»
Как конструктор системы «подцепки», Сергей особенно тяжело это переживал. Думал и о том, что почти верная гибель аналога может поставить под удар не только его детище, его идею подцепки в воздухе, но и всю работу по теме «Икс». С таким мрачным настроением он подошёл к аэродрому, запросил посадку. И уже на последней прямой, бросив взгляд на стоянку, не поверил глазам своим: увидел рулящий аналог… У Сергея заколотилось сердце. Присмотрелся получше: «Он, он, конечно! Кажется, жив, курилка!»
Сергей не выдержал, крикнул, ни к кому вроде бы не обращаясь:
— Хасанчик-то наш… Каков?.. Подруливает к стоянке!
— Да ну?! — Бортинженер оторвал глаза от своего пульта и обернулся. По мгновенно изменившемуся выражению лица Майкова Сергей заметил, что мысли у того только что были самые чёрные. И уже, как бы отвечая на вопрос Стремнина, бортинженер проговорил: — Поди, Хасанчик надавил на кнопку сброса случайно… А?
— Не знаю, что и сказать, — ответил Стремнин, думая то же самое.
Подрулив к стоянке и выключив двигатели, Стремнин не торопился вылезать из машины. Гнетущее беспокойство за Хасана растаяло, но душой тут же овладело тоскливое опасение за свою «подцепку», и Сергей решил не мчаться к аналогу, а пойти сперва принять душ, выпить боржоми и потом уж подойти к «потерянному». «Пусть без меня там разбираются, — решил он, приподнимаясь с кресла. — Если вина моей конструкции, не буду торопиться услышать дурную новость… И вообще так лучше: не станут говорить, что „заметал икру“.
Но пока раздевался и потом фыркал, принимая на себя потоки прохладной воды, не переставал думать о возможных вариантах самопроизвольной расцепки, однако так ничего и не смог придумать. Любопытство в конце концов взяло верх, и он направился к стоянке. Только выйдя из домика, увидел, что аналог окружён людьми, что вокруг него и те, кто занят делом, и те, кому лучше бы тут и не быть, чтоб не возникли потом всяческие пересуды и «телефонные разговоры». Приближаясь, увидел на крыле Крымова и Рюрикова. «Александр Владимирович тут как тут! Накапливает энергию для жёсткого раздрая… На меня, поди, и не взглянет, заранее считая, что во всём виноват я… Представляю, что за прокурорский у него сейчас вид!.. От утреннего демократизма и следа не сыщешь».
* * *
Аналог облепили так, что из толпы виден был лишь остроконечный нос машины, да над головами высился голубоватый киль. Главный конструктор Крымов, референт Рюриков и начальник смежного института Синицын, стоя на центроплане, склонились над кабиной с откинутым назад фонарём. Хасан сидел в кабине. Он уже доложил, как у него все там было. Главный приказал подвезти стенд для контрольной отработки подцепки, а пока вёл с Хасаном целенаправленный разговор.
— Вы, очевидно, нажали на кнопку сброса нечаянно. Вспомните?!
— Нет, говорю вам, точно помню: не нажимал. Как только включил тумблер разблокировки, тут и произошла отцепка.
— Как же это могло быть? — хмурился Крымов и который раз всматривался в колпачок-предохранитель, прячущий красную кнопку на рукояти управления.
Но вот подвезли стенд, и ведущий инженер Майков попросил всех от машины, чтоб подвесить аналог.
Подвеска заняла не более десяти минут. Стенд в виде мощной консольной фермы надвинули осторожно на аналог, гидромеханизмы опустили к нему на фюзеляж сцепочную платформу, в точности воспроизводящую ту, что была под брюхом носителя. Механики проследили, чтобы боковые опоры были точно против отметных мест на силовых шпангоутах, после чего опустилась скоба подцепки, защёлкнувшая на себе замок. Теперь осталось включить кинематику сцепочной платформы и приподнять немного аналог так, чтобы пневматики колёс повисли над бетоном сантиметров на пять. Майков сам залез наверх и осмотрел прилегание к фюзеляжу боковых опор, заглянул в кабину к Хасану, увидел, что все тумблеры и АЗСы на пульте сцепки в исходном положении, спрыгнул на бетон и показал оператору стенда рукой — поднимай!
«Пи-и-ить!» — заныли гидроприводы, и аналог, чуть вздрогнув, будто пробуждаясь, стал медленно приподниматься, но колеса шасси ещё некоторое время оставались на земле, пока горящие хромом на солнце штоки амортизационных стоек не выдвинулись на весь свой ход, и тогда пневматики отделились от бетона.
— Стоп! — крикнул Майков. Гидропомпы сразу стихли. Майков ещё полазил под крыльями, ощупал зачем-то бетон под пневматиками и, подойдя к главному, сказал, что все готово к пробе, можно начинать.
Крымов поднялся на левую стремянку, притиснутую вплотную к кабине лётчика. Светлый костюм на главном подчёркивал и его обыкновенный рост и некоторую полноту. Он наклонился в кабину. Майков, уже успевший крепко загореть, оказался справа. Главный заговорил неторопливо:
— Ну хорошо… Давайте начнём. Хасан, включите, пожалуйста, тумблер разблокировки кнопки отцепки, а правую руку держите на рукояти управления, как вы держали её в полёте.
— Есть. Исполняю, — холодно ответил лётчик.
Он включил тумблер, но, как и ожидали все, аналог остался висеть на замке, не дрогнув.
— Так… Отлично, — констатировал главный. — Теперь снова верните тумблер разблокировки в исходное положение.
— Готов.
— Так… Включите его снова.
Хасан со злостью включил тумблер и не ощутил ни малейшего поползновения машины отцепляться. Чуть не сплюнул за борт, удержался. Вежливый, респектабельный главный не мог не заметить этого порыва.
— Как видите, товарищ Хасан, блокировка в порядке, — тихо проговорил Крымов, а Хасану представилось: «Что ж ты, голубчик, того… врал нам?!»
Но Крымов уже обернулся к ведущему инженеру:
— Юрий Антоныч, вместе с Хасаном проделайте для полной убедительности таких включений, скажем… ну, пятьдесят… Мало — сто!.. Потом, обдумав, решим, что делать дальше. — И, уже глядя под ноги, главный стал спускаться вниз. К нему приблизился Рюриков, и они вместе, руки за спину, отошли в поле.
Майков извлёк из заднего кармана брюк записную книжку, присел на борт кабины и низко-низко наклонился к Хасану, о чём-то переговорил с ним так тихо, что никто внизу не услышал, и стал командовать: «Включи!.. Выключи!.. Включи!.. Выключи!.. Включи!..» Сам в записной книжке делал пометки, чтоб не потерять счёт. Так продолжалось несколько минут. Потом Майков пропустил Хасана, тот вылез на стремянку и, не глядя ни на кого, с очень хмурым выражением лица сбежал вниз. Майков последовал за ним. Аналог как висел на сцепочной платформе передвижного стенда, так и продолжал висеть; все три колеса в пяти сантиметрах от поверхности бетонки. Лётчик-испытатель и ведущий инженер направились к главному, чтобы доложить о результатах эксперимента. Главный как раз в этот момент курил, разговаривая с представителем министерства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Как конструктор системы «подцепки», Сергей особенно тяжело это переживал. Думал и о том, что почти верная гибель аналога может поставить под удар не только его детище, его идею подцепки в воздухе, но и всю работу по теме «Икс». С таким мрачным настроением он подошёл к аэродрому, запросил посадку. И уже на последней прямой, бросив взгляд на стоянку, не поверил глазам своим: увидел рулящий аналог… У Сергея заколотилось сердце. Присмотрелся получше: «Он, он, конечно! Кажется, жив, курилка!»
Сергей не выдержал, крикнул, ни к кому вроде бы не обращаясь:
— Хасанчик-то наш… Каков?.. Подруливает к стоянке!
— Да ну?! — Бортинженер оторвал глаза от своего пульта и обернулся. По мгновенно изменившемуся выражению лица Майкова Сергей заметил, что мысли у того только что были самые чёрные. И уже, как бы отвечая на вопрос Стремнина, бортинженер проговорил: — Поди, Хасанчик надавил на кнопку сброса случайно… А?
— Не знаю, что и сказать, — ответил Стремнин, думая то же самое.
Подрулив к стоянке и выключив двигатели, Стремнин не торопился вылезать из машины. Гнетущее беспокойство за Хасана растаяло, но душой тут же овладело тоскливое опасение за свою «подцепку», и Сергей решил не мчаться к аналогу, а пойти сперва принять душ, выпить боржоми и потом уж подойти к «потерянному». «Пусть без меня там разбираются, — решил он, приподнимаясь с кресла. — Если вина моей конструкции, не буду торопиться услышать дурную новость… И вообще так лучше: не станут говорить, что „заметал икру“.
Но пока раздевался и потом фыркал, принимая на себя потоки прохладной воды, не переставал думать о возможных вариантах самопроизвольной расцепки, однако так ничего и не смог придумать. Любопытство в конце концов взяло верх, и он направился к стоянке. Только выйдя из домика, увидел, что аналог окружён людьми, что вокруг него и те, кто занят делом, и те, кому лучше бы тут и не быть, чтоб не возникли потом всяческие пересуды и «телефонные разговоры». Приближаясь, увидел на крыле Крымова и Рюрикова. «Александр Владимирович тут как тут! Накапливает энергию для жёсткого раздрая… На меня, поди, и не взглянет, заранее считая, что во всём виноват я… Представляю, что за прокурорский у него сейчас вид!.. От утреннего демократизма и следа не сыщешь».
