– Погасить огонь! – распоряжался Спира. – Всех заковать! С женщинами вести себя учтиво: они нам понадобятся, когда будем заключать мир. Веласко! Поручаю их тебе! Следи, чтобы не убежали и чтобы никто не смел обидеть их. Ну а вы, маэсе Эстебан, – он повернулся к переводчику, – освободите двоих пленников: пусть отправятся к касику и скажут ему, что я пришел с миром, и если он согласен заключить с нами союз, я верну ему жен и освобожу занятое селенье.
– Вы поступаете по справедливости, сеньор губернатор, – сказал Вильегас. – Признаюсь вам, мне сначала не пришлось по вкусу, что вы нарушили указ императора и обратили в рабство дружественное нам племя…
Глаза Спиры вспыхнули, но Вильегас, ничего не замечая, продолжал:
– Но теперь понимаю, что вы сделали это, чтобы заключить с ними мир, и не стану упрекать вас. Кроме того, я понимаю, что вас тревожит груз…
Спира устремил на него взгляд.
– Выслушайте меня, сеньор Вильегас, и постарайтесь понять. Я – капитан-генерал и губернатор Венесуэлы. Я облечен властью и располагаю силой, чтобы делать в этой стране все, что мне захочется. Кто вы такой, что беретесь судить о моих действиях?
Франсиско Веласко долго восхищался красотой пленниц.
– Это бывает…– лукаво сказал ему кто-то из ветеранов. – Поначалу мы на них и смотреть не хотим, как сытый не станет есть маисовую лепешку. Но когда на зубах паутина заведется, лепешка покажется райской пищей. Совсем даже они не хороши, Веласко: просто ты слишком изголодался.
Наступила ночь; из леса, со всех сторон подступавшего к деревушке, слышалось стрекотание сверчков и посвист какой-то ночной птицы. Дневной жар сменился ночной сыростью. Испанцы, завернувшись в плащи, сидели вокруг костра. Доминго Итальяно строгал кинжалом деревяшку. Веласко подкрался к нему со спины:
– А-а. бездельник, вот как ты несешь караул?!
– Чему быть, того не миновать.
– Дал бы ты мне как следует разглядеть этих индеанок, – попросил Веласко, входя в хижину. – У-у, какие хорошенькие, даром что дикарки! – через несколько минут донесся оттуда его голос.
– Уймись-ка лучше, если не хочешь неприятностей. Губернатор шутить не любит.
Веласко растянулся на земле, закинул руки за голову.
– Ах, сейчас бы какую-нибудь милашку под бок! С самого Коро живу монахом.
– Ишь размечтался! Довольствуйся воспоминаньями.
– Ты думаешь, эти бабенки нажалуются Спире? Да никогда! Они, видать, совсем не прочь… Видел бы, как они в меня вцепились, чуть только я ступил на порог.
– Ладно. Если тебе так уж приспичило, пользуйся возможностью до рассвета. В случае чего я свистну.
Рассвело; поднялся разноголосый птичий щебет. Костер прогорел и едва дымился. Доминго Итальяно спал крепким сном, так же как и остальные часовые.
– Мерзавцы! – нарушил их покой крик вынырнувшего как из-под земли Спиры. – Спите на посту! Где ваш капитан?
– Вон там, – показал Доминго Итальяно.
Спира, размахивая факелом, вошел в хижину и едва не ослеп от бешенства: на полу в чем мать родила лежали Веласко и пленницы.
– Негодяй! – закричал Спира. – Как смел ты обесчестить чужих жен, и к тому же еще жен здешнего касика?! Из-за тебя мы не сможем заключить с ним союз!
– Ваша милость, – забормотал, вскочив, Веласко. – Это не я! Они сами…
– Ты еще будешь мне рассказывать, что они тебя принудили провести с ними ночь?!
– Клянусь, ваша милость, клянусь, что…
– Замолчи! Не отягощай своей вины ложной клятвой! Эй, кто там! Взять капитана Веласко! Привязать его к дереву! Восемь дней ничего не давать ему, кроме хлеба и воды! И горе тому, кто нарушит мой запрет, – я прикажу высечь его плетьми и продать в рабство первому же встречному дикарю.
В полдень явился касик в сопровождении свиты. Спира, рассыпавшись перед ним в любезностях, передал ему в знак дружбы взятых в плен жен. Касик же преподнес ему в дар два венца, отлитые из желтого металла.
– Золото! – вскрикнули все.
– Золото самой высокой пробы! – добавил Спира, не без растерянности вертя короны в руках. – Спросите его, маэсе Мартин, откуда у него столь драгоценные вещи.
Касик показал на запад.
– Он говорит, что до того места двадцать лун пути и сам он никогда не бывал там. Эти диадемы были подарены его деду. Путь туда лежит через очень высокие горы, вершины которых покрыты снегом.
– Немного же мы узнали, – сказал Спира. – И подумать только, что по милости этого безмозглого Веласко могли и вовсе остаться ни с чем. Немедленно отправьте гонца к Санчо: пусть освободит пленников, прежде чем вести их сюда. С помощью касика мы добудем себе носильщиков и разузнаем дорогу к Дому Солнца. – И, резко сменив тон, сорвался на крик: – Чтобы никто не смел кормить негодяя, едва не погубившего все дело!
К ночи Веласко совсем извелся от голода, тем более что в нескольких шагах от дерева, к которому он был привязан, шумно пировали испанцы и индейцы: на кострах жарились оленьи туши. Смачно обгладывая оленью лопатку, мимо прошел Себальос.
– Хуан, – взмолился пленник, – дай кусочек.
Себальос показал ему кукиш и, нарочито громко чавкая, изобразил на лице неземное наслаждение.
– Ну дай же! – с угрозой в голосе простонал Веласко. – Дай, пока я с ума не сошел!
Себальос, присев на корточки, ехидно посмеивался.
– Не дашь? – в бешенстве закричал Веласко. – Так я ж тебя самого уморю голодом! Клянусь спасением души и костями предков, я заставлю тебя подохнуть с голода!
Он продолжал осыпать Себальоса бранью, как вдруг ощутил совсем рядом божественный аромат: жена касика принесла ему ножку подстреленного утром зверька, по вкусу напоминавшую поросячью.
Испанцы провели в деревне восемь дней, и Спира не переставал изумляться тому, что Веласко, посаженный на хлеб и воду, совсем не отощал.
Санчо де Мурга вернулся с поклажей и отпустил на свободу подданных касика, а Себальос по приказу Спиры отправился искать новых носильщиков и через три дня привел их с колодками на шее. Спира, восседавший в окружении своих капитанов рядом с касиком, велел индейцам приблизиться. Касик гневно сдвинул брови и, вскочив на ноги, о чем-то заговорил, негодующе обращаясь к губернатору.
– Он говорит, – перевел Мартин, – что вы не имели права захватывать этих людей, ибо они, хоть и живут в другой деревне, принадлежат к его племени, племени какетио.
Касик с искаженным от ярости лицом угрожающе размахивал руками перед самым носом Спиры.
– Ну, это уж слишком! – воскликнул губернатор и тоже поднялся.
– Он, ваша милость, грозит нам войной, если мы немедленно не освободим пленных, – с тревогой в голосе сказал Мартин.
На крики касика явилось не меньше сотни рослых и крепких воинов с копьями и палицами. Спира быстро прикинул: рядом с ним всего два десятка солдат, остальное войско разбрелось, и один неосторожный шаг грозит смертью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103