Их магический узор объединял поколения магов и сновидящих всех времен сплетениями тайн и проявлений энергии -- узор, в который он вложил себя, свои внешние черты и внутренний мир, со всей своей силой, намерением, существованием в мифе и сновидением-наяву.
Зулейка двигалась с уверенностью и ловкостью молодой танцовщицы. Она выполняла простые движения, хотя они требовали такой большой скорости, координации и концентрации, что я очень быстро обессилела. Со сверхъестественной ловкостью и быстротой она неслась прочь от меня, описывая круги. На мгновение она остановилась в нерешительности в тени деревьев, -- наверное, чтобы удостовериться, что я следую за ней. Потом она повернула в сторону арочного прохода, встроенного в стену, окружающую территорию дома. Она задержалась на секунду возле двух цитрусовых деревьев, растущих снаружи у стены, которые стояли как пара часовых в начале пути, ведущего через чапарраль к маленькому дому.
Боясь потерять ее из виду, я бросилась вдогонку по узкой темной тропе. Потом нетерпеливо и с любопытством я следовала за ней уже внутри дома по пути в заднюю комнату. Вместо того, чтобы включить свет, Зулейка потянулась за масляной лампой, висящей на одной из балок, и зажгла ее. Лампа освещала колеблющимся светом все вокруг нас, оставляя углы комнаты в тени. Стоя на коленях возле единственного, что было в комнате из мебели -- деревянного ящика у окна, -- она вытащила циновку и одеяло.
-- Ложись на живот, -- сказала она тихо, расстилая циновку на полу.
Глубоко вздохнув, я отдалась приятному чувству беспомощности, как только легла на циновку лицом вниз. Чувство мира и комфорта наполнило мое тело. Я ощущала ее руки у себя на спине; она не делала массаж, но просто легко похлопывала.
Несмотря на то, что я часто бывала в маленьком доме, я до сих пор не знала, сколько в нем комнат и как он обставлен. Флоринда сказала мне однажды, что этот дом -- центр их приключений. Именно здесь старый нагваль и его маги сплетают свою магическую паутину. Как и паучья паутина, невидимая и упругая, она, как установлено магами, переносит их в неизвестное, во тьму и свет.
Флоринда говорила также, что этот дом -- символ. Маги ее группы не обязательно должны быть в доме или поблизости от него, когда они погружаются в неизвестное через сновидение. Куда бы они не отправились, они сохраняют ощущение, настроение этого дома в сердцах. И эти чувства и настроения, чем бы они ни являлись для каждого из них, дают им силу смотреть на повседневный мир с удовольствием и наслаждением.
Резкий хлопок по плечу испугал меня. -- Перевернись на спину, -- приказала Зулейка.
Я так и сделала.
Ее лицо, когда она наклонила его надо мной, излучало энергию и устремленность. -- Мифы -- это сны выдающихся сновидящих, -- сказала она. -- Тебе понадобится очень много мужества и концентрации, чтобы понять все это. И кроме того тебе понадобится масса воображения. Ты живешь в мифе, мифе, который был создан вокруг тебя, чтобы сохранить тебя невредимой.
Она говорила полным почтения тоном. -- Ты не сможешь воспринимать этот миф, если тебе недостанет безупречности. Если так случится, миф просто покинет тебя.
Я раскрыла рот, чтобы сказать, что все понимаю, но тут же заметила холод у нее в глазах. Она была здесь не затем, чтобы вступать со мной в диалог.
Повторяющийся звук трения ветвей о стену снаружи утих и превратился в пульсацию в воздухе, которую я скорее чувствовала, чем слышала. Я уже почти засыпала, когда Зулейка сказала, что мне нужно следовать приказам из сна, который повторяется день за днем.
-- Откуда ты знаешь, что мне снится такой сон? -встревоженно спросила я, пытаясь сесть.
-- Разве ты не знаешь, что мы разделяем сны друг друга? -прошептала она, укладывая меня обратно на матрас. -- Я одна из тех, кто приносит тебе сны.
-- Это был всего лишь сон, Зулейка. -- Мой голос дрожал, так как я преодолевала отчаянное желание заплакать. Я знала, что это был не просто сон, но мне так хотелось, чтобы она солгала. Тряхнув головой, она посмотрела на меня.
-- Нет. Это не просто сон, -- спокойно сказала она. -- Это магический сон, видение.
-- Что мне нужно делать?
