К тому же на завтра намечена официальная церемония ее введения в семейство Магнуса. После этого она должна будет выйти замуж за этого презренного Хаакона.
Как бы она хотела, чтобы ее жизнь вновь стала такой, какой она была всего какой-то месяц назад. Когда ее сердце было преисполнено мечтой о жизни с Торгуном. О, в то время мысль о том, что она будет носить его ребенка, преисполнила бы ее огромной радостью. Теперь же это только напоминало ей о том, чего они лишили себя.
Но даже несмотря на то, что сердце Бретаны разрывалось от отчаяния, ее внутренний голос взывал к его ласкам и защите. Она думала о том, какое это безумие любить человека, которому до нее нет никакого дела. Мысль о нем вызвала горячий поток слез, которые, несмотря на то, что она плотно закрыла глаза, ручьем хлынули по ее щекам.
Внезапно ее охватил сильнейший приступ тошноты. Она сделала, казалось бы, невозможное и на этот раз справилась с ним. Закрыв рот рукой, Бретана с глухим стоном повернулась на бок.
— Госпожа?
Бронвин, которая уже встала с постели и оделась, услышала шум и из соседней комнаты поспешила посмотреть, что происходит.
Бретана попыталась подняться с постели, но тошнота и угнетенное состояние духа одолели ее, и она рухнула в протянутые к ней руки своей горничной.
— Девочка моя, — начала успокаивать ее Бронвин, — неужели тебе так плохо?
— Да, — всхлипывая, ответила Бретана, — очень плохо. Побег нам не удался, а завтра я должна выходить замуж за этого ужасного человека.
— Время еще есть. Может быть, придет корабль. Бретана вздохнула и бурно разрыдалась, ничего уже не видя перед собой.
— Это уже не имеет значения. Я ношу ребенка Торгуна.
Бронвин уже кое о чем догадывалась, так как за последние несколько недель обычно стройная фигура Бретаны несколько округлилась. Из всех невзгод, которые свалились на них с момента их похищения из Нортумбрии, это было самое тяжелое, поскольку на все уверения Бретаны в обратном Бронвин знала, что она по-прежнему любит Торгуна. И вот теперь ребенок, да еще без отца, ну просто издевательство какое-то.
Бронвин тоже расплакалась. Так продолжалось довольно долго. Женщины обняли одна другую и мерно покачивались в такт рыданиям.
Наконец Бронвин нарушила долгую тишину.
— Что нам делать с Хааконом?
Бретана почти перестала плакать и внезапно успокоилась. Обращенный к ней вопрос Бронвин заставил ее осознать удручающую реальность, о которой она забыла под влиянием утреннего недомогания, вызванного беременностью.
— Мне придется выйти за него замуж.
— О, нет, — со страхом вымолвила Бронвин, облекая словами собственный безотчетный ужас Бретаны от этой мысли.
— А разве есть у меня другой выбор? — Бретана отвела глаза в сторону, как будто могла где-то там, в отдалении, разглядеть слабую надежду на это. — Бежать уже слишком поздно, и даже если мне удалось бы уйти от свадьбы, что бы это дало? Хаажон видел бы в этом только предательство и еще одного претендента на его трон. Он, вне всякого сомнения, убил бы меня. Мне нужен отец своего еще не рожденного ребенка.
— А Торгун?
Бронвин произнесла это имя с надеждой, молясь о том, чтобы Бретана хотя бы на миг допустила такую возможность.
Только успело это имя дойти до слуха Бретаны, как она тут же негодующе воскликнула, неистово тряся головой:
— Никогда! Не знаю, чего он хотел добиться от меня раньше, но при желании обрести меня он бы расстроил этот брак. Я не хочу превращать ребенка, которого я ношу в себе, в наживку для его заманивания.
— Тебе не надо ничего говорить ему. Он же предложил отвезти нас домой. Почему бы не прибегнуть к его помощи?
Всем своим видом Бронвин красноречиво умоляла Бретану прислушаться к ее словам.
Бретана опустила глаза и потом закрыла их.
— Нет, я могла бы быть с ним только в том случае, если бы он любил меня. А он не любит. Быть с ним как-то иначе для меня просто невыносимо.
— Но если ты останешься, разве Хаакон не узнает?
Эта мысль уже посещала Бретану.
— Я найду способ убедить Хаакона, что это его ребенок, — медленно ответила она. — Если он поверит, что ребенок появился на свет раньше обычного, то мы оба спасены, но для этого я должна выйти за него добровольно.
— О, госпожа!
Добрые глаза Бронвин опять наполнились слезами. Она как бы жила одним сердцем с Бретаной и чувствовала, как оно разрывается от этого рокового решения.
