— Высокого же ты обо мне мнения, — язвительно заметил он.
— Я гораздо полезнее для тебя, чем ты думаешь. И повторяю — его надо изгнать. Хорошо уже то, что у него нет земли, а теперь благодаря шторму, и корабля. Трудно ему будет найти средства для того, чтобы торговать здесь.
— Думаю, что деньги у него теперь, после того, как он доставил Магнусу его дочь, будут. Теперь он сумеет купить боевые корабли, нанять экипажи, может быть, даже пригласить своих ютландских наемников и обрушиться на Трондберген. И ярлы, что вполне вероятно, поддержат эту дерзкую попытку, стоит ему только начать. А из-за чего возникли все эти напасти? Да из-за этой самой, будь она неладна, награды Магнуса. Это все, наверное, проделки его полусаксонского отродья?
— Хорошо, что хоть ты и бездетная, но не безмозглая.
Стрела попала точно в цель, и Гудрун медленно отошла, плотно сжав челюсти, чтобы не ответить такой же колкостью.
— Я только хотела… — начала она и не успела закончить.
Хаакон резким движением руки указал ей на дверь.
— Уходи! — грубо скомандовал он. — Моя голова и без тебя раскалывается. Я чувствую, что если ты останешься, то она просто развалится на части.
Гудрун хорошо знала, что перечить Хаакону, когда он в таком мрачном настроении, лучше не стоит.
— Буду рада доставить вам удовольствие, мой господин, — спокойно произнесла она. Выдержав небольшую паузу, она вышла из комнаты, сердито задернув за собой шторы.
— Тоже мне удовольствие, — негромко проворчал Хаакон, хотя ему было все равно, слышит его Гудрун или нет. — Что-то не тянет меня валяться с этой мегерой.
Гудрун никогда не блистала красотой, но в первое время после того, как ее откопала Ингрид, казалась вполне сносной. То, чего у ней не хватало по части внешности, с лихвой искупалось денежными мешками ее семейства.
И то сказать, больше всего в Гудрун его привлекало то, что ее отец ярл Хальфдан пользовался большой властью. При своей жизни свекор помогал укреплять весьма шаткое положение Хаакона в качестве короля. Теперь же, каких-нибудь два года после того, как он, скрепя сердце, согласился с матримониальным выбором матери, Хальфдана не стало, и Хаакон начал горько сожалеть о своем поспешном согласии на этот брак, политический смысл которого исчез, а становившаяся все более несносной жена осталась.
Так сколько же серебра получил Торгун? Хаакон знал только одно — много. Точной цифры Торгуй не назвал, однако зная богатство Магнуса, Хаакон опасался того, что это довольно много.
Надо встретиться со стариком и убедить его в том, чтобы под благовидным предлогом он взял награду обратно. В самом крайнем случае, следует определить, на какую власть с такими деньгами может претендовать Торгуй.
Ладно, на сегодня хватит. Завтра еще не поздно посетить дом Магнуса, а пока стоит отдать должное меду. Хаакон наполнил, а затем и опорожнил целый кубок, на дне которого он хотел утопить страх за свое будущее.
С тех пор, как Бретана и Бронвин встретились, они проводили время в бесконечном обсуждении невероятных событий, которые произошли с ними с момента их последней встречи.
Поборов смущение, Бретана рассказала о своих интимных отношениях с бывшим недругом. Она ожидала, что Бронвин устроит ей по этому поводу хорошую головомойку и поэтому была немало удивлена, что Бронвин поняла все как надо.
Бронвин нежно улыбнулась своей питомице и шишковатыми пальцами своей руки (увы, возраст) поправила непослушную прядь ее прекрасных белокурых волос.
— Теперь моя девочка выйдет замуж, а потом… Лицо Бретаны осветилось мягкой ответной улыбкой.
— Если на то будет милость Божья или, скорее, Магнуса. Торгун обещал скоро поговорить с ним. Я, наверное, сильно испортила дело своим несносным поведением. О, Бронвин, я и не знаю, смогу ли когда-нибудь помириться с этим незнакомым человеком, которого должна называть своим отцом.
Бронвин попыталась облегчить тяжелое бремя Бретаны.
— Конечно, он не всегда поступал безупречно, однако, судя по твоему рассказу, сейчас пытается все поправить. Может, в твоем сердце никогда не заговорит любовь к нему, но ты хоть попытайся сдерживать к нему свою неприязнь.
Задача была непомерно трудной, может быть, даже невыполнимой, однако Бретана знала, что Бронвин права. Она ничего не добьется, если по-прежнему будет враждебна к старому викингу и, наоборот, хорошие отношения принесут и хорошие результаты. Пусть это будет трудно, но дочь Магнуса решила постараться все исправить.
— Тебе нравится баранина?
— О да, очень. Вообще-то я люблю перепелок, однако на острове мы ими просто пресытились.
— Когда я был в Англии, я там не ужинал. Бретана понимала, что Магнус старается наладить беседу и очень хотела, чтобы он не делал этого. Ведь на самом деле ему было все равно, что она ела на ужин в Нортумбрии, но ведь она обещала Торгуну сделать шаг к примирению.
— Там тоже часто подают баранину, а также говядину и другое мясо, и такие же, как здесь, фрукты, вот некоторые приправы немного другие. И мы совсем не употребляем кое-какие деликатесы. Вот, например, до прибытия Эйнара я совсем не пробовала то, что вы называете лютефиск.
— Я могу сказать своему повару, чтобы он приготовил для тебя это.
Бретана и сама не понимала, кто ее тянул за язык упоминать эту гнусную рыбу. С Магнусом было трудно наладить беседу даже на самую незамысловатую тему.
— Не стоит. Я бы не хотела никого затруднять. Меня вполне устраивает все то, что вы сами обычно едите.
— Пустяки. А мне это доставит удовольствие. Завтра эта рыба будет на столе.
— Прекрасно.
Бретана чуть было не поперхнулась от одного только воспоминания о пересоленной рыбе. Может, завтра ее желудок как-нибудь справится с ней.
— А постель у тебя удобная?
— Да, никакого сравнения со скамьей, на которой я спала на острове. И, конечно же, лучше чем на корабле.
По лицу Мангуса пробежала тень печали. — Ты так исстрадалась в этом путешествии.
Я опечален тем, что мое желание видеть тебя рядом так дорого стоило тебе. Но теперь моя дочь здесь, со мной, и я едва нахожу слова, чтобы описать свою радость. Тебе трудно называть меня отцом?
Он опустил голову и ждал ответа.
Бретана никак не могла пересилить себя и назвать отцом жестокосердного человека, который купил ее мать. Но ведь завтра придет Торгун и поэтому не стоит гневить человека, который обладал такой властью над ее судьбой.
— Я попытаюсь… отец.
Она с трудом выдавила из себя это слово. И Магнус, и она сама понимали это, поэтому она ухватилась за первый пришедший ей в голову предлог, чтобы покончить с неловким для обоих положением.
— Я так устала от всех этих путешествий. Можно мне уйти?
— Конечно.
Магнус надеялся, что она хорошо выспится и станет более покладистой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73