— Я так рад твоей рассудительности. Быть королевой викингов — это исключительная судьба. Я знаю, что у тебя много дел к завтрашнему дню. Скоро придет Бригитта и поможет тебе закончить твой свадебный наряд. Мне тоже есть чем заняться, но я найду время сказать своему будущему зятю, как ты предвкушаешь выйти за него замуж.
— Да, отец, — ответила Бретана, слегка наклоняя голову в знак покорности. — Благодарю.
Она и сама не знала, как ей удалось вымолвить эти последние слова. Хотя частично она была сама виновата в том, в каком положении она теперь оказалась, но ненавидела Магнуса за судьбу, которую тот ей уготовил.
Скоро придет Бригитта, которая просто жаждет хорошенько приладить и завершить сложный свадебный наряд Бретаны, в котором она предстанет перед Хааконом. При мысли о своем будущем муже ей захотелось уснуть, чтобы забыть о грядущем несчастье, которое скоро обрушится на нее. Но нет, время ей нужно для того, чтобы все обдумать.
Заставить Хаакона поверить, что он первый в ее жизни мужчина — это проще простого, она наслышалась об этом от многих других женщин, так что была уже достаточно искушена в этом вопросе. Но вот как выдержать его неистовую похоть, это гораздо серьезнее. И как она вообще позволит этому мужлану овладеть собой?
— Ну что мне теперь делать? — громко произнесла она и, тяжело вздохнув, снова уселась на устланную меховым покрывалом постель.
В большом очаге дома Хаакона бушевало пламя, согревая его тело, разгоняя кровь и будоража мысли о Бретане. Магнус не замедлил донести до него весть о перемене ее настроения.
Он с довольной улыбкой представлял добровольно отдающуюся ему Бретану. По правде говоря, его даже тешила мысль о небольшом сопротивлении с ее стороны, проявления которого он, впрочем, все же ожидал под флером ее согласия. Хаакон представлял это так: она — покорная невеста, а он наслаждается ее диковатым нравом, который так уместен, пока она извивается под ним.
Он почти не видел ее за последний месяц, здраво рассудив, что более частные встречи только ухудшили бы ее отношение к нему. Надо сказать, что это его вполне устраивало, поскольку, не будучи в состоянии отказаться от других женщин, открыто он этого делать бы не мог. Так что он вволю погулял эти последние несколько недель, и ему не надо было отчитываться перед сварливой сожительницей, где и что он делал.
И вот еще что. Теперь, когда он освободился от докучливой опеки Гудрун, его начали посещать мысли о том, а стоит ли вообще еще раз жениться? Однако во время официальной помолвки Магнус заставил утихнуть эти опасения, предложив за Бретаной такое приданое серебром, какого не припомнят и старожилы Трондбергена. А когда Магнус умрет, пусть Торгуй нагрянет сюда хоть с целым флотом грозных боевых кораблей, и тогда он не сможет посягнуть на трон Хаакона.
Тут Хаакон подумал о положении, в котором сейчас находится его брат. Скорее всего, он отказался от Бретаны. Какое это для него разочарование, особенно с учетом новости, которую принес Магнус о том, что Бретана добровольно принимает на себя роль королевы. Хаакон хотел бы еще немного повернуть нож в ране, а теперь, когда Бретана и Торгуй разлюбили друг друга, удовольствие будет не таким уж острым.
Однако не может быть, что Торгуй вообще не испытывает никаких чувств к этой саксонской девчонке. Хаакон подозревал, что нынешнее показное равнодушие брата — это всего лишь проявление его природной гордости.
Мысль о сопротивлении Бретаны его собственным посягательством вызвала у него зловещий смех. Донельзя довольный представившейся ему картиной, он вместе с креслом откинулся назад и чуть не потерял равновесие. Громкий стук в дверь сразу же заставил его выпрямиться.
— Да, войди, — ответил Хаакон, и вслед за этим в широком дверном проеме проявился силуэт Торгу на.
— Брат! — Хаакон расплылся в улыбке. — Ты наверняка пришел поздравить меня?
Торгуй молча прошел в похожий на пещеру зал и сердито хлопнул за собою дверью.
Это был стиль общения, к которому он часто прибегал с Хааконом.
— Ты что, хочешь наскучить мне утомительными подробностями своей воображаемой свадьбы?
— Это ведь не сон, брат. — Хаакон хохотнул и поднялся с кресла, чтобы налить вина себе и Торгуну. — Посмотри вокруг. Уже накрывают столы для завтрашнего торжества. А вот и второй трон, конечно, поменьше, рядом с моим. А теперь обрати внимание на заднюю стену. Я приказал выткать гобелен специально в честь этого события. На нем изображена королевская чета. Ты знаешь мою страсть к серебру. Думаешь, я бы так потратился на свадьбу, которая вряд ли состоится?
Торгуй медленным взглядом обвел преображенную комнату и наконец остановил пристальный взор на ехидно улыбающемся брате. Он не ожидал, что приготовления зайдут так далеко. Его уверенность в том, что Бретана сумеет отговорить Магнуса от этого брака, была сильно поколеблена. Теперь он мог надеяться только на то, что свое нет она скажет ему у алтаря. Не бывать этой свадьбе.
— Надо думать, что Бретана против всего этого. При этих словах Хаакон расхохотался, а Торгуй почувствовал, как его словно кинжалом в спину ударили. Он едва сдерживал свой гнев.
— Эта саксонская сучка только рада этому! Можно только вообразить, как она ждет не дождется, чтобы заняться мною в постели!
Хаакон протянул Торгуну кубок с вином, который тот сильным ударом послал почти через всю комнату. Сначала кулаком, а затем каблуком сапога он заставил Хаакона растянуться на полу. Потом он склонился над перепуганным единокровным братом и огромным усилием удержал себя от того, чтобы не прикончить эту скотину, которая только притворяется человеком.
— Еще одно слово в таком тоне о Бретане — и оно будет последним в твоей жизни. Скажи мне только, откуда у тебя это заблуждение?
Хаакон тяжело дышал, так как горло его было сдавлено грязным сапогом Торгуна, а необузданная ярость брата сильно поубавила в нем храбрости.
— Это не заблуждение, — прохрипел он. — Спроси у Магнуса.
— Спрошу.
Ярость Торгуна все еще бурлила в нем, но он чуть-чуть отпустил Хаакона.
Но прежде чем Торгуй молнией вылетел из зала, Хаакон вновь обратился к нему.
— Надеюсь увидеть тебя на свадьбе. И невеста тоже, я уверен, желает того же самого…
Сила, с которой Торгуй хлопнул за собой дверью, до основания потрясла толстые стены дома. Хаакон, который постепенно оправлялся от побоев, налил себе второй кубок вина.
«Лучше сегодня, чем завтра, — подумал он, одним махом осушая кубок. — Завтра для утоления жажды мне не нужно будет никакого вина».
Глава 18
При виде бурной деятельности, развернувшейся в доме Хаакона, Торгуй яростно сжал зубы. Центральный зал был заполнен толпой снующих во все стороны слуг обоего пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73