К тому же, что это за мысли насчет Кушкинчика? Кто внушил их ему? Везир Бахты-ходжа ничего не говорил ему про это. А тут чужеродный лекарь еще подбавил собственных рассуждений.
— Этот несчастный мальчик хочет забить камнями давшую ему жизнь и взрастившую его мать, — сказал он. — И все по подозрению, что она хочет передать ваш трон его старшему брату. Кто поручится за то, что завтра он не набросится на вас? О, чья-то преступная, подлая рука направляет его ум!..
Эти слова невольно заставили задуматься хана Абулхаира. Везир явно перегнул палку и чего-то не досказал ему в своих докладах. Да и слишком уж быстро добился он успеха в этом деле. Следует быть настороже с этим лизоблюдом!..
Через два-три дня должен был состояться всенародный суд над Рабиа-ханум-бегим. Везир Бахты-ходжа обязан объявить на нем о преступлениях ханум и вынести приговор. Нужен будет хотя бы один одобрительный кивок со стороны Суюнчика. По словам везира, можно было не сомневаться в его решимости наказать мать.
Что ж, такое не раз уже бывало при ханском дворе. Абулхаир сам подготовил это и ни о чем не жалеет. Вот только то, о чем рассказал лекарь Абдразак… Ну и что же!.. Сегодня нужно казнить Рабиа-султан-бегим, и об этом следует думать. А если завтра тот же Суюнчик окажется замешанным в заговоре против отца, то пойдет вслед за матерью!
Тогда в заключение разговора смешной лекарь вытянулся перед ним во всю длину своего тела и произнес срывающимся от волнения голосом:
— Если мальчик будет наговаривать на свою мать, я объявлю о его сумасшествии… Нельзя верить словам больного ребенка. А то, что он болен, бесспорно!..
Знаменитый лекарь Абдразак Нахчивани был известен всему ханству не только своим искусством, но и смешными чудачествами. Вот и сейчас он вмешивается явно не в свое дело. Услышав бред Суюнчика, он понял, что какая-то змея проникла к мальчику и, если ей не помешать, доведет его до безумия. Поэтому он и счел своим долгом предупредить хана об этом. И очень удивился тому, с каким спокойствием воспринял Абулхаир его сообщение.
Но не мог же хан оборвать врача и сказать, что это по его повелению обрабатывает везир Бахты-ходжа наследника. И не потому, что хан стеснялся правдолюбца Абдразака. Он просто боялся остаться без врача, зная, что недолго проживет тогда на свете со своей страшной болезнью…
Помимо других тяжких недугов, хан давно уже страдал астмой. Всевозможные лекарства от китайских трав до казахских заговоров перепробовал Абулхаир, но пользы было немного. Какие только знаменитые врачи, шаманы, волхвы не приезжали к нему со всех концов света — из Тибета, Хорасана, Сирии, Рума и Индии, но все было напрасно. Болезнь обострялась, и к тридцати пяти годам ему предстояло быть прикованным к постели. Приступы учащались, и со дня на день ожидал он смерти. Сам пославший на смерть многих людей без всякого сожаления, он вдруг почувствовал, что жизнь все же чего-то стоит…
И вдруг из Мерва нукеры привезли захваченного в плен раба-лекаря Абдразака, который за несколько недель, пользуясь самыми простыми средствами, буквально поставил на ноги хана. Одышка не прекратилась до конца, но все же дышать можно было полной грудью и не бояться всякую минуту смерти. Около десяти лет прошло с тех пор, а хан, который собрался было умирать, живет и здравствует по сей день…
С приездом Абдразака как рукой сняло него и множество других, более мелких недугов, которые мучили его в прежние времена. Недаром сам хан говорил часто, что он будет жив, пока при нем посланный богом врач. Он искренне верил в то, что именно от бога направлен к нему Абдразак Нахчивани.
Зная упрямство своего лекаря, хан решил повременить с казнью своей четвертой жены. Дело здесь было не только в угрозе врача. Хана насторожили переданные ему врачом слова наследника Суюнчика. Если Бахты-ходжа что-то скрывал от хана, то это было подозрительно. Следовало все досконально проверить, но так, чтобы не возбудить подозрения у хитрого везира…
А везир Бахты-ходжа вел в эти дни последние приготовления к предстоящему суду. Больше всего он занимался с султаном Суюнчиком, потому что именно от мальчика зависел успех всего предприятия.
Чтобы довести Суюнчика до необходимого состояния, он с утра сажал его в одной из комнат дворца на специально сделанный «золотой трон» и прислуживал ему, как везир подлинному хану.
