Этим он чрезвычайно обрадовал прекрасную Селиму, и в награду себе Муса взял ее руки и поцеловал, чего никто, кроме прекрасной Ахи, не заметил, так как остальные дамы были заняты в ту минуту приведением в чувство королевы. Королева пришла в себя и предалась плачу, а Муса утешал ее, как только умел. Чтобы не терять времени для исполнения своего обещания, он простился с королевой и ее дамами, вышел из дворца, пошел к королю, своему отцу, и сказал ему:
– Государь, прикажи всем, под страхом смерти, успокоиться и сложить оружие, ибо иначе невозможно восстановить в городе порядок.
Король сейчас же послал с этим приказом по всему городу глашатая, а Муса в качестве главного полководца приказал всем своим воинам разойтись по домам. Так что очень скоро утихомирились упорный бунт и мятеж, причем одни разошлись, храня намерение стоять за Мулаасена, другие – за Молодого короля. Мусе помогали в усмирении все рода Гранады, не принадлежавшие к враждующим сторонам: Алахесы, Бенарахи, Лаухеты, Асарки, Аларифы, Альдорадины, Альморади, Альмоады и еще многие гранадские рыцари. Так все было успокоено, а Муса просил всех, чтобы не отказывали в повиновении его брату и не повергали бы Гранаду в смуту.
Все рыцари дали слово Мусе не отказывать королю, его брату, в повиновении, все, за исключением Абенсеррахов, Гасулов, Алабесов и Альдорадинов; эти четыре могучих и богатых рода не пожелали сохранить верность Молодому королю, решившемуся на низкое предательство. И они были правы, ибо, если королю был дан дурной совет, он не должен был его принимать; принявши же, должен был повести дело иначе, способом менее губительным для города и всего государства.
Про злой и предательский совет сложили романс, хотя старый, но хороший:
Вопреки высокой крови,
Сегри, рыцари в Гранаде,
Злою завистью движимы,
Королю наклеветали:
– Быть измене в славном граде!
И замыслил ту измену
Будто род Абенсеррахов;
Короля убить решили,
Завладеть его Гранадой.
– Быть измене в славном граде!
А порукой их успеху
То, что чернь их уважает
И в обширном королевстве
Превышают всех по славе.
– Быть измене в славном граде!
И султанши-королевы
Клеветы коснулось жало:
Будто низко изменила
Королю с Абенсеррахом.
– Быть измене в славном граде!
И дальше в этом романсе рассказывается про уже изложенную нами историю предательства. Поскольку мне предстоит еще сообщить о других вещах, более важных, я прерываю романс и возвращаюсь к доблестному Мусе, очень усердно старавшемуся смирить разгневанные сердца славных рыцарей и восстановить мир между ними и его братом, Молодым королем. Ему удалось примирить всех, за исключением четырех родов, как мы уже сказали, и еще нескольких рыцарей, пожелавших служить королю Мулаасену.
Так в Гранаде по-прежнему продолжались великие раздоры между королями – отцом и сыном – до самого падения Гранады, а причина, почему Гасулы и Алабесы, Абенсеррахи и Альдорадины не захотели, несмотря на все усилия Мусы, принять сторону Молодого короля, была та, что уже в ту пору они замышляли перейти в христианство и вступить в сношения с королем доном Фернандо, как вы про это услышите дальше.
Когда Муса увидел большинство в городе склонившимся к его желанию – восстановить в Гранаде прежний порядок и вернуть Молодому королю его королевский трон, – он отдал приказание узнать местонахождение Молодого короля, его брата.
А Молодой король при виде бунта, вспыхнувшего против него, и при вторжении в Львиный двор Абенсеррахов, Гасулов и Алабесов, с такой яростью убивающих и рубящих на куски Сегри и Гомелов, не решился дожидаться во дворце окончания бури и бежал через потайную дверь в сопровождении пятидесяти рыцарей Гомелов и Сегри, среди которых находились и предатели, подавшие ему гибельный совет. Он укрылся с ними в мечети на вершине холма Солнца, ныне называемого холмом святой Елены, и там предался стенаниям о своей горькой судьбе, проклинал день своего рождения, упрекал Сегри, посоветовавших ему такое коварство против Абенсеррахов. Предатели Сегри и Гомелы ответили ему:
– Государь, не печалься так и не предавайся такому отчаянию! У тебя еще есть почти пятьдесят рыцарей Сегри и столько же рыцарей Гомелов, готовых за тебя умереть. Совет, данный нами, был хорош, но какой-то дьявол разоблачил тайну.
