— Госпожа, — повторила Бронвин, — что же нам делать?
Бретана поднесла палец к губам и с мягкой задумчивостью произнесла:
— Торгуй знает.
Глава 12
— Какой сюрприз, брат. — Хаакон сардонически улыбнулся, пытаясь хоть как-то скрыть свою нелюбовь к брату. Я слышал от Нильса, что тебя нашли, но не верил такой удаче.
— Представляю твое разочарование, — ответил Торгуй с завидным самообладанием.
Хаакон произнес как ни в чем не бывало:
— Я что-то тебя не совсем понимаю.
— Погибший в море брат, и никакой угрозы твоему трону.
С этими словами Торгуй решительно подошел к Хаакону и вызывающе уселся в богато украшенное резьбой кресло, стоявшее напротив королевского на деревянном помосте. Хаакон издевательски засмеялся:
— Брат ты мне или не брат, это неважно, главное, что ты неудачливый торговец и уж никак не угроза моему трону. Ты, как всегда, льстишь себе. Впрочем, это неважно, должен же кто-нибудь делать это. — Хаакон заерзал в королевском кресле и откинул голову назад, всем своим видом выражая полное безразличие. — А поскольку мне всегда доставляет удовольствие твое общество, то могу я узнать причину твоего неожиданного визита?
Торгуй, прищурив глаза, очень внимательно посмотрел на него.
— Я только хотел, чтобы ты убедился, что со мной все в порядке, поскольку ты, я полагаю, думал иначе. Другой причины нет.
Торгуй встал и направился к окованной железом двери в дальнем конце зала. Взявшись за большую изогнутую ручку из железа, он повернулся к брату:
— Я думаю, что скоро мы будем видеться чаще.
— В самом деле?
Сначала Хаакон не понял в чем дело, а потом быстро все сообразил.
— А, ну конечно. Вернулось это отродье Магнуса. Ты хоть заработал на этом что-нибудь?
— Да, заработал, и это как раз и поможет нам чаще видеться.
Хаакон не думал, что его постылый единоутробный братец сможет заняться чем-то другим, кроме как вернуться на Шетландские острова к своей торговле. До сих пор он бывал в Трондбергене только наездами, да и то очень краткими, и это было прекрасно. Перспектива же того, что тот обоснуется здесь всерьез и надолго, его совсем не устраивала.
— Ты что, не намерен возвращаться к своему морскому ремеслу?
Хаакон заранее устрашился, так как знал уже ответ.
Торгун сделал вид, что размышляет по этому поводу, хотя для себя он уже давно все решил.
— Я устал от изменчивых ветров. Лицо Хаакона вновь обрело жесткое выражение.
— На суше бывают ветры и похуже;
— Так-то оно так, — ответил Торгуй, загадочно улыбнувшись своему недругу, — но здесь я по крайней мере знаю, откуда они дуют.
С этими словами он открыл тяжелую дверь, на мгновение впустив в комнату яркий дневной свет. Грохот закрываемой двери, потрясший деревянный каркас дома, совпал со звуком сильного удара. Это Хаакон грохнул кулаком по подлокотнику своего трона.
— Проклятье! — произнес он, а затем попытался собраться с мыслями.
Новость о возвращении брата прямо-таки обескуражила его. Было опасно и то, что тот получил от Магнуса обещанную ему ранее награду. В лучшем случае он использует деньги на выкуп своей законной территории, а в худшем — купит корабли и наймет воинов для того, чтобы поспорить с Хааконом за трон.
Сразу же после безвременной кончины их отца Харальда, мать Хаакона, Ингрид, сказала, что к своему единоутробному брату ему, во-первых, не нужно проявлять никаких родственных чувств, а во-вторых, никоим образом не доверять ему. Этому же настроению в последние годы всемерно способствовала Гудрун, острая на язык жена Хаакона.
Ингрид так опасалась исходящей от Торгуна угрозы трону, что не раз советовала Хаакону вообще отправить брата в изгнание. Хаакон так бы и поступил, если бы не сомневался в том, что ярлы и воины Трондбергена это допустят.
Его положение правителя целиком зависело от доброй воли этих людей. Они никогда не доверяли Хаакону, как его брату, а он-то знал, что стал королем только благодаря Харальду.
При подобных обстоятельствах изгнание Торгуна могло совершенно подорвать доверие к нему со стороны его приближенных.
Нет, нечего было и думать о том, чтобы таким образом третировать своего брата, тоже члена королевской семьи. Так что Торгун по-прежнему был для него как заноза в седле. А теперь вот похоже на то, что занозу эту и не вытащишь.
Внезапно тяжелые занавеси, отделявшие большой зал дворца от жилых помещений, раздвинулись и вошла пышно одетая и увешанная драгоценностями Гудрун.
— Я слышала голоса, — сказала она.
Платье и накидка Гудрун, облегающие ее небольшую фигуру, были сшиты из тканей разных оттенков зеленого цвета. В тон им были подобраны янтарные бусы, инкрустированные броши в форме трилистника, которыми был украшен ее корсаж.
Ее пепельно-серые, иногда казавшиеся тускло-коричневыми, волосы были собраны в пучок на затылке и перехвачены на лбу хлао.
На шее королевы висело какое-то замысловатое серебряное украшение, по форме и размерам напоминавшее лошадиный хомут. Своими краями оно налезало на расположенные по краям одежды выпуклые броши. Когда она направлялась в сторону трона, то очень напоминала воина, гремящего своим снаряжением.
Хаакона угнетала необходимость делиться со своей не в меру любопытной женушкой очередными проблемами. Однако выбора не было, иначе со свету сживет.
— Это хуже, чем я ожидал. Мало того, что Торгун вернулся живым, так он еще собирается остаться здесь.
— И ты миришься с этим безумием? — Гудрун бросила на него уничтожающий взгляд.
— Если мы хотим удержать трон, то должны услать его прочь, — подытожила она. — Он их любимец.
— Сегодня я не намерен терпеть твои оскорбления. — Хаакон отвернулся. Гудрун часто действовала так, как будто она, а не ее муж, правила страной. Обычно он находил это весьма утомительным. Сегодня это было просто невыносимым.
Если бы Ингрид настойчиво не убеждала сына в большом значении для него политического опыта Гудрун, принадлежавшей к одному из самых влиятельных семейств Трондбергена, то Хаакон никогда бы не согласился терпеть эту вздорную особу.
— Так что ты мне предлагаешь? — вызывающе бросил он. — Ты думаешь ярлы пойдут за тем, кто отправил в изгнание своего кровного родича? Я и так уж едва не вывел их из терпения тем, что разорил его. Тогда мне удалось объяснить это так, что отец вообще предпочел меня в качестве своего наследника. Но мне вряд ли удастся выслать его без всяких на то оснований. Он хоть и не король, но, как ты изволила выразиться, любим народом.
— Вот поэтому-то его и надо выслать, — продолжила Гудрун. — Кто может сомневаться в том, что на его фоне ты не выдерживаешь никакого сравнения. — Она выразительно повела головой, а Хаакон едва удержался от того, чтобы не влепить ей здоровую пощечину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73