— Человек, хоть раз в жизни проявивший жалость к кому бы то ни было, а прежде всего к родным, не может быть ханом! — говорил он, а затем становился на колени и полз к трону, вытянув вперед руки. Устроившись возле самого уха ребенка, везир начинал в сотый раз одними и теми же словами перечислять страшные грехи его матери.
— Что же прикажете сделать с ней, мой повелитель-хан? — спрашивал он в заключение, смиренно сложив руки.
— Отрубить ей голову! — кричал в исступлении Суюнчик.
— Слушаюсь, мой повелитель-хан!
Везир отползал назад и повторял все сначала.
— Она обещала Кушкинчику трон, на котором вы сидите, мой повелитель-хан… Что сделать с Кушкинчиком?
— Отрубить ему голову! — вопил Суюнчик, и в глазах его плавали безумные огоньки.
Пожалуй, даже взрослый человек не выдержал бы такого, а Суюнчику было всего тринадцать лет, и природные склонности его вполне соответствовали тому, чему учил его везир Бахты-ходжа. Мальчик во сне и наяву уже видел себя ханом, и тем сильнее проявлялась в нем жгучая ненависть ко всем родным и близким, в каждом из которых видел он претендента на свой «золотой трон». Не первым и не последним наследником престола, которого воспитывали таким образом, был маленький глупый султан Суюнчик.
И внешне изменился мальчик за несколько недель. Бледным как мертвец сделался он, щеки его увяли, а в глазах стоял сухой голодный блеск. Он забросил игры, конную езду, которой увлекался раньше, и боялся отойти хоть на минуту от своего «золотого трона». С криком и проклятиями бросался он на всякого, кто пытался приблизиться к нему.
Бедная Рабиа-султан-бегим тоже исхудала и увяла за это время. Не зная, что ей делать с сыном, злобно огрызающимся на ее ласки, она обратилась за советом к Абдразаку Нахчивани. За десять лет придворной жизни добрый лекарь не раз был свидетелем всяких происков и интриг. Поэтому он быстро поставил диагноз и вынужден был рассказать о своих подозрениях хану.
В этот вечер хан Абулхаир приказал везиру Бахты-ходже повременить с судилищем над Рабиа-султан-бегим…
* * *
Еще когда сбежал из-под стражи батыр Саян, Абулхаир велел бросить в зиндан своего бывшего советника Оспан-ходжу. Но тут вспыхнул скандал с мятежными аргынскими султанами, произошло убийство Акжол-бия, и хан совсем позабыл о своем старом верном слуге.
Утром через старшую жену ему были переданы слова Оспан-ходжи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Этот несчастный мальчик хочет забить камнями давшую ему жизнь и взрастившую его мать, — сказал он. — И все по подозрению, что она хочет передать ваш трон его старшему брату. Кто поручится за то, что завтра он не набросится на вас? О, чья-то преступная, подлая рука направляет его ум!..
Эти слова невольно заставили задуматься хана Абулхаира. Везир явно перегнул палку и чего-то не досказал ему в своих докладах. Да и слишком уж быстро добился он успеха в этом деле. Следует быть настороже с этим лизоблюдом!..
Через два-три дня должен был состояться всенародный суд над Рабиа-ханум-бегим. Везир Бахты-ходжа обязан объявить на нем о преступлениях ханум и вынести приговор. Нужен будет хотя бы один одобрительный кивок со стороны Суюнчика. По словам везира, можно было не сомневаться в его решимости наказать мать.
Что ж, такое не раз уже бывало при ханском дворе. Абулхаир сам подготовил это и ни о чем не жалеет. Вот только то, о чем рассказал лекарь Абдразак… Ну и что же!.. Сегодня нужно казнить Рабиа-султан-бегим, и об этом следует думать. А если завтра тот же Суюнчик окажется замешанным в заговоре против отца, то пойдет вслед за матерью!
Тогда в заключение разговора смешной лекарь вытянулся перед ним во всю длину своего тела и произнес срывающимся от волнения голосом:
— Если мальчик будет наговаривать на свою мать, я объявлю о его сумасшествии… Нельзя верить словам больного ребенка. А то, что он болен, бесспорно!..
Знаменитый лекарь Абдразак Нахчивани был известен всему ханству не только своим искусством, но и смешными чудачествами. Вот и сейчас он вмешивается явно не в свое дело. Услышав бред Суюнчика, он понял, что какая-то змея проникла к мальчику и, если ей не помешать, доведет его до безумия. Поэтому он и счел своим долгом предупредить хана об этом. И очень удивился тому, с каким спокойствием воспринял Абулхаир его сообщение.
