Я не стала его томить и выложила как на духу:
— Черновики я выбросила в мусоропровод. Они все лежали на антресолях в моей прежней квартире вместе со старыми газетами, а потом я от всего этого хозяйства избавилась. Откуда же мне было знать, что из-за парамоновских бумаг такое начнется?
— Вы выкинули черновики Парамонова? — Мистер Икс омрачился челом и затрясся от возмущения:
— Вот так взяли и выкинули?
— А вы разве не в курсе, что Парамонов бросил меня десять лет назад? — огрызнулась я. — В письме же все написано.
— А черновики при чем? — Мистер Икс скрипнул зубами и вполголоса выругался. Довольно крепко для своего галантного имиджа.
— А там были не только черновики… — Боже, до чего меня достали эти тупицы, можно подумать, их никто и никогда не бросал. — Там еще были домашние тапки, несколько рубашек и полосатая безрукавка, — я методично перечислила парамоновский скарб, — вообще-то я хотела все это сжечь, устроить большой погребальный костер, но духу не хватило.
— Зачем костер? — Мистер Икс замотал головой, как мокрый кобель.
— Любовь нужно провожать красиво. — Меня охватило странное состояние почти приятной слабости, может, они мне в чай что-нибудь подмешали?
Глава 19
ЭТО НЕ ПАРАМОНОВ
— Дура, идиотка! — мистер Икс заметался по комнате. — Тупица! К черту любовь! Ты хоть знаешь, что уничтожила?!
— Знаю, пару сотен миллиардов долларов, — от слабости у меня заплетался язык.
Мистер Икс застонал и сжал виски ладонями, губы его беззвучно шевелились. Наверное, чтобы успокоиться, мысленно считал до десяти. И это ему, в принципе, удалось. По крайней мере, он перестал мне тыкать.
— Вы… вы хотя бы представляете, сколько сейчас стоит баррель нефти?
— Догадываюсь, — усмехнулась я, — гораздо дороже человеческой жизни, не говоря уже о любви.
— Кто доберется до этих технологий, будет владеть миром, — мистер Икс защелкал языком, как вампир при виде соблазнительной шейки, в которую приятно вонзить зубы. — Потому что нефть — это геополитика, все войны из-за нее. Слышали, как Турция и Грузия Россию обставили? Ладно, это все лирика, у нас есть конкретное дело, которое не терпит отлагательств. Допустим, бумаги действительно безнадежно утеряны, но Парамонов… Вы имеете хотя бы приблизительное представление, где он может быть?
Я открыла рот, чтобы сказать: «В морге на тридцать седьмом километре», но не успела, потому что в комнату ворвался возбужденный и расхристанный Ангелочек.
— В чем дело? — поморщился мистер Икс.
— Люська еще одно письмо привезла, — выпалил тот и протянул конверт, — вот.
Я вздрогнула, а мистер Икс, покрутив конверт в руках, надорвал его и достал сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул, быстро пробежал глазами и замер. Я жадно всматривалась в его лицо, но оно ровным счетом ничего не выражало.
— Прочтите, как-никак, это вам. — Он подал мне письмо.
Я взяла его трясущимися руками и поднесла к глазам.
ВТОРОЕ ПИСЬМО ПАРАМОНОВА

«Галка, привет. Я опять вспомнил о тебе и ни с того ни с сего растрогался. А поначалу собирался описать тебе в полуироническом тоне мои очередные приключения, но потом передумал. Как ты там живешь, хотел бы я знать. Все еще пребываешь в своем романтическом полусне или уже очнулась? Интересно, удалось ли тебе преодолеть этот болезненный период привыкания к реальности? Хотя тебе было проще. По крайней мере, местожительство и круг знакомых тебе менять не пришлось. А мне уже в аспирантуре жестко дали понять, что нужно работать на износ или уматывать».
На одном дыхании «проглотив» первый абзац, я остановилась, чтобы перевести дух. И хотя строчки расплывались перед моими глазами, я вновь узнала почерк Парамонова. Эти его прыгающие буквы и эту его особую манеру, которую ни с чем не спутаешь, — целиком и полностью сконцентрировавшись на себе, рассматривать других с любознательностью юного натуралиста. Ну ладно, ладно, об этом потом, что там дальше…
А дальше было вот что:
«В юности, как правило, надежды преувеличены, в каком-то учебнике психологии я, помню, даже прочитал, что человеку свойственно питать несбыточные мечты. Я и сейчас считаю, что люди должны жить хорошо, что наши мучения и жертвы совершенно напрасны и ни к чему не ведут. Нет ничего такого, что могло бы оправдать сознательный отказ от счастья…»
От страшного напряжения в глазах у меня двоилось. Я еще раз перечитала последнюю фразу: «Нет ничего такого, что могло бы оправдать сознательный отказ от счастья». Как это было не похоже на Парамонова, не помню, чтобы он когда-нибудь касался таких предметов: счастье, мечты, надежды. Они ведь не имели ни малейшего отношения к геофизике. И все-таки это написал он. Парамонов! Мне даже показалось, что я слышу его глуховатый голос, как в кино, за кадром.
Преодолевая накатывающую волнами слабость, я принялась за следующий абзац.
«Спроси, зачем я сменил четыре места работы? — спрашивал меня Парамонов. — А я и сам не знаю. Главное, что я понял за это время, — наше поколение никому не нужно. Большинство людей, правда, не делают из этого проблемы и пытаются быть счастливыми в любых условиях. А я, идиот-максималист, всегда хотел или все, или ничего. А так как все сразу получить не удается, то в последние 5 — 6 лет своей жизни я сознательно выбираю „ничего“, даже назло себе. Назло себе уехал в Ульяновск, назло себе прыгаю с работы на работу, даже с потерей в зарплате.
Ну вот, похоже, все, особых новостей нет. Удвоил свои усилия в области коллекционирования записей и всяких музыкальных аппаратов. Сейчас у меня уже пять магнитофонов, а остальной техники — килограммов на двести. Половину из нее, правда, следует выбросить, чего я не делаю, так как привязан к этим пережиткам прошлого. Очень скучаю по тебе, очень хочу тебя видеть, и иногда, наверное, от смертной тоски, мне кажется, что я тебя люблю».
Я залпом «проглотила» второе письмо, а потом в ушах у меня зазвенело, а перед глазами пошла рябь, напоминающая солнечные блики на воде. Сквозь эти блики я еще могла разглядеть мистера Икс и Ангелочка, которые постепенно от меня удалялись. Я попыталась спрятать письмо в карман, но руки меня не слушались. Ноги тоже. Понятия не имею, чем все это кончилось, потому что сознание мое отключилось, как испорченный телевизор: сначала пропал звук, а потом изображение…
Ангелочек совал мне под нос какой-то пузырек. Спустя мгновение я поняла, что в нем нашатырь, от которого меня пробрало похлеще, чем от стакана водки на пустой желудок. Я взвизгнула и затряслась. А мистер Икс склонил ко мне озабоченное лицо:
— Что, полегчало?
Я клацнула зубами в знак согласия.
На самом деле голова у меня все еще кружилась, но не из-за обморока, а из-за того, что было в письме. Вернее сказать, обморок был следствием прочитанного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46