Бал кончился. Гости начали потихоньку расходиться. Послали на кухню за Тиге, слуги устроили там свою собственную вечеринку. На виллу возвращались в полном молчании: Тиге впереди с фонарем, а за ним гуськом Мами, Амалия, Лали. Когда подходили уже к двери, Тиге вдруг напрягся, останавливаясь.
— Что там? — спросила Амалия тихо.
— Не знаю, мамзель. Мне кажется, я видел какое-то движение за кухней.
Амалия напрягла зрение, но смогла увидеть в свете фонаря только деревянную пристройку кухни. Все остальное слилось в единую темную массу.
— Возможно, ветер принес что-нибудь? — предположила Амалия.
— Мне показалось, что это был человек.
— Давайте войдем в дом, — предложила Мами, кутаясь в шаль.
Они тихо двинулись к двери.
Амалия не сводила глаз с пространства позади кухни. Там мог спрятаться слуга, который отлучался без разрешения хозяев, или человек с дурными намерениями. А может, случайно забрела приблудившаяся лошадь или корова? В такой темноте кого угодно и что угодно можно принять за человека. Однако самым лучшим для них было поскорее войти в дом и покрепче запереть дверь. Амалия никогда не слышала, чтобы здесь, на острове, хоть кому-нибудь угрожала опасность или кого-то обокрали даже в зимнее время, когда многие дома стояли заколоченными. Единственным местом, которое внушало страх, была деревня на краю острова Дернир.
Войдя в дом, Мами надолго остановилась, приложив руку к сердцу, потом вздохнула с облегчением и села. Амалия последовала ее примеру. Подшучивая над Тиге, который всех перепугал, делясь впечатлениями о бале, который, без сомнения, удался, Амалия дождалась, пока Лали сходит за Полиной, отправила их обеих в спальню к Мами, а сама побрела к себе.
Сон не приходил. Усилившееся завывание ветра, рвущего ставни и двери, пугало. Рокот волн сотрясал виллу до самого основания, звеня кольцами противомоскитной сетки, которая была натянута у нее над кроватью. Амалия лежала, уставившись в потолок, и думала о том, о чем не следовало думать:
«Насколько выглядело бы все по-другому, если бы Роберт находился здесь. Я бы повернулась к нему, ласкала бы его шею, грудь, живот, а может, и ниже, где возрастает цветок его страсти. Я бы прижалась к нему, оплетая его ноги своими, обнаженная, жаждущая удовлетворения, готовая выполнить любое его желание и раствориться в нем. Я бы приникла губами к его губам, гладила бы его волосы, вдыхала аромат его кожи, наслаждаясь его силой, нежностью, сливаясь с ним в упоительном любовном экстазе».
Амалии было так плохо без Роберта, что она уткнулась головой в подушку и горько заплакала, слезы проникли сквозь наволочку и намочили пух.
Ближе к рассвету зарядил ни на минуту не прекращающийся дождь. Небо, затянутое свинцовыми облаками, готово было обрушиться на маленький остров, затерявшийся в плотном, липком тумане цвета обожженной глины. Волны с удвоенной силой налетали на берег, молотя песок, словно хотели превратить его в пыль. Было заметно, как вода прибывает со стороны бухты Кейллоу.
Амалия, ходившая по дому в легком халате, переоделась в старое темное платье с одной юбкой и без кринолина, что было практичнее в создавшихся условиях. Она не теряла надежды, что «Стар» рано или поздно появится, поэтому собрала, на случай если Мами захочет уехать на материк, ее вещи в дорожный сундук. Уловив запах кофе, Амалия вышла в холл, где спустившаяся с чердака Марта разогревала еду на небольшом огне в камине. Мами чувствовала себя неважно, но настояла на том, чтобы встать. Сейчас она прилегла на кушетку в холле, рассуждая рассеянно о том, что лучше бы, наверное, перебраться в отелы и надежнее, и к людям поближе. Амалия не была уверена в целесообразности такого шага, поскольку отель и вилла строились примерно в одно и то же время и из одних материалов, но главное: сможет ли Мами дойти в такую погоду до отеля?
