно отклонён вверх за нейтраль, и Майков отмечает про себя, что Стремнин так и держит его вплоть до момента отрыва носового колеса, а когда машина вздыбила нос, лётчик чуть отдаёт руль в нейтраль, и в тот же миг «Икс» уходит в воздух.
— Ур-р-ра!.. В воздухе!.. — кричат механики, техники, электрики, прибористы, сгруппировавшиеся теперь все вместе, и швыряют над собой кто кепку, кто берет. Крымов и Майков, щурясь, вглядываются вслед уходящему круто ввысь «Иксу», оставляющему за собой два лёгких дымных шлейфа.
* * *
От руководителя полётов поступают сообщения, что у Стремнина все в порядке, задание выполняет по плану. И с этой скупой информацией незаметно пролетает полчаса.
В толпе ожидающих оживление, уже ясно, что первый вылет их детища состоялся, но волнует, конечно, посадка… До неё — все то и дело поглядывают на часы — остаётся минут пять-семь. И вдруг, когда никто к этому все же оказался не готов, «Икс» выскочил со стороны реки и, наклонив глубоко, красиво голубое крыло в белесых разводах, так, что оказалась ярко освещённой вся спина машины, с чудовищным грохотом просквозил над центром лётного поля. За ним промчался неотступный киносъёмщик, и оба скрылись из глаз. В это время Стремнин ушёл на круг, чтоб зайти на посадку. Его уже почти не было слышно, но в толпе болельщиков, все ещё крича, обменивались впечатлениями. Потом лица всех устремились туда, откуда он должен был появиться, и эти последние минуты оказались самыми томительными и беспокойными. И тут, как это всегда бывает, сколько ни вглядывались в даль, до слёз напрягая глаза, увидели лишь после того, как кто-то, самый глазастый в толпе, заорал:
— А-а-а… Вон он!.. Крадётся, крадётся!.. Не туда смотрите, раззявы, ниже, ниже!..
В самом деле, «Икс» приближался очень полого, и Майкову подумалось: не слишком ли низко он идёт к полосе, но через несколько секунд успокоился: «Икс» пронёсся в полуметре от поверхности бетона в самом начале полосы, а затем, чиркнув с лёгким дымком подкрыльными колёсами шасси, покатился, имея впереди всю длину бетонной дорожки.
Крымов горячо воскликнул: «Молодец!» — и болельщики в толпе пришли в такой неистовый восторг, так принялись тузить по спинам друг друга, что сторонний человек мог бы подумать: передрались.
Прокатившись далеко вперёд, «Икс» свернул с полосы, отрулил в сторону и замер. Крымов взглянул на часы — весь полет длился тридцать шесть минут. Со всех сторон к «Иксу» помчались автомобили.
Крымов с Майковым подъехали, когда у самолёта бурлила толпа, и по взметнувшимся над головами рукам и ногам поняли, что Стремнина качают.
— Не уронили бы. — Лицо Крымова светилось улыбкой.
Майков успокоил:
— Механики — закопёрщики, а они-то дело знают!
Нужно было выждать несколько минут, пока каждая из многих рук, прикоснувшись к герою дня — лётчику-испытателю, не выразит и свою сопричастность к созданию нового самолёта. Крымову тоже хотелось вот так, вместе со всеми, завопить от восторга… Нет, почему-то застеснялся. А Майков выскочил из автомобиля, кинулся к толпе ликующих людей, и вскоре до ушей Крымова донеслись и его возгласы. Стоя у радиатора машины, Крымов и не заметил, как к нему подошёл парторг Филиппов:
— Позвольте, Борис Иванович, от души поздравить вас… Эх, хотелось бы, чтобы «Икс» и впредь так взлетал и так безупречно садился!.. Чтоб оправдал все наши чаяния и надежды…
— Спасибо, Степан Андреевич, — взволнованно проговорил Крымов. — И вас поздравляю сердечно с первым нашим серьёзным успехом.
В этот момент Стремнину удалось вырваться из толпы, и он, стянув с себя белый шлем-каску, заторопился к главному конструктору. Крымов и Филиппов пошли к нему навстречу. Сунув на ходу шлем под мышку, Сергей остановился в нескольких шагах от них и, успокаивая дыхание, чуть помедлил, прежде чем выпалить:
— Товарищ главный конструктор, первый полет опытного самолёта «Икс» произведён в соответствии с запланированным заданием. Существенных замечаний по самолёту нет. О своих наблюдениях в полёте разрешите доложить на разборе.