Но не мог же хан оборвать врача и сказать, что это по его повелению обрабатывает везир Бахты-ходжа наследника. И не потому, что хан стеснялся правдолюбца Абдразака. Он просто боялся остаться без врача, зная, что недолго проживет тогда на свете со своей страшной болезнью…
Помимо других тяжких недугов, хан давно уже страдал астмой. Всевозможные лекарства от китайских трав до казахских заговоров перепробовал Абулхаир, но пользы было немного. Какие только знаменитые врачи, шаманы, волхвы не приезжали к нему со всех концов света — из Тибета, Хорасана, Сирии, Рума и Индии, но все было напрасно. Болезнь обострялась, и к тридцати пяти годам ему предстояло быть прикованным к постели. Приступы учащались, и со дня на день ожидал он смерти. Сам пославший на смерть многих людей без всякого сожаления, он вдруг почувствовал, что жизнь все же чего-то стоит…
И вдруг из Мерва нукеры привезли захваченного в плен раба-лекаря Абдразака, который за несколько недель, пользуясь самыми простыми средствами, буквально поставил на ноги хана. Одышка не прекратилась до конца, но все же дышать можно было полной грудью и не бояться всякую минуту смерти. Около десяти лет прошло с тех пор, а хан, который собрался было умирать, живет и здравствует по сей день…
С приездом Абдразака как рукой сняло него и множество других, более мелких недугов, которые мучили его в прежние времена. Недаром сам хан говорил часто, что он будет жив, пока при нем посланный богом врач. Он искренне верил в то, что именно от бога направлен к нему Абдразак Нахчивани.
Зная упрямство своего лекаря, хан решил повременить с казнью своей четвертой жены. Дело здесь было не только в угрозе врача. Хана насторожили переданные ему врачом слова наследника Суюнчика. Если Бахты-ходжа что-то скрывал от хана, то это было подозрительно. Следовало все досконально проверить, но так, чтобы не возбудить подозрения у хитрого везира…
А везир Бахты-ходжа вел в эти дни последние приготовления к предстоящему суду. Больше всего он занимался с султаном Суюнчиком, потому что именно от мальчика зависел успех всего предприятия.
Чтобы довести Суюнчика до необходимого состояния, он с утра сажал его в одной из комнат дворца на специально сделанный «золотой трон» и прислуживал ему, как везир подлинному хану.
— Человек, хоть раз в жизни проявивший жалость к кому бы то ни было, а прежде всего к родным, не может быть ханом! — говорил он, а затем становился на колени и полз к трону, вытянув вперед руки. Устроившись возле самого уха ребенка, везир начинал в сотый раз одними и теми же словами перечислять страшные грехи его матери.
— Что же прикажете сделать с ней, мой повелитель-хан? — спрашивал он в заключение, смиренно сложив руки.
— Отрубить ей голову! — кричал в исступлении Суюнчик.
— Слушаюсь, мой повелитель-хан!
Везир отползал назад и повторял все сначала.
— Она обещала Кушкинчику трон, на котором вы сидите, мой повелитель-хан… Что сделать с Кушкинчиком?
— Отрубить ему голову! — вопил Суюнчик, и в глазах его плавали безумные огоньки.
Пожалуй, даже взрослый человек не выдержал бы такого, а Суюнчику было всего тринадцать лет, и природные склонности его вполне соответствовали тому, чему учил его везир Бахты-ходжа. Мальчик во сне и наяву уже видел себя ханом, и тем сильнее проявлялась в нем жгучая ненависть ко всем родным и близким, в каждом из которых видел он претендента на свой «золотой трон». Не первым и не последним наследником престола, которого воспитывали таким образом, был маленький глупый султан Суюнчик.
И внешне изменился мальчик за несколько недель. Бледным как мертвец сделался он, щеки его увяли, а в глазах стоял сухой голодный блеск. Он забросил игры, конную езду, которой увлекался раньше, и боялся отойти хоть на минуту от своего «золотого трона». С криком и проклятиями бросался он на всякого, кто пытался приблизиться к нему.
Бедная Рабиа-султан-бегим тоже исхудала и увяла за это время. Не зная, что ей делать с сыном, злобно огрызающимся на ее ласки, она обратилась за советом к Абдразаку Нахчивани. За десять лет придворной жизни добрый лекарь не раз был свидетелем всяких происков и интриг. Поэтому он быстро поставил диагноз и вынужден был рассказать о своих подозрениях хану.
В этот вечер хан Абулхаир приказал везиру Бахты-ходже повременить с судилищем над Рабиа-султан-бегим…
* * *
Еще когда сбежал из-под стражи батыр Саян, Абулхаир велел бросить в зиндан своего бывшего советника Оспан-ходжу. Но тут вспыхнул скандал с мятежными аргынскими султанами, произошло убийство Акжол-бия, и хан совсем позабыл о своем старом верном слуге.
Утром через старшую жену ему были переданы слова Оспан-ходжи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85