Марта, которой после завтрака делать было нечего, сидела в кресле-качалке перед догорающим камином и что-то тихо напевала. Капельки пота выступили у нее на лбу и на верхней губе. Спустя какое-то время к ней присоединилась Полина, и они запели вдвоем. Лали и Тиге забились в укромный уголок и сидели там, держась за руки, как дети. Айза следовал за Амалией, которая переходила от одного окна к другому, пытаясь сквозь щели в ставнях рассмотреть, что происходит за стенами виллы. Он путался под ногами всякий раз, когда она поворачивалась, так что в конце концов, чтобы не раздражаться на ребенка, она усадила его за рисование разбушевавшегося моря.
Ближе к полудню она высмотрела в одно из окон нечто похожее на огни парохода, пробивавшиеся сквозь туман и дождь, который превратился к тому времени в ливень. Прежде чем кто-либо сообразил, что она задумала, Амалия выскочила на галерею. Мами, перебиравшая четки, крикнула что-то ей вслед, но Амалия не ответила.
С галереи Амалия смогла рассмотреть темный силуэт «Стара», расцвеченного иллюминаторами освещенных кают. Пароход стоял на якоре на внешнем рейде бухты. Казалось, капитан Смит не намеревался причаливать к берегу, словно он искал, но из-за бури и прилива не находил выхода из бухты Виллидж или опасался, что разбушевавшаяся стихия выбросит пароход на берег. Скорее всего, он пережидал шторм, чтобы подойти к причалу. Кроме расплывчатых очертаний парохода ничего не было видно. Дождь и швыряемый ветром песок, который мог оцарапать лицо или повредить глаза, загнали Амалию обратно в дом.
Наступило время обеда, но никто не хотел есть. Спустя какое-то время они, конечно, поели, но скорее потому, что необходимо было поддерживать сложившийся распорядок.
Попозже Амалия с куском пирога и чашкой горячего кофе еще раз вышла на галерею. Выбрав место у стены, где было поспокойнее, она доела пирог, наблюдая за прибоем, и выпила до конца кофе, опасаясь, чтобы новый порыв ветра не опрокинул чашку. Амалия вздрогнула, заметив, что волны медленно подбираются к дому. Сжав рукой еще теплую чашку, она кинулась к краю галереи, чтобы взглянуть на пароход, который стоял на прежнем месте. От сырости и беспрерывного дождя намокли юбки, которые хлопали на ветру, как развешенное после стирки белье. Было холодно и страшно. Амалия видела, как натянулся носовой якорный трос парохода, ставшего на какое-то время "парусом, поймавшим ветер. Не выдержав неравного противостояния, трос лопнул на ее глазах. Из-за шума дождя и грохота волн разрыва троса не было слышно, но она видела, как пароход развернуло ветром. Цепь второго якоря не выдержала двойной нагрузки и тоже лопнула. Пароход закрутило и понесло, словно щепку. Амалия и ахнуть не успела, как он врезался носом в берег бухты. Ей даже показалось, что она расслышала скрежет и треск выброшенного на берег судна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
— Что там? — спросила Амалия тихо.
— Не знаю, мамзель. Мне кажется, я видел какое-то движение за кухней.
Амалия напрягла зрение, но смогла увидеть в свете фонаря только деревянную пристройку кухни. Все остальное слилось в единую темную массу.
— Возможно, ветер принес что-нибудь? — предположила Амалия.
— Мне показалось, что это был человек.
— Давайте войдем в дом, — предложила Мами, кутаясь в шаль.
Они тихо двинулись к двери.
Амалия не сводила глаз с пространства позади кухни. Там мог спрятаться слуга, который отлучался без разрешения хозяев, или человек с дурными намерениями. А может, случайно забрела приблудившаяся лошадь или корова? В такой темноте кого угодно и что угодно можно принять за человека. Однако самым лучшим для них было поскорее войти в дом и покрепче запереть дверь. Амалия никогда не слышала, чтобы здесь, на острове, хоть кому-нибудь угрожала опасность или кого-то обокрали даже в зимнее время, когда многие дома стояли заколоченными. Единственным местом, которое внушало страх, была деревня на краю острова Дернир.
Войдя в дом, Мами надолго остановилась, приложив руку к сердцу, потом вздохнула с облегчением и села. Амалия последовала ее примеру. Подшучивая над Тиге, который всех перепугал, делясь впечатлениями о бале, который, без сомнения, удался, Амалия дождалась, пока Лали сходит за Полиной, отправила их обеих в спальню к Мами, а сