У нас так всякого Домового звали, что под голбцем селился, да и тут, по словам хозяина, многие так прозывались.
– Нас, Голбечников, семья большая, – хвалился он, гордо вышагивая из угла в угол короткими босыми ногами. – Потому и дом у меня не ухожен и не убран, что сидят в Далеке, печище в семи верстах отсель, два мои меньшие брата. Им от отца в наследство большое хозяйство досталось, а они малы еще – не справляются. Вот и бегаю – помогать…
– А чего насовсем не уйдешь? – Голбечник мне нравился. Говорок его мягкий, походка неслышная да смышленые черные глазки. – Иль не зовут?
– Как – не зовут?! – обиделся он. – Зовут-зазывают, только я свой дом не брошу. Мы, Голбечники, за свою избу до последнего дня стоим. Многие даже при пожаре не убегают. Честь бережем…
Ядун фыркнул небрежно:
– Баньку бы лучше стопил, чем бахвалиться!
Бедный нежить всплеснул руками, извиняться принялся. Расписная рубаха на нем переливалась узорчатой вышивкой, казалось – сама кланяется да винится перед гостями.
– Сейчас, сейчас… – Голбечник с причитаниями выскочил во двор, побежал к баньке у ручья. – Сейчас Банника задобрю – отдаст вам четвертый пар!
Я Ядуну уж так перечить привыкла, что хоть и хотелось с дороги в баньке попариться, а припомнив людскую веру, заартачилась:
– В четвертый пар после солнечного захода в баню ходить не след! Хорошая хозяйка на четвертый пар лишь веник в баню ставит да мыло кладет для Банного Хозяина! Вся нежить в четвертый пар моется!
– А ты кто? – ухмыльнулся Ядун. – Ты сама нежить и есть! Ведогонка!
Хотелось ответить ему пообидней, но придумать ничего не успела – замерла, рот разинув. Голбечник дверь за собой неплотно притворил – осталась малая щелочка. В эту щелочку и скользнула белая с ярким узором по бокам змейка, извиваясь, потекла к ногам. Змея посреди зимы?! Да не простая змея – гадючка белая! Укусит – дня не проживешь…
Я завопила, прыгнула к ухвату, у печи стоящему, замахнулась на змею, но та изловчилась – утекла под лавку. Я даже стукнуть не успела…
– Не тронь ее! – взвыл Ядун, выдергивая у меня ухват. – Она Морене двоюродная внучка! Не простит богиня ее гибели!
Мне и боязно было, и смешно… Что Морена мне сделать может за родственницу? К себе забрать иль, наоборот, вечной жизнью покарать, как самого Ядуна? Ему-то небось тоже нелегко столько веков жить да этакую злость в себе носить…
– Верно, верно, Морена меня любит…
Я обернулась, ахнула. Не могла никак со здешними чудесами свыкнуться…
Сидела на лавке красивая узкогрудая девка в охотничьем наряде. Иссиня черные волосы волной по плечам сбегали, умные холодные глаза смотрели на меня с презрительной усмешкой.
– Ты, ведогонка, меня никак убить хотела? – Ловкие руки пришелицы быстро натянули тугой лук. Каленая стрела уставилась мне в грудь острым смертельным жалом.
– Что ты! Что ты! – испугался Ядун. Выскочил вперед, меня прикрывая:
– Она Триглаву назначена, ты ее трогать не смеешь…
– А мне лучше знать, кого смею, а кого нет! – расхохоталась девка, поигрывая луком и заставляя Ядуна перед собой приплясывать. – Даже в тебя запросто стрельнуть могу!
– Так не убьешь ведь…
Девка опять засмеялась. Противно засмеялась, нахально:
– Я-то не убью, лишь больно сделаю, а вот волх, что на кромке объявился, грозился, будто убьет.
Чужак?!
Дверь скрипнула. Маленький Голбечник сунулся внутрь, вытянул круглое личико, узрев гостью.
– Исчезни! – приказала ему девка, и он, покорно кивнув, быстро прошмыгнул в угол, где и затих, незримый и неслышимый.
Ядун разволновался, заходил кругами по клети:
– Ты, Ягая, не крути. Прямо говори – чего явилась?
Девка тряхнула темными волосами и вдруг, быстро выбросив вперед тонкую руку, ухватила меня за плечо.
Я не ждала, что она так сильна окажется. Мощный рывок бросил меня на пол, к ее ногам, крепкие пальцы вонзились в тело. Ягая затрясла меня, будто Ядуну игрушку показывая:
– Брось девку, Бессмертный! На время брось! Странный волх перешел кромку. Морена на его стороне и Магура тоже.
– Что мне волх… – хмыкнул Ядун.
– А он не один. – Девка отпустила мое плечо, потрепала холодной ладонью по щеке, словно собачонку ласкала. – С ним слитые да ньяр…
Эрик! Нашел меня! Не зря говорил – сердце дорогу укажет! Любый мой! Любый…
У меня и плечо болеть перестало, и пальцы Ягаи на щеке уж не казались такими холодными и противными. Хотелось обнять ее, расцеловать за добрые вести…
А слитые? Кто такие? Олег? Болотники? Ну держись, Ядун!
Бессмертному новость и впрямь не по нраву пришлась, окрысился на девку:
– Ты слитых не должна была пускать! А ньяра и вовсе убить обязана! Чего не усмотрела, дура?!
Ягая потемнела. Глаза круглыми черными щелями сузились, пальцы скрючились хищными когтями… Страшной стала – сразу видать, чья родня:
– Ты мне не указ! Я – Стражница! И внезапно расхохоталась весело:
– Никак испугался, Бессмертный?! Вот ради того и пустила их – поглядеть любопытно, как они с тобой схватятся и как ты их по кромке разотрешь…
Как это – разотрешь?! Моего Эрика пятеро, а то и шестеро воев не всегда одолеть могли. А не новички были в ратном деле…
Ядун тоже улыбнулся, махнул рукой:
– Ох, Ягая! Ты со своими кознями когда-нибудь попадешь в беду. Придет время – над тобой так пошутят, что сама в печь полезешь…
Ягая поднялась, хлопнула шапкой о лавку, забросила за спину лук:
– Недосуг мне с тобой шутки шутить. Бежать надобно, а ты все же кликни меня, когда со слитыми расправишься. У них небось третье время не все выйдет – тела еще останутся…
– Падаль для бабки собираешь? – догадливо предположил Ядун.
– Да нужны ли тебе тела бездыханные? – уже в дверях пожала плечами девка. – А старухе в радость…
Какие тела?! Как могут нежити эти моих живых друзей телами называть? Ох, не знают еще силы волхской да ловкости ньяровой! Самого Бессмертного будет с кромки соскребать эта девка-перевертыш!
Ягая у порога крутнулась, переметнулась через свой же лук и белой тонкой змеей скользнула в снег. Ядун засопел, прикрывая за ней дверь. По его виду и не понять было – доволен вестью иль нет…
– Банник ждет, гости дорогие, – робко пискнул из угла Голбечник.
– Вот и ладненько. – Ядун всплеснул ладонями, потер их друг о дружку.
Похоже, не напугался совсем… Может, рано я радуюсь? Он честно биться не станет, подстроит какую-нибудь каверзу…
– Пойдем! – Он подтолкнул меня к двери.
– Нет! – уперлась я.
– Ну, была бы честь предложена… – ухмыльнулся он и вышел.
Первый раз меня без надзора оставил! Эрик! Чужак! Они на кромке! Они ищут меня! Надо только бежать – бежать подальше от Ядуна, от его ловушек, злобы да коварства!
Я схватила зипун, дернулась к двери.
Голбечник вырос передо мной, будто из воздуха, заступил путь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
– Нас, Голбечников, семья большая, – хвалился он, гордо вышагивая из угла в угол короткими босыми ногами. – Потому и дом у меня не ухожен и не убран, что сидят в Далеке, печище в семи верстах отсель, два мои меньшие брата. Им от отца в наследство большое хозяйство досталось, а они малы еще – не справляются. Вот и бегаю – помогать…
– А чего насовсем не уйдешь? – Голбечник мне нравился. Говорок его мягкий, походка неслышная да смышленые черные глазки. – Иль не зовут?
– Как – не зовут?! – обиделся он. – Зовут-зазывают, только я свой дом не брошу. Мы, Голбечники, за свою избу до последнего дня стоим. Многие даже при пожаре не убегают. Честь бережем…
Ядун фыркнул небрежно:
– Баньку бы лучше стопил, чем бахвалиться!
Бедный нежить всплеснул руками, извиняться принялся. Расписная рубаха на нем переливалась узорчатой вышивкой, казалось – сама кланяется да винится перед гостями.
– Сейчас, сейчас… – Голбечник с причитаниями выскочил во двор, побежал к баньке у ручья. – Сейчас Банника задобрю – отдаст вам четвертый пар!
Я Ядуну уж так перечить привыкла, что хоть и хотелось с дороги в баньке попариться, а припомнив людскую веру, заартачилась:
– В четвертый пар после солнечного захода в баню ходить не след! Хорошая хозяйка на четвертый пар лишь веник в баню ставит да мыло кладет для Банного Хозяина! Вся нежить в четвертый пар моется!
– А ты кто? – ухмыльнулся Ядун. – Ты сама нежить и есть! Ведогонка!
Хотелось ответить ему пообидней, но придумать ничего не успела – замерла, рот разинув. Голбечник дверь за собой неплотно притворил – осталась малая щелочка. В эту щелочку и скользнула белая с ярким узором по бокам змейка, извиваясь, потекла к ногам. Змея посреди зимы?! Да не простая змея – гадючка белая! Укусит – дня не проживешь…
Я завопила, прыгнула к ухвату, у печи стоящему, замахнулась на змею, но та изловчилась – утекла под лавку. Я даже стукнуть не успела…
– Не тронь ее! – взвыл Ядун, выдергивая у меня ухват. – Она Морене двоюродная внучка! Не простит богиня ее гибели!
Мне и боязно было, и смешно… Что Морена мне сделать может за родственницу? К себе забрать иль, наоборот, вечной жизнью покарать, как самого Ядуна? Ему-то небось тоже нелегко столько веков жить да этакую злость в себе носить…
– Верно, верно, Морена меня любит…
Я обернулась, ахнула. Не могла никак со здешними чудесами свыкнуться…
Сидела на лавке красивая узкогрудая девка в охотничьем наряде. Иссиня черные волосы волной по плечам сбегали, умные холодные глаза смотрели на меня с презрительной усмешкой.
– Ты, ведогонка, меня никак убить хотела? – Ловкие руки пришелицы быстро натянули тугой лук. Каленая стрела уставилась мне в грудь острым смертельным жалом.
– Что ты! Что ты! – испугался Ядун. Выскочил вперед, меня прикрывая:
– Она Триглаву назначена, ты ее трогать не смеешь…
– А мне лучше знать, кого смею, а кого нет! – расхохоталась девка, поигрывая луком и заставляя Ядуна перед собой приплясывать. – Даже в тебя запросто стрельнуть могу!
– Так не убьешь ведь…
Девка опять засмеялась. Противно засмеялась, нахально:
– Я-то не убью, лишь больно сделаю, а вот волх, что на кромке объявился, грозился, будто убьет.
Чужак?!
Дверь скрипнула. Маленький Голбечник сунулся внутрь, вытянул круглое личико, узрев гостью.
– Исчезни! – приказала ему девка, и он, покорно кивнув, быстро прошмыгнул в угол, где и затих, незримый и неслышимый.
Ядун разволновался, заходил кругами по клети:
– Ты, Ягая, не крути. Прямо говори – чего явилась?
Девка тряхнула темными волосами и вдруг, быстро выбросив вперед тонкую руку, ухватила меня за плечо.
Я не ждала, что она так сильна окажется. Мощный рывок бросил меня на пол, к ее ногам, крепкие пальцы вонзились в тело. Ягая затрясла меня, будто Ядуну игрушку показывая:
– Брось девку, Бессмертный! На время брось! Странный волх перешел кромку. Морена на его стороне и Магура тоже.
– Что мне волх… – хмыкнул Ядун.
– А он не один. – Девка отпустила мое плечо, потрепала холодной ладонью по щеке, словно собачонку ласкала. – С ним слитые да ньяр…
Эрик! Нашел меня! Не зря говорил – сердце дорогу укажет! Любый мой! Любый…
У меня и плечо болеть перестало, и пальцы Ягаи на щеке уж не казались такими холодными и противными. Хотелось обнять ее, расцеловать за добрые вести…
А слитые? Кто такие? Олег? Болотники? Ну держись, Ядун!
Бессмертному новость и впрямь не по нраву пришлась, окрысился на девку:
– Ты слитых не должна была пускать! А ньяра и вовсе убить обязана! Чего не усмотрела, дура?!
Ягая потемнела. Глаза круглыми черными щелями сузились, пальцы скрючились хищными когтями… Страшной стала – сразу видать, чья родня:
– Ты мне не указ! Я – Стражница! И внезапно расхохоталась весело:
– Никак испугался, Бессмертный?! Вот ради того и пустила их – поглядеть любопытно, как они с тобой схватятся и как ты их по кромке разотрешь…
Как это – разотрешь?! Моего Эрика пятеро, а то и шестеро воев не всегда одолеть могли. А не новички были в ратном деле…
Ядун тоже улыбнулся, махнул рукой:
– Ох, Ягая! Ты со своими кознями когда-нибудь попадешь в беду. Придет время – над тобой так пошутят, что сама в печь полезешь…
Ягая поднялась, хлопнула шапкой о лавку, забросила за спину лук:
– Недосуг мне с тобой шутки шутить. Бежать надобно, а ты все же кликни меня, когда со слитыми расправишься. У них небось третье время не все выйдет – тела еще останутся…
– Падаль для бабки собираешь? – догадливо предположил Ядун.
– Да нужны ли тебе тела бездыханные? – уже в дверях пожала плечами девка. – А старухе в радость…
Какие тела?! Как могут нежити эти моих живых друзей телами называть? Ох, не знают еще силы волхской да ловкости ньяровой! Самого Бессмертного будет с кромки соскребать эта девка-перевертыш!
Ягая у порога крутнулась, переметнулась через свой же лук и белой тонкой змеей скользнула в снег. Ядун засопел, прикрывая за ней дверь. По его виду и не понять было – доволен вестью иль нет…
– Банник ждет, гости дорогие, – робко пискнул из угла Голбечник.
– Вот и ладненько. – Ядун всплеснул ладонями, потер их друг о дружку.
Похоже, не напугался совсем… Может, рано я радуюсь? Он честно биться не станет, подстроит какую-нибудь каверзу…
– Пойдем! – Он подтолкнул меня к двери.
– Нет! – уперлась я.
– Ну, была бы честь предложена… – ухмыльнулся он и вышел.
Первый раз меня без надзора оставил! Эрик! Чужак! Они на кромке! Они ищут меня! Надо только бежать – бежать подальше от Ядуна, от его ловушек, злобы да коварства!
Я схватила зипун, дернулась к двери.
Голбечник вырос передо мной, будто из воздуха, заступил путь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155