уже час дня, и вас, наверное, ждут в «Капиталь» с известиями по делу с площади Оперы…
Фандор резко вскочил с места.
— Это правда! — воскликнул он. — Я совсем забыл об этом деле. Но оно не имеет никакого значения по сравнению…
Жюв не дал другу закончить фразу: — Дело серьезное, Фандор, берегись!.. Помнишь, именно так я тебя дважды предупреждал, один раз — после убийства Доллона и другой — после покушения на Соню Данидофф.
— Как, — вскричал Фандор, — это были вы, Жюв?
Удивление журналиста росло все больше и больше… Но Жюв жестом предупредил вопросы, готовые сорваться с уст его друга.
— Да, это был я… Но оставим это… Время торопит нас, слушай: я должен опять исчезнуть, но отныне в случае необходимости ты будешь знать, где и под каким именем меня найти. Для всех остальных я — Дырявая Башка, им я и останусь, по крайней мере пока. Что касается тебя, Фандор, давай, быстро мотай отсюда в свою редакцию и катай свою статью!
Журналист машинально поднялся, но Жюв вдруг передумал и, взяв друга за рукав, показал ему на свой рабочий стол:
— Хотя нет! Ты ничего толком не знаешь об этом деле, я же находился рядом с самого начала; здесь есть о чем рассказать читателям и особенно намекнуть… Хочешь получить от меня сведения? Садись за стол, малыш, я продиктую тебе твою статью…
Журналист, осознавая серьезность момента и понимая, что если Жюв действует подобным образом, то, значит, он имеет для этого основания. Не говоря ни слова, он достал вечное перо, положил руку на чистый лист бумаги и приготовился слушать.
Жюв начал диктовать:
— В качестве заголовка возьми: «Дерзкое ограбление» — Это абсолютно ничего не значит, но это разбудит любопытство у читателя. Итак, продолжим, пиши…
Глава XI. Дерзкое ограбление
Два часа спустя Фандор, сидя в кабинете редакции «Капиаль», перечитывал корректурные листы статьи, которую продиктовал ему полицейский.
Он написал слово в слово то, о чем говорил Жюв, и таким образом у читателей создается представление, будто он сам участвовал во всех перипетиях этого приключения, хотя единственным свидетелем случившегося был знаменитый сыщик.
Это было неважно, главное, чтобы информация была представлена публике надлежащим образом.
И потом, нужно было, чтобы неизвестные авторы ограбления ни в коем случае не заподозрили об отлучке Фандора с места происшествия и его погоне, закончившейся встречей с Жювом.
Итак, Жером Фандор заканчивал корректуру своего сенсационного репортажа, когда в редакцию прибыли бюллетени агентства Авас.
Журналист начал бегло просматривать их, надеясь узнать что-либо интересное из последних новостей.
Внезапно, натолкнувшись на одно из сообщений, он побледнел и в волнении с грохотом ударил по столу.
— Однако, я же не сошел с ума, — пробормотал он.
Схватившись руками за голову и вдумываясь в каждое слово, Фандор заново перечитал телеграмму агентства Авас, в которой сообщалось:
«По делу с улицы Четвертого Сентября.
Новости последнего часа: в результате осмотра тележки номер 2 на ней был обнаружен кровавый отпечаток. Вызванный г-н Бертильон тут же определил личность, которой принадлежит этот след.
Отпечаток оставлен рукой Жака Доллона, преступника, уже разыскиваемого за убийство баронессы де Вибре и ограбление княгини Сони Данидофф».
Жером Фандор с яростью смотрел на эти строчки:
— Но я же не чокнутый! Я же в своем уме, черт возьми! Жак Доллон мертв… Полсотни людей видели его мертвым… В то же время и Бертильон не может ошибаться…
Глава XII. Обыск
Из автобуса, следовавшего по маршруту Отей — Мадлен, легко и проворно соскочил человек…
Определить его возраст было довольно трудно, так как лица его почти не было видно из-за широкой мягкой шляпы — бразильского сомбреро, — края которой были загнуты вниз, и высоко поднятого воротника плаща.
Помимо всего прочего, этот человек на протяжении всего пути сидел, повернувшись спиной к пассажирам, и, казалось, был занят тем, что наблюдал за движениями водителя.
Доехав до конца улицы Моцарта, где начинался перекресток улиц Лафонтен, Пуссэн и Ле-Першан, он с заметным облегчением покинул автобус.
— Проклятая колымага, — проворчал он, — это корыто, кажется, не едет, а стоит на одном месте. Есть от чего сойти с ума…
Тут в вечерней тишине раздался бой башенных часов с находившейся рядом церкви Отей, которые своим серебряным звоном монотонно отсчитали восемь ударов. Странный субъект хмыкнул.