-- Разве сон не указал тебе? -- спросила она вызывающим тоном. -- Или Флоринда? -- Она смотрела на меня с непостижимым выражением лица. Потом улыбнулась по-детски ясной улыбкой. -Ты должна понять, что не можешь бегать за Исидоро Балтасаром. Он больше не в нашем мире. Ты больше ничего не можешь дать ему или сделать для него. Ты не сможешь присоединиться к нагвалю как личность. Если ты и совершишь это, то только как мифическое существо.
Ее голос был тихим, но твердым, когда она повторила, что я жила в мифе. -- Мир магов -- мифический мир, отделенный от повседневного мистическим барьером, сотканным из сновидения и обязательств.
Только при поддержке и содействии своих сновидящих нагваль может привести их в другие жизнеспособные миры, из которых он может привлечь птицу свободы. -- Ее слова постепенно затихли в тенях комнаты, когда она добавила, что поддержка, в которой нуждается Исидоро Балтасар, это энергия сновидения, а не человеческие чувства и действия.
После длительного молчания она снова заговорила. -- Ты была свидетелем, как старый нагваль, так же, как и Исидоро Балтасар, самим своим присутствием влиял на окружающих, будь это его товарищи-маги или просто посторонние люди, заставляя их осознавать, что мир -- это чудо, в котором ничего нельзя считать доказанным ни при каких условиях.
Я согласно кивнула.
Я потратила много времени, пытаясь понять, как нагвали могут самим своим присутствием делать мир другим. После внимательного продумывания всего, сравнения своего мнения с другими и после бесконечного самонаблюдения я заключила, что их влияние является следствием отречения от мирских забот. В нашем повседневном мире тоже можно найти примеры мужчин и женщин, оставивших позади мирские заботы. Мы называем их мистиками, святыми, религиозными людьми. Но нагвали не мистики, не святые и, конечно же, не религиозные люди. Нагвали мирские люди без частицы мирских интересов.
На подсознательном уровне это противоречие оказывает на людей наиболее потрясающий эффект. Ум людей, находящихся вокруг нагваля, не в состоянии понять, что на него воздействует, но они чувствуют это влияние своим телом как странное беспокойство, толчок к раскрепощению или как чувство неадекватности, как будто что-то трансцендентальное существует где-то, но они не могут понять где.
Но врожденная способность нагвалей воздействовать на других зависит не только от их отказа от мирских забот или от силы их личности, но также от их безупречного поведения. Нагвали безупречны в своих действиях и чувствах, несмотря на ловушки -- в нашем мире и в иных мирах, -- попадающиеся на их бесконечном пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Зулейка двигалась с уверенностью и ловкостью молодой танцовщицы. Она выполняла простые движения, хотя они требовали такой большой скорости, координации и концентрации, что я очень быстро обессилела. Со сверхъестественной ловкостью и быстротой она неслась прочь от меня, описывая круги. На мгновение она остановилась в нерешительности в тени деревьев, -- наверное, чтобы удостовериться, что я следую за ней. Потом она повернула в сторону арочного прохода, встроенного в стену, окружающую территорию дома. Она задержалась на секунду возле двух цитрусовых деревьев, растущих снаружи у стены, которые стояли как пара часовых в начале пути, ведущего через чапарраль к маленькому дому.
Боясь потерять ее из виду, я бросилась вдогонку по узкой темной тропе. Потом нетерпеливо и с любопытством я следовала за ней уже внутри дома по пути в заднюю комнату. Вместо того, чтобы включить свет, Зулейка потянулась за масляной лампой, висящей на одной из балок, и зажгла ее. Лампа освещала колеблющимся светом все вокруг нас, оставляя углы комнаты в тени. Стоя на коленях возле единственного, что было в комнате из мебели -- деревянного ящика у окна, -- она вытащила циновку и одеяло.
-- Ложись на живот, -- сказала она тихо, расстилая циновку на полу.
Глубоко вздохнув, я отдалась приятному чувству беспомощности, как только легла на циновку лицом вниз. Чувство мира и комфорта наполнило мое тело. Я ощущала ее руки у себя на спине; она не делала массаж, но просто легко похлопывала.
Несмотря на то, что я часто бывала в маленьком доме, я до сих пор не знала, сколько в нем комнат и как он обставлен. Флоринда сказала мне однажды, что этот дом -- центр их приключений. Именно здесь старый нагваль и его маги сплетают свою магическую паутину. Как и паучья паутина, невидимая и упругая, она, как установлено магами, переносит их в неизвестное, во тьму и свет.
Флоринда говорила также, что этот дом -- символ. Маги ее группы не обязательно должны быть в доме или поблизости от него, когда они погружаются в неизвестное через сновидение. Куда бы они не отправились, они сохраняют ощущение, настроение этого дома в сердцах. И эти чувства и настроения, чем бы они ни являлись для каждого из них, дают им силу смотреть на повседневный мир с удовольствием и наслаждением.