* * *
Аналог облепили так, что из толпы виден был лишь остроконечный нос машины, да над головами высился голубоватый киль. Главный конструктор Крымов, референт Рюриков и начальник смежного института Синицын, стоя на центроплане, склонились над кабиной с откинутым назад фонарём. Хасан сидел в кабине. Он уже доложил, как у него все там было. Главный приказал подвезти стенд для контрольной отработки подцепки, а пока вёл с Хасаном целенаправленный разговор.
— Вы, очевидно, нажали на кнопку сброса нечаянно. Вспомните?!
— Нет, говорю вам, точно помню: не нажимал. Как только включил тумблер разблокировки, тут и произошла отцепка.
— Как же это могло быть? — хмурился Крымов и который раз всматривался в колпачок-предохранитель, прячущий красную кнопку на рукояти управления.
Но вот подвезли стенд, и ведущий инженер Майков попросил всех от машины, чтоб подвесить аналог.
Подвеска заняла не более десяти минут. Стенд в виде мощной консольной фермы надвинули осторожно на аналог, гидромеханизмы опустили к нему на фюзеляж сцепочную платформу, в точности воспроизводящую ту, что была под брюхом носителя. Механики проследили, чтобы боковые опоры были точно против отметных мест на силовых шпангоутах, после чего опустилась скоба подцепки, защёлкнувшая на себе замок. Теперь осталось включить кинематику сцепочной платформы и приподнять немного аналог так, чтобы пневматики колёс повисли над бетоном сантиметров на пять. Майков сам залез наверх и осмотрел прилегание к фюзеляжу боковых опор, заглянул в кабину к Хасану, увидел, что все тумблеры и АЗСы на пульте сцепки в исходном положении, спрыгнул на бетон и показал оператору стенда рукой — поднимай!
«Пи-и-ить!» — заныли гидроприводы, и аналог, чуть вздрогнув, будто пробуждаясь, стал медленно приподниматься, но колеса шасси ещё некоторое время оставались на земле, пока горящие хромом на солнце штоки амортизационных стоек не выдвинулись на весь свой ход, и тогда пневматики отделились от бетона.
— Стоп! — крикнул Майков. Гидропомпы сразу стихли. Майков ещё полазил под крыльями, ощупал зачем-то бетон под пневматиками и, подойдя к главному, сказал, что все готово к пробе, можно начинать.
Крымов поднялся на левую стремянку, притиснутую вплотную к кабине лётчика. Светлый костюм на главном подчёркивал и его обыкновенный рост и некоторую полноту. Он наклонился в кабину. Майков, уже успевший крепко загореть, оказался справа. Главный заговорил неторопливо:
— Ну хорошо… Давайте начнём. Хасан, включите, пожалуйста, тумблер разблокировки кнопки отцепки, а правую руку держите на рукояти управления, как вы держали её в полёте.
— Есть. Исполняю, — холодно ответил лётчик.
Он включил тумблер, но, как и ожидали все, аналог остался висеть на замке, не дрогнув.
— Так… Отлично, — констатировал главный. — Теперь снова верните тумблер разблокировки в исходное положение.
— Готов.
— Так… Включите его снова.
Хасан со злостью включил тумблер и не ощутил ни малейшего поползновения машины отцепляться. Чуть не сплюнул за борт, удержался. Вежливый, респектабельный главный не мог не заметить этого порыва.
— Как видите, товарищ Хасан, блокировка в порядке, — тихо проговорил Крымов, а Хасану представилось: «Что ж ты, голубчик, того… врал нам?!»
Но Крымов уже обернулся к ведущему инженеру:
— Юрий Антоныч, вместе с Хасаном проделайте для полной убедительности таких включений, скажем… ну, пятьдесят… Мало — сто!.. Потом, обдумав, решим, что делать дальше. — И, уже глядя под ноги, главный стал спускаться вниз. К нему приблизился Рюриков, и они вместе, руки за спину, отошли в поле.
Майков извлёк из заднего кармана брюк записную книжку, присел на борт кабины и низко-низко наклонился к Хасану, о чём-то переговорил с ним так тихо, что никто внизу не услышал, и стал командовать: «Включи!.. Выключи!.. Включи!.. Выключи!.. Включи!..» Сам в записной книжке делал пометки, чтоб не потерять счёт. Так продолжалось несколько минут. Потом Майков пропустил Хасана, тот вылез на стремянку и, не глядя ни на кого, с очень хмурым выражением лица сбежал вниз. Майков последовал за ним. Аналог как висел на сцепочной платформе передвижного стенда, так и продолжал висеть; все три колеса в пяти сантиметрах от поверхности бетонки. Лётчик-испытатель и ведущий инженер направились к главному, чтобы доложить о результатах эксперимента. Главный как раз в этот момент курил, разговаривая с представителем министерства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112