— Сейчас не время рыдать, — предупредила Бретана, задыхаясь от собственных слез.
От размышлений о том, как ей вести себя с этим отвратительным человеком, она опять почувствовала, как к ней возвращается недомогание. Она заставила себя встать, пытаясь отогнать мысль о том, как переменится ее судьба завтра ночью.
В тот момент, когда она всеми силами старалась отвлечь себя от мыслей о Хааконе, по другую сторону толстого занавеса раздался голос Магнуса.
— Бретана, можно войти?
— Подожди немного.
Бретана быстро накинула плащ из меха куницы.
— Да, я уже оделась.
Магнус имел такой вид, как будто ожидал ссоры.
— С приготовлениями к церемонии введения тебя в нашу семью все в порядке. Она состоится во второй половине дня, а затем будет твоя свадьба с Хааконом. Его слуги уже готовят дом к большому празднику. Это будет редкое здесь событие, так как король не часто берет себе жену. Хотя я и сомневаюсь в твоем согласии, но я пришел просить твоего содействия.
Магнус остановился, ожидая очередного взрыва протеста, в выражении которого Бретана так преуспела в последний месяц. Он знал, что его настойчивость в том, чтобы она соединилась с Хааконом, выводила ее из себя, и такое отношение больно ранило его чувства. Но как ее отец и защитник, он чувствовал себя обязанным принимать мудрые решения, даже если она еще и не оценила этого.
— Бретана!
— Да, отец, — холодно ответила она, — можешь не сомневаться в моей полной покорности.
Магнус недоверчиво наклонил голову, не будучи вполне уверенным, что он правильно расслышал обращенные к нему слова.
— Твое сердце переменилось? — с недоверием спросил он.
— Да, — кивнула она. — Я знаю, что до сих пор мои поступки не характеризовали меня как достойную дочь своего отца. Я была непослушной и поэтому даже не смею просить тебя о прощении. Но теперь я вижу, что тебя прежде всего заботит мое благополучие, и я прошу простить меня за то горе, которое причинила тебе своим сопротивлением. Я мечтаю о том, чтобы стать женой Хаакона.
Именно эти слова хотел услышать Магнус, и все же он не мог поверить своим ушам. После всех гневных выпадов и упорного непослушания ее теперешняя кротость казалась просто странной. И, тем не менее, он мало чего добьется, если выдаст свое недоверие. Надо проявлять спокойствие и быть с ней начеку. Он выдавил из себя улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Как бы она хотела, чтобы ее жизнь вновь стала такой, какой она была всего какой-то месяц назад. Когда ее сердце было преисполнено мечтой о жизни с Торгуном. О, в то время мысль о том, что она будет носить его ребенка, преисполнила бы ее огромной радостью. Теперь же это только напоминало ей о том, чего они лишили себя.
Но даже несмотря на то, что сердце Бретаны разрывалось от отчаяния, ее внутренний голос взывал к его ласкам и защите. Она думала о том, какое это безумие любить человека, которому до нее нет никакого дела. Мысль о нем вызвала горячий поток слез, которые, несмотря на то, что она плотно закрыла глаза, ручьем хлынули по ее щекам.
Внезапно ее охватил сильнейший приступ тошноты. Она сделала, казалось бы, невозможное и на этот раз справилась с ним. Закрыв рот рукой, Бретана с глухим стоном повернулась на бок.
— Госпожа?
Бронвин, которая уже встала с постели и оделась, услышала шум и из соседней комнаты поспешила посмотреть, что происходит.
Бретана попыталась подняться с постели, но тошнота и угнетенное состояние духа одолели ее, и она рухнула в протянутые к ней руки своей горничной.
— Девочка моя, — начала успокаивать ее Бронвин, — неужели тебе так плохо?
— Да, — всхлипывая, ответила Бретана, — очень плохо. Побег нам не удался, а завтра я должна выходить замуж за этого ужасного человека.
— Время еще есть. Может быть, придет корабль. Бретана вздохнула и бурно разрыдалась, ничего уже не видя перед собой.
— Это уже не имеет значения. Я ношу ребенка Торгуна.
Бронвин уже кое о чем догадывалась, так как за последние несколько недель обычно стройная фигура Бретаны несколько округлилась. Из всех невзгод, которые свалились на них с момента их похищения из Нортумбрии, это было самое тяжелое, поскольку на все уверения Бретаны в обратном Бронвин знала, что она по-прежнему любит Торгуна. И вот теперь ребенок, да еще без отца, ну просто издевательство какое-то.
Бронвин тоже расплакалась. Так продолжалось довольно долго. Женщины обняли одна другую и мерно покачивались в такт рыданиям.
Наконец Бронвин нарушила долгую тишину.