Крымов шагнул к лётчику и, уже когда обхватил Сергея за плечи, срываясь, выговорил:
— Поздравляю вас, Сергей Афанасьевич!.. Вы — настоящий мастер!
Сергей будто под увеличением увидел глаза главного конструктора, медленно собравшиеся в них две слезинки, а Крымов и не пытался их смахнуть. И тут Сергей почувствовал, что и его вдруг охватил какой-то неведомый ему ранее восторг, от которого в груди загорелось, заклокотало, разлилось теплом, и это благодатное состояние сделало Сергея сразу очень, очень счастливым.
Он был так взволнован и полётом, и бурными излияниями механиков, истискавших его, закачавших, оглушивших, и сердечным теплом главного, что воспринимал все вокруг себя как под воздействием хмельного, когда какая-то яркая мысль, какие-то хорошие слова, ощущения — вот они, здесь, мелькают, кружатся рядом, а никак их не ухватишь, никак на них не сосредоточишься.
Только когда расселись по машинам и кавалькада автомобилей помчалась по рулежной дорожке к зданиям на окраине поля, он почти успокоился, и впечатления о только что произведённом полёте в конце концов заняли целиком его воображение.
* * *
Когда все, кому следовало присутствовать на разборе, собрались в помещении приангарной бытовки, Сергей Стремнин доложил о том, что им замечено в первом полёте «Икса».
Прежде всего он рассказал о работе двигателей — не забыл упомянуть об их приёмистости, о характере работы на переходных режимах, о температурах газов и ещё о многих будто бы не очень броских наблюдениях, что, однако, не могло не вызвать удивления:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Я — «Вымпел», разрешите взлёт?
— «Вымпел», взлёт разрешаю! — узнал в наушниках голос руководителя полётов, и тогда, вслушиваясь в нарастающий гомон турбин, стал выводить двигатели на взлётные обороты и, зыркая по приборам, пробормотал:
То же бешенство риска,
Та же радость и боль
Слили лётчика с «Иксом»,
Как артистку и роль…
Издали видно, как за хвостом «Икса» взметнулось пыльное облако — двигатели выведены на полную тягу, но звук их ещё не донёсся до тех, кто с таким вниманием наблюдает. Наконец в уши врывается форсажный грохот, и «Икс», сорвавшись с места, быстро ускоряясь, начинает разбег. За ним, держась сбоку-сзади, устремляется самолёт-киносъёмщик. Но Майков не отрывает глаз от «Икса», пригнувшись, следит за положением руля высоты. С самого начала руль заметно отклонён вверх за нейтраль, и Майков отмечает про себя, что Стремнин так и держит его вплоть до момента отрыва носового колеса, а когда машина вздыбила нос, лётчик чуть отдаёт руль в нейтраль, и в тот же миг «Икс» уходит в воздух.
— Ур-р-ра!.. В воздухе!.. — кричат механики, техники, электрики, прибористы, сгруппировавшиеся теперь все вместе, и швыряют над собой кто кепку, кто берет. Крымов и Майков, щурясь, вглядываются вслед уходящему круто ввысь «Иксу», оставляющему за собой два лёгких дымных шлейфа.
* * *
От руководителя полётов поступают сообщения, что у Стремнина все в порядке, задание выполняет по плану. И с этой скупой информацией незаметно пролетает полчаса.
В толпе ожидающих оживление, уже ясно, что первый вылет их детища состоялся, но волнует, конечно, посадка… До неё — все то и дело поглядывают на часы — остаётся минут пять-семь. И вдруг, когда никто к этому все же оказался не готов, «Икс» выскочил со стороны реки и, наклонив глубоко, красиво голубое крыло в белесых разводах, так, что оказалась ярко освещённой вся спина машины, с чудовищным грохотом просквозил над центром лётного поля. За ним промчался неотступный киносъёмщик, и оба скрылись из глаз. В это время Стремнин ушёл на круг, чтоб зайти на посадку. Его уже почти не было слышно, но в толпе болельщиков, все ещё крича, обменивались впечатлениями. Потом лица всех устремились туда, откуда он должен был появиться, и эти последние минуты оказались самыми томительными и беспокойными. И тут, как это всегда бывает, сколько ни вглядывались в даль, до слёз напрягая глаза, увидели лишь после того, как кто-то, самый глазастый в толпе, заорал:
— А-а-а… Вон он!.. Крадётся, крадётся!.. Не туда смотрите, раззявы, ниже, ниже!..
