Другой Сегри устремился тогда на Абенсерраха, чтобы поразить и его кинжалом, но не смог это сделать, ибо Абенсеррах поспешил ему навстречу, схватил его за кисть правой руки с такой мощью, что Сегри не смог выполнить своего намерения. Абенсеррах же нанес ему жестокую рану в живот, от которой Сегри тут же повалился мертвый на землю.
Все рыцари Сегри – а их было здесь больше двадцати – при виде случившегося схватились за оружие с криком: «Смерть предателям из породы христиан!» Абенсеррахи приготовились к защите, Гомелы поспешили на помощь к Сегри, Масы – вместе с ними; тех и других было по двадцати человек. Тогда Алабесы и Венеги вступились за Абенсеррахов, и тут между этими шестью рыцарскими родами завязался такой ожесточенный бой, что в одну минуту пало еще пятеро Сегри, трое Гомелов и двое Масов и, кроме того, в этих же трех родах оказалось около четырнадцати раненых. Со стороны Абенсеррахов убитых не было, но почти все они получили раны, а одному из них целиком отрубили руку. Из Алабесов трое было убито и многие тяжело ранены. Из Венегов многие ранены и двое убито.
И еще было бы много убитых и раненых с обеих сторон, если бы Алатар и многие другие рыцари не вмешались, причем из них некоторые тоже оказались ранены.
С шумом, от которого, казалось, проваливается Гранада, все вышли на улицу, не прекращая боя. Но рыцарей, которые пытались положить конец бою, было много, и отличались они большой отвагой; то были Алахесы и Бенарахи, Гасулы, Альморади. И они настолько преуспели, что хотя и с большим трудом, но прекратили бой.
Тем временем о происходившем был извещен Молодой король; он тотчас же вышел из Альгамбры, направился к месту распри и застал дело еще не совсем умиротворенным. Рыцари, участники сражения, увидев короля, разошлись.
Произведя дознание, король приказал схватить Абенсеррахов и заточить их в башню Комарес, Сегри – в Алые Башни, Гомелов – в Алькасаву, Масов – в замок Бильбатаубин, Алабесов – в Хенералифе, а Венегов – в крепкую башню Алихарес. И очень разгневанный король вернулся в Альгамбру, говоря:
– Клянусь моей королевской клятвой, я задушу эту распрю, лишив каждую из враждующих сторон шести голов, и, клянусь Магометом, не замедлю с этим!
Рыцари, сопровождавшие короля, видя его настолько рассерженным, стали упрашивать его не поступать так, ибо это произвело бы возмущение в Гранаде, где у враждующих рыцарей было много родичей. Лучше пусть король прикажет им помириться, и те же рыцари-посредники взялись в этом помочь. В конце концов король смилостивился, а Альмоады, Алахесы и Альморади так старались, что через четыре дня все враждовавшие между собой рыцари помирились, простили друг другу убитых, некоторых из пострадавших противников щедро оделили деньгами, а заключенные рыцари были выпущены на свободу. Сегри и Гомелы затаили злобу и ждали только случая для мести за великий урон и бесчестие, причиненные им Абенсеррахами. И поэтому в один прекрасный день все Сегри и Гомелы собрались в доме для отдохновения на берегу Дарро; прекрасный то был дом, с красивыми садами вокруг. Совершив трапезу и отдохнувши, они все сели по старшинству в великолепном зале, и рыцарь Сегри, которого все остальные почитали за главу рода, брат Сегри, убитого Алабесом на турнире, начал говорить, выказывая признаки глубокой скорби.
Так сказал он:
– Доблестные рыцари Сегри, мои родичи, и вы, Гомелы, друзья наши! Внимательно выслушайте то, что я сейчас скажу вам, проливая кровавые слезы, источенные из самого моего сердца. Вам ведомо, в чем заключается честь и как надлежит соблюдать ее; ибо если человек раз ее утратит, никогда больше не сможет возвратить ее. Говорю так, потому что в Гранаде мы, Сегри, и вы, Гомелы, превознесены до рога месяца, обильны богатством и почестями, уважаемы королем. И вот эти выродки Абенсеррахи стараются нас всего этого лишить и унизить. Они убили уже моего брата и других родственников, а точно так же рыцарей Гомелов; они подвергли нас унижению и осмеянию. Все это взывает к вечной мести! И если мы не сумеем отомстить, Абенсеррахи обратят нас в ничто, и мы утратим всякое уважение. А чтобы избежать такого исхода, мы должны всеми средствами и всеми путями, какие только найдем, постараться отомстить за своих и погубить и уничтожить своих врагов – этим сохраним мы свою честь. Цели нашей не достигнуть силой оружия. Король сможет выступить тогда против нас. Но я задумал одну вещь, которая нам очень хорошо удастся, хотя она против рыцарских законов, но ради мести врагу позволено прибегать ко всяким средствам!
Один из рыцарей Гомелов ответил на эту речь:
– Господин наш Сегри Магавид! Приказывайте, как вам будет угодно, – мы все последуем за вами!
– Так знайте же, мои добрые друзья, – сказал Сегри, – что я замыслил поссорить Абенсеррахов с королем так, чтобы ни один из них не остался в живых. Я скажу королю, что Альбин-Амад, глава Абенсеррахов, прелюбодействует с королевой, и это я должен буду доказать вашим свидетельством, двое рыцарей Гомелов: когда я буду про это дело говорить с королем, вы поддержите меня и скажете, что слова мои – истинная правда и что мы будем защищать ее с оружием в руках против всякого, кто бы вздумал ее опровергать. А еще мы добавим, будто Абенсеррахи собираются лишить его царства и умертвить. И, даю вам слово, после этого король прикажет их всех обезглавить. Вот что я замыслил, добрые друзья мои и родичи. Теперь выскажите мне ваше мнение, и все должно быть сохранено в полной тайне; ибо, как видите, дело это важное.
Когда Сегри кончил изложение своего дьявольского и коварного замысла, все в один голос сказали, что он очень хорошо придумал, пусть так и будет, а они все помогут осуществлению его намерения.
Затем были назначены двое рыцарей Гомелов, которые должны были вместе с Сегри довести дело до короля. И, замыслив такое страшное предательство, они возвратились в город, где стали жить, храня свой злой умысел и дожидаясь времени и места для выполнения его.
Теперь предоставим их самим себе и возвратимся к мавру Алатару, весьма опечаленному и рассерженному всем случившимся в его доме и скорбящему о смерти своего доброго двоюродного брата Альбаяльда. Ала-тар поклялся во что бы то ни стало отомстить за него. И для этого он решил отправиться на поиски магистра и, если возможно, убить его. Не захотел он откладывать своего намерения; надел поверх парчовой рубашки стальную кольчугу, а поверх кольчуги – марлоту львиного цвета, без всяких украшений на ней, на голову надел шлем из очень крепкой стали, а поверх него – чалму львиного цвета с черным плюмажем. Велел оседлать себе могучего вороного коня возрастом в десять лет, за которым ухаживали трое христианских пленников, и он сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109