— Что нам делать с Хааконом?
Бретана почти перестала плакать и внезапно успокоилась. Обращенный к ней вопрос Бронвин заставил ее осознать удручающую реальность, о которой она забыла под влиянием утреннего недомогания, вызванного беременностью.
— Мне придется выйти за него замуж.
— О, нет, — со страхом вымолвила Бронвин, облекая словами собственный безотчетный ужас Бретаны от этой мысли.
— А разве есть у меня другой выбор? — Бретана отвела глаза в сторону, как будто могла где-то там, в отдалении, разглядеть слабую надежду на это. — Бежать уже слишком поздно, и даже если мне удалось бы уйти от свадьбы, что бы это дало? Хаажон видел бы в этом только предательство и еще одного претендента на его трон. Он, вне всякого сомнения, убил бы меня. Мне нужен отец своего еще не рожденного ребенка.
— А Торгун?
Бронвин произнесла это имя с надеждой, молясь о том, чтобы Бретана хотя бы на миг допустила такую возможность.
Только успело это имя дойти до слуха Бретаны, как она тут же негодующе воскликнула, неистово тряся головой:
— Никогда! Не знаю, чего он хотел добиться от меня раньше, но при желании обрести меня он бы расстроил этот брак. Я не хочу превращать ребенка, которого я ношу в себе, в наживку для его заманивания.
— Тебе не надо ничего говорить ему. Он же предложил отвезти нас домой. Почему бы не прибегнуть к его помощи?
Всем своим видом Бронвин красноречиво умоляла Бретану прислушаться к ее словам.
Бретана опустила глаза и потом закрыла их.
— Нет, я могла бы быть с ним только в том случае, если бы он любил меня. А он не любит. Быть с ним как-то иначе для меня просто невыносимо.
— Но если ты останешься, разве Хаакон не узнает?
Эта мысль уже посещала Бретану.
— Я найду способ убедить Хаакона, что это его ребенок, — медленно ответила она. — Если он поверит, что ребенок появился на свет раньше обычного, то мы оба спасены, но для этого я должна выйти за него добровольно.
— О, госпожа!
Добрые глаза Бронвин опять наполнились слезами. Она как бы жила одним сердцем с Бретаной и чувствовала, как оно разрывается от этого рокового решения.
— Сейчас не время рыдать, — предупредила Бретана, задыхаясь от собственных слез.
От размышлений о том, как ей вести себя с этим отвратительным человеком, она опять почувствовала, как к ней возвращается недомогание. Она заставила себя встать, пытаясь отогнать мысль о том, как переменится ее судьба завтра ночью.
В тот момент, когда она всеми силами старалась отвлечь себя от мыслей о Хааконе, по другую сторону толстого занавеса раздался голос Магнуса.
— Бретана, можно войти?
— Подожди немного.
Бретана быстро накинула плащ из меха куницы.
— Да, я уже оделась.
Магнус имел такой вид, как будто ожидал ссоры.
— С приготовлениями к церемонии введения тебя в нашу семью все в порядке. Она состоится во второй половине дня, а затем будет твоя свадьба с Хааконом. Его слуги уже готовят дом к большому празднику. Это будет редкое здесь событие, так как король не часто берет себе жену. Хотя я и сомневаюсь в твоем согласии, но я пришел просить твоего содействия.
Магнус остановился, ожидая очередного взрыва протеста, в выражении которого Бретана так преуспела в последний месяц. Он знал, что его настойчивость в том, чтобы она соединилась с Хааконом, выводила ее из себя, и такое отношение больно ранило его чувства. Но как ее отец и защитник, он чувствовал себя обязанным принимать мудрые решения, даже если она еще и не оценила этого.
— Бретана!
— Да, отец, — холодно ответила она, — можешь не сомневаться в моей полной покорности.
Магнус недоверчиво наклонил голову, не будучи вполне уверенным, что он правильно расслышал обращенные к нему слова.
— Твое сердце переменилось? — с недоверием спросил он.
— Да, — кивнула она. — Я знаю, что до сих пор мои поступки не характеризовали меня как достойную дочь своего отца. Я была непослушной и поэтому даже не смею просить тебя о прощении. Но теперь я вижу, что тебя прежде всего заботит мое благополучие, и я прошу простить меня за то горе, которое причинила тебе своим сопротивлением. Я мечтаю о том, чтобы стать женой Хаакона.
Именно эти слова хотел услышать Магнус, и все же он не мог поверить своим ушам. После всех гневных выпадов и упорного непослушания ее теперешняя кротость казалась просто странной. И, тем не менее, он мало чего добьется, если выдаст свое недоверие. Надо проявлять спокойствие и быть с ней начеку. Он выдавил из себя улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73