В самом деле, «Икс» приближался очень полого, и Майкову подумалось: не слишком ли низко он идёт к полосе, но через несколько секунд успокоился: «Икс» пронёсся в полуметре от поверхности бетона в самом начале полосы, а затем, чиркнув с лёгким дымком подкрыльными колёсами шасси, покатился, имея впереди всю длину бетонной дорожки.
Крымов горячо воскликнул: «Молодец!» — и болельщики в толпе пришли в такой неистовый восторг, так принялись тузить по спинам друг друга, что сторонний человек мог бы подумать: передрались.
Прокатившись далеко вперёд, «Икс» свернул с полосы, отрулил в сторону и замер. Крымов взглянул на часы — весь полет длился тридцать шесть минут. Со всех сторон к «Иксу» помчались автомобили.
Крымов с Майковым подъехали, когда у самолёта бурлила толпа, и по взметнувшимся над головами рукам и ногам поняли, что Стремнина качают.
— Не уронили бы. — Лицо Крымова светилось улыбкой.
Майков успокоил:
— Механики — закопёрщики, а они-то дело знают!
Нужно было выждать несколько минут, пока каждая из многих рук, прикоснувшись к герою дня — лётчику-испытателю, не выразит и свою сопричастность к созданию нового самолёта. Крымову тоже хотелось вот так, вместе со всеми, завопить от восторга… Нет, почему-то застеснялся. А Майков выскочил из автомобиля, кинулся к толпе ликующих людей, и вскоре до ушей Крымова донеслись и его возгласы. Стоя у радиатора машины, Крымов и не заметил, как к нему подошёл парторг Филиппов:
— Позвольте, Борис Иванович, от души поздравить вас… Эх, хотелось бы, чтобы «Икс» и впредь так взлетал и так безупречно садился!.. Чтоб оправдал все наши чаяния и надежды…
— Спасибо, Степан Андреевич, — взволнованно проговорил Крымов. — И вас поздравляю сердечно с первым нашим серьёзным успехом.
В этот момент Стремнину удалось вырваться из толпы, и он, стянув с себя белый шлем-каску, заторопился к главному конструктору. Крымов и Филиппов пошли к нему навстречу. Сунув на ходу шлем под мышку, Сергей остановился в нескольких шагах от них и, успокаивая дыхание, чуть помедлил, прежде чем выпалить:
— Товарищ главный конструктор, первый полет опытного самолёта «Икс» произведён в соответствии с запланированным заданием. Существенных замечаний по самолёту нет. О своих наблюдениях в полёте разрешите доложить на разборе.
Крымов шагнул к лётчику и, уже когда обхватил Сергея за плечи, срываясь, выговорил:
— Поздравляю вас, Сергей Афанасьевич!.. Вы — настоящий мастер!
Сергей будто под увеличением увидел глаза главного конструктора, медленно собравшиеся в них две слезинки, а Крымов и не пытался их смахнуть. И тут Сергей почувствовал, что и его вдруг охватил какой-то неведомый ему ранее восторг, от которого в груди загорелось, заклокотало, разлилось теплом, и это благодатное состояние сделало Сергея сразу очень, очень счастливым.
Он был так взволнован и полётом, и бурными излияниями механиков, истискавших его, закачавших, оглушивших, и сердечным теплом главного, что воспринимал все вокруг себя как под воздействием хмельного, когда какая-то яркая мысль, какие-то хорошие слова, ощущения — вот они, здесь, мелькают, кружатся рядом, а никак их не ухватишь, никак на них не сосредоточишься.
Только когда расселись по машинам и кавалькада автомобилей помчалась по рулежной дорожке к зданиям на окраине поля, он почти успокоился, и впечатления о только что произведённом полёте в конце концов заняли целиком его воображение.
* * *
Когда все, кому следовало присутствовать на разборе, собрались в помещении приангарной бытовки, Сергей Стремнин доложил о том, что им замечено в первом полёте «Икса».
Прежде всего он рассказал о работе двигателей — не забыл упомянуть об их приёмистости, о характере работы на переходных режимах, о температурах газов и ещё о многих будто бы не очень броских наблюдениях, что, однако, не могло не вызвать удивления:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112