Резкий хлопок по плечу испугал меня. -- Перевернись на спину, -- приказала Зулейка.
Я так и сделала.
Ее лицо, когда она наклонила его надо мной, излучало энергию и устремленность. -- Мифы -- это сны выдающихся сновидящих, -- сказала она. -- Тебе понадобится очень много мужества и концентрации, чтобы понять все это. И кроме того тебе понадобится масса воображения. Ты живешь в мифе, мифе, который был создан вокруг тебя, чтобы сохранить тебя невредимой.
Она говорила полным почтения тоном. -- Ты не сможешь воспринимать этот миф, если тебе недостанет безупречности. Если так случится, миф просто покинет тебя.
Я раскрыла рот, чтобы сказать, что все понимаю, но тут же заметила холод у нее в глазах. Она была здесь не затем, чтобы вступать со мной в диалог.
Повторяющийся звук трения ветвей о стену снаружи утих и превратился в пульсацию в воздухе, которую я скорее чувствовала, чем слышала. Я уже почти засыпала, когда Зулейка сказала, что мне нужно следовать приказам из сна, который повторяется день за днем.
-- Откуда ты знаешь, что мне снится такой сон? -встревоженно спросила я, пытаясь сесть.
-- Разве ты не знаешь, что мы разделяем сны друг друга? -прошептала она, укладывая меня обратно на матрас. -- Я одна из тех, кто приносит тебе сны.
-- Это был всего лишь сон, Зулейка. -- Мой голос дрожал, так как я преодолевала отчаянное желание заплакать. Я знала, что это был не просто сон, но мне так хотелось, чтобы она солгала. Тряхнув головой, она посмотрела на меня.
-- Нет. Это не просто сон, -- спокойно сказала она. -- Это магический сон, видение.
-- Что мне нужно делать?
-- Разве сон не указал тебе? -- спросила она вызывающим тоном. -- Или Флоринда? -- Она смотрела на меня с непостижимым выражением лица. Потом улыбнулась по-детски ясной улыбкой. -Ты должна понять, что не можешь бегать за Исидоро Балтасаром. Он больше не в нашем мире. Ты больше ничего не можешь дать ему или сделать для него. Ты не сможешь присоединиться к нагвалю как личность. Если ты и совершишь это, то только как мифическое существо.
Ее голос был тихим, но твердым, когда она повторила, что я жила в мифе. -- Мир магов -- мифический мир, отделенный от повседневного мистическим барьером, сотканным из сновидения и обязательств.
Только при поддержке и содействии своих сновидящих нагваль может привести их в другие жизнеспособные миры, из которых он может привлечь птицу свободы. -- Ее слова постепенно затихли в тенях комнаты, когда она добавила, что поддержка, в которой нуждается Исидоро Балтасар, это энергия сновидения, а не человеческие чувства и действия.
После длительного молчания она снова заговорила. -- Ты была свидетелем, как старый нагваль, так же, как и Исидоро Балтасар, самим своим присутствием влиял на окружающих, будь это его товарищи-маги или просто посторонние люди, заставляя их осознавать, что мир -- это чудо, в котором ничего нельзя считать доказанным ни при каких условиях.
Я согласно кивнула.
Я потратила много времени, пытаясь понять, как нагвали могут самим своим присутствием делать мир другим. После внимательного продумывания всего, сравнения своего мнения с другими и после бесконечного самонаблюдения я заключила, что их влияние является следствием отречения от мирских забот. В нашем повседневном мире тоже можно найти примеры мужчин и женщин, оставивших позади мирские заботы. Мы называем их мистиками, святыми, религиозными людьми. Но нагвали не мистики, не святые и, конечно же, не религиозные люди. Нагвали мирские люди без частицы мирских интересов.
На подсознательном уровне это противоречие оказывает на людей наиболее потрясающий эффект. Ум людей, находящихся вокруг нагваля, не в состоянии понять, что на него воздействует, но они чувствуют это влияние своим телом как странное беспокойство, толчок к раскрепощению или как чувство неадекватности, как будто что-то трансцендентальное существует где-то, но они не могут понять где.
Но врожденная способность нагвалей воздействовать на других зависит не только от их отказа от мирских забот или от силы их личности, но также от их безупречного поведения. Нагвали безупречны в своих действиях и чувствах, несмотря на ловушки -- в нашем мире и в иных мирах, -- попадающиеся на их бесконечном пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95