В это время они заметили Мусу, въезжавшего верхом на коне на холм, и сообщили об этом королю.
– С миром или с войной он является сюда? – спросил король, испугавшись.
– С миром, – ответил один из Сегри, – потому что он один и, видимо, – Да будет угодно аллаху, чтобы так оно и было, – ответил король, – и чтобы он не явился сюда лишить меня жизни.
Он так говорил, потому что опасался Мусы из-за Селимы.
– Не убить тебя идет он сюда, – ответил Гомел, – но ради твоего спасения и блага, ибо ведь он тебе брат.
– Да будет угодно аллаху, чтобы напрасными оказались мои опасения, – сказал король.
Тут явился Муса, спросил, здесь ли король: ему ответили, что здесь. Тогда Муса слез с коня, вошел внутрь мечети и нашел там короля в обществе Сегри и Гомелов. Преклонившись перед королем, как следовало, он заговорил:
– Поистине, король Гранады, ты поступил на этот раз не как надлежит королю! Ты позволил казнить столько рыцарей и возмутил всю Гранаду в то время, как в ней жив еще другой король, твой отец, против чьей воли ты захватил корону и скипетр, а теперь подверг опасности собственную жизнь и самое существование государства. И тебя, брат, можно счесть не законным королем, но тираном, заслуживающим, чтобы ему было отказано в повиновении только за одно то, что он поверил своим дурным советникам. Сделанного не поправишь, но мне очень хотелось бы знать, какие причины подвигнули тебя совершить такую жестокость и беззаконие? Если твои причины были справедливы, можно было поступить лучше; если Абенсеррахи были в чем-либо виновны, король имел право их покарать правосудием за их вину, а не нужно было возбуждать такую смуту.
– Брат мой Муса! Раз ты меня спрашиваешь о причине моего великого гнева, назову ее тебе в присутствии находящихся здесь рыцарей, – ответил король. – Узнай же, что рыцари Абенсеррахи замышляли лишить меня королевства и убить, а кроме того Альбинамад Абенсеррах обесчестил меня, вступив в прелюбодейную связь с моей супругой-королевой. Суди же теперь сам, мог ли я. узнав о столь неслыханном коварстве, дожидаться долгого судебного разбирательства?…
Услышав эти слова, Муса чрезвычайно удивился и сказал:
– Не считал я ни королеву, ни рыцарей Абенсеррахов способными на подобные преступления, хотя бы даже в одних только помыслах.
– Так если хочешь рассеять свои сомнения, спроси про это у Амета Сегри, у Махардина и у Махардона:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Государь, прикажи всем, под страхом смерти, успокоиться и сложить оружие, ибо иначе невозможно восстановить в городе порядок.
Король сейчас же послал с этим приказом по всему городу глашатая, а Муса в качестве главного полководца приказал всем своим воинам разойтись по домам. Так что очень скоро утихомирились упорный бунт и мятеж, причем одни разошлись, храня намерение стоять за Мулаасена, другие – за Молодого короля. Мусе помогали в усмирении все рода Гранады, не принадлежавшие к враждующим сторонам: Алахесы, Бенарахи, Лаухеты, Асарки, Аларифы, Альдорадины, Альморади, Альмоады и еще многие гранадские рыцари. Так все было успокоено, а Муса просил всех, чтобы не отказывали в повиновении его брату и не повергали бы Гранаду в смуту.
Все рыцари дали слово Мусе не отказывать королю, его брату, в повиновении, все, за исключением Абенсеррахов, Гасулов, Алабесов и Альдорадинов; эти четыре могучих и богатых рода не пожелали сохранить верность Молодому королю, решившемуся на низкое предательство. И они были правы, ибо, если королю был дан дурной совет, он не должен был его принимать; принявши же, должен был повести дело иначе, способом менее губительным для города и всего государства.
Про злой и предательский совет сложили романс, хотя старый, но хороший:
Вопреки высокой крови,
Сегри, рыцари в Гранаде,
Злою завистью движимы,
Королю наклеветали:
– Быть измене в славном граде!
И замыслил ту измену
Будто род Абенсеррахов;
Короля убить решили,
Завладеть его Гранадой.
– Быть измене в славном граде!
А порукой их успеху
То, что чернь их уважает
И в обширном королевстве
Превышают всех по славе.
– Быть измене в славном граде!
И султанши-королевы
Клеветы коснулось жало:
Будто низко изменила
Королю с Абенсеррахом.
– Быть измене в славном граде!