— Ладно, в конце концов, я не спешу. У меня впереди еще есть пару часов.
Сойдя с оживленной улицы, он свернул к маленьким, недавно проложенным улочкам, которые соединяли конец улицы Моцарта с бульваром Монморанси.
Мужчина шел быстрым шагом.
— Улица Раффэ? Итак, если я не ошибаюсь, это здесь.
Он стоял на крутой и пустынной улочке, которая называлась именно так и на протяжении всей длины которой по обе ее стороны возвышались небольшие симпатичные коттеджи.
Широким шагом загадочный персонаж бесшумно подошел к одному из этих особняков.
Оказавшись возле решетчатой ограды, отделяющей частное владение от улицы, он бросил через нее пристальный взгляд на дом.
— Так, так! — вслух сказал он самому себе. — Все верно, мне придется подождать около двух часов… Они еще сидят в столовой, судя по тем окнам, где горит свет…
После дома, который, по всей видимости, вызывал сильное любопытство, незнакомец перевел взгляд на тянувшуюся вдаль улицу Раффэ. Заинтересовавший его особняк находился почти посередине холма, по которому проходила улочка, и как раз в том месте, где от нее отходила другая улица, улица Доктор Бланш. Таким образом, дом располагался как бы на углу двух пересекающихся улиц.
Отей был далеко не многолюдным кварталом, можно сказать, малонаселенным, но улица Раффэ выглядела еще более пустынной. Ни машин, ни прохожих…
С наступлением сумерек ни одной души не было видно на холмистой улочке, никто не проходил и на улицу Доктор Бланш.
Посмотрев по сторонам, темная личность удовлетворенно хмыкнула. Подозрительный тип также отметил про себя слабый свет уличных фонарей, убедившись, что из окон соседних домов никто не сможет заметить его перемещения.
Наигранным, театральным голосом он дважды повторил:
— Никого! Никого!.. Ах, ожидание, конечно, не доставляет особого удовольствия, но зато местечко очень спокойное, и я смогу без помех приняться за работу, которая ждет меня сегодня ночью. Еще днем, прогуливаясь здесь, я увидел, что место в самом деле расположено крайне удачно…
Перейдя улицу Раффэ, незнакомец вышел на улицу Доктор Бланш и, завернувшись в свой огромный черный плащ, прижался к одному из углов забора, идущего вдоль тротуара. Там он замер, не двигаясь и не делая лишних движений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Фандор резко вскочил с места.
— Это правда! — воскликнул он. — Я совсем забыл об этом деле. Но оно не имеет никакого значения по сравнению…
Жюв не дал другу закончить фразу: — Дело серьезное, Фандор, берегись!.. Помнишь, именно так я тебя дважды предупреждал, один раз — после убийства Доллона и другой — после покушения на Соню Данидофф.
— Как, — вскричал Фандор, — это были вы, Жюв?
Удивление журналиста росло все больше и больше… Но Жюв жестом предупредил вопросы, готовые сорваться с уст его друга.
— Да, это был я… Но оставим это… Время торопит нас, слушай: я должен опять исчезнуть, но отныне в случае необходимости ты будешь знать, где и под каким именем меня найти. Для всех остальных я — Дырявая Башка, им я и останусь, по крайней мере пока. Что касается тебя, Фандор, давай, быстро мотай отсюда в свою редакцию и катай свою статью!
Журналист машинально поднялся, но Жюв вдруг передумал и, взяв друга за рукав, показал ему на свой рабочий стол:
— Хотя нет! Ты ничего толком не знаешь об этом деле, я же находился рядом с самого начала; здесь есть о чем рассказать читателям и особенно намекнуть… Хочешь получить от меня сведения? Садись за стол, малыш, я продиктую тебе твою статью…
Журналист, осознавая серьезность момента и понимая, что если Жюв действует подобным образом, то, значит, он имеет для этого основания. Не говоря ни слова, он достал вечное перо, положил руку на чистый лист бумаги и приготовился слушать.
Жюв начал диктовать:
— В качестве заголовка возьми: «Дерзкое ограбление» — Это абсолютно ничего не значит, но это разбудит любопытство у читателя. Итак, продолжим, пиши…
Глава XI. Дерзкое ограбление
Два часа спустя Фандор, сидя в кабинете редакции «Капиаль», перечитывал корректурные листы статьи, которую продиктовал ему полицейский.
Он написал слово в слово то, о чем говорил Жюв, и таким образом у читателей создается представление, будто он сам участвовал во всех перипетиях этого приключения, хотя единственным свидетелем случившегося был знаменитый сыщик.
Это было неважно, главное, чтобы информация была представлена публике надлежащим образом.
И потом, нужно было, чтобы неизвестные авторы ограбления ни в коем случае не заподозрили об отлучке Фандора с места происшествия и его погоне, закончившейся встречей с Жювом.
Итак, Жером Фандор заканчивал корректуру своего сенсационного репортажа, когда в редакцию прибыли бюллетени агентства Авас.
Журналист начал бегло просматривать их, надеясь узнать что-либо интересное из последних новостей.
Внезапно, натолкнувшись на одно из сообщений, он побледнел и в волнении с грохотом ударил по столу.
— Однако, я же не сошел с ума, — пробормотал он.
Схватившись руками за голову и вдумываясь в каждое слово, Фандор заново перечитал телеграмму агентства Авас, в которой сообщалось:
«По делу с улицы Четвертого Сентября.
Новости последнего часа: в результате осмотра тележки номер 2 на ней был обнаружен кровавый отпечаток. Вызванный г-н Бертильон тут же определил личность, которой принадлежит этот след.
Отпечаток оставлен рукой Жака Доллона, преступника, уже разыскиваемого за убийство баронессы де Вибре и ограбление княгини Сони Данидофф».
Жером Фандор с яростью смотрел на эти строчки:
— Но я же не чокнутый! Я же в своем уме, черт возьми! Жак Доллон мертв… Полсотни людей видели его мертвым… В то же время и Бертильон не может ошибаться…
Глава XII. Обыск
Из автобуса, следовавшего по маршруту Отей — Мадлен, легко и проворно соскочил человек…
Определить его возраст было довольно трудно, так как лица его почти не было видно из-за широкой мягкой шляпы — бразильского сомбреро, — края которой были загнуты вниз, и высоко поднятого воротника плаща.
Помимо всего прочего, этот человек на протяжении всего пути сидел, повернувшись спиной к пассажирам, и, казалось, был занят тем, что наблюдал за движениями водителя.
Доехав до конца улицы Моцарта, где начинался перекресток улиц Лафонтен, Пуссэн и Ле-Першан, он с заметным облегчением покинул автобус.
— Проклятая колымага, — проворчал он, — это корыто, кажется, не едет, а стоит на одном месте. Есть от чего сойти с ума…
Тут в вечерней тишине раздался бой башенных часов с находившейся рядом церкви Отей, которые своим серебряным звоном монотонно отсчитали восемь ударов. Странный субъект хмыкнул.
— Ладно, в конце концов, я не спешу. У меня впереди еще есть пару часов.
Сойдя с оживленной улицы, он свернул к маленьким, недавно проложенным улочкам, которые соединяли конец улицы Моцарта с бульваром Монморанси.
Мужчина шел быстрым шагом.
— Улица Раффэ? Итак, если я не ошибаюсь, это здесь.
Он стоял на крутой и пустынной улочке, которая называлась именно так и на протяжении всей длины которой по обе ее стороны возвышались небольшие симпатичные коттеджи.
Широким шагом загадочный персонаж бесшумно подошел к одному из этих особняков.
Оказавшись возле решетчатой ограды, отделяющей частное владение от улицы, он бросил через нее пристальный взгляд на дом.
— Так, так! — вслух сказал он самому себе. — Все верно, мне придется подождать около двух часов… Они еще сидят в столовой, судя по тем окнам, где горит свет…
После дома, который, по всей видимости, вызывал сильное любопытство, незнакомец перевел взгляд на тянувшуюся вдаль улицу Раффэ. Заинтересовавший его особняк находился почти посередине холма, по которому проходила улочка, и как раз в том месте, где от нее отходила другая улица, улица Доктор Бланш. Таким образом, дом располагался как бы на углу двух пересекающихся улиц.
Отей был далеко не многолюдным кварталом, можно сказать, малонаселенным, но улица Раффэ выглядела еще более пустынной. Ни машин, ни прохожих…
С наступлением сумерек ни одной души не было видно на холмистой улочке, никто не проходил и на улицу Доктор Бланш.
Посмотрев по сторонам, темная личность удовлетворенно хмыкнула. Подозрительный тип также отметил про себя слабый свет уличных фонарей, убедившись, что из окон соседних домов никто не сможет заметить его перемещения.
Наигранным, театральным голосом он дважды повторил:
— Никого! Никого!.. Ах, ожидание, конечно, не доставляет особого удовольствия, но зато местечко очень спокойное, и я смогу без помех приняться за работу, которая ждет меня сегодня ночью. Еще днем, прогуливаясь здесь, я увидел, что место в самом деле расположено крайне удачно…
Перейдя улицу Раффэ, незнакомец вышел на улицу Доктор Бланш и, завернувшись в свой огромный черный плащ, прижался к одному из углов забора, идущего вдоль тротуара. Там он замер, не двигаясь и не делая лишних движений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84