И дальше в этом романсе рассказывается про уже изложенную нами историю предательства. Поскольку мне предстоит еще сообщить о других вещах, более важных, я прерываю романс и возвращаюсь к доблестному Мусе, очень усердно старавшемуся смирить разгневанные сердца славных рыцарей и восстановить мир между ними и его братом, Молодым королем. Ему удалось примирить всех, за исключением четырех родов, как мы уже сказали, и еще нескольких рыцарей, пожелавших служить королю Мулаасену.
Так в Гранаде по-прежнему продолжались великие раздоры между королями – отцом и сыном – до самого падения Гранады, а причина, почему Гасулы и Алабесы, Абенсеррахи и Альдорадины не захотели, несмотря на все усилия Мусы, принять сторону Молодого короля, была та, что уже в ту пору они замышляли перейти в христианство и вступить в сношения с королем доном Фернандо, как вы про это услышите дальше.
Когда Муса увидел большинство в городе склонившимся к его желанию – восстановить в Гранаде прежний порядок и вернуть Молодому королю его королевский трон, – он отдал приказание узнать местонахождение Молодого короля, его брата.
А Молодой король при виде бунта, вспыхнувшего против него, и при вторжении в Львиный двор Абенсеррахов, Гасулов и Алабесов, с такой яростью убивающих и рубящих на куски Сегри и Гомелов, не решился дожидаться во дворце окончания бури и бежал через потайную дверь в сопровождении пятидесяти рыцарей Гомелов и Сегри, среди которых находились и предатели, подавшие ему гибельный совет. Он укрылся с ними в мечети на вершине холма Солнца, ныне называемого холмом святой Елены, и там предался стенаниям о своей горькой судьбе, проклинал день своего рождения, упрекал Сегри, посоветовавших ему такое коварство против Абенсеррахов. Предатели Сегри и Гомелы ответили ему:
– Государь, не печалься так и не предавайся такому отчаянию! У тебя еще есть почти пятьдесят рыцарей Сегри и столько же рыцарей Гомелов, готовых за тебя умереть. Совет, данный нами, был хорош, но какой-то дьявол разоблачил тайну.
В это время они заметили Мусу, въезжавшего верхом на коне на холм, и сообщили об этом королю.
– С миром или с войной он является сюда? – спросил король, испугавшись.
– С миром, – ответил один из Сегри, – потому что он один и, видимо, – Да будет угодно аллаху, чтобы так оно и было, – ответил король, – и чтобы он не явился сюда лишить меня жизни.
Он так говорил, потому что опасался Мусы из-за Селимы.
– Не убить тебя идет он сюда, – ответил Гомел, – но ради твоего спасения и блага, ибо ведь он тебе брат.
– Да будет угодно аллаху, чтобы напрасными оказались мои опасения, – сказал король.
Тут явился Муса, спросил, здесь ли король: ему ответили, что здесь. Тогда Муса слез с коня, вошел внутрь мечети и нашел там короля в обществе Сегри и Гомелов. Преклонившись перед королем, как следовало, он заговорил:
– Поистине, король Гранады, ты поступил на этот раз не как надлежит королю! Ты позволил казнить столько рыцарей и возмутил всю Гранаду в то время, как в ней жив еще другой король, твой отец, против чьей воли ты захватил корону и скипетр, а теперь подверг опасности собственную жизнь и самое существование государства. И тебя, брат, можно счесть не законным королем, но тираном, заслуживающим, чтобы ему было отказано в повиновении только за одно то, что он поверил своим дурным советникам. Сделанного не поправишь, но мне очень хотелось бы знать, какие причины подвигнули тебя совершить такую жестокость и беззаконие? Если твои причины были справедливы, можно было поступить лучше; если Абенсеррахи были в чем-либо виновны, король имел право их покарать правосудием за их вину, а не нужно было возбуждать такую смуту.
– Брат мой Муса! Раз ты меня спрашиваешь о причине моего великого гнева, назову ее тебе в присутствии находящихся здесь рыцарей, – ответил король. – Узнай же, что рыцари Абенсеррахи замышляли лишить меня королевства и убить, а кроме того Альбинамад Абенсеррах обесчестил меня, вступив в прелюбодейную связь с моей супругой-королевой. Суди же теперь сам, мог ли я. узнав о столь неслыханном коварстве, дожидаться долгого судебного разбирательства?…
Услышав эти слова, Муса чрезвычайно удивился и сказал:
– Не считал я ни королеву, ни рыцарей Абенсеррахов способными на подобные преступления, хотя бы даже в одних только помыслах.
– Так если хочешь рассеять свои сомнения, спроси про это у Амета Сегри, у Махардина и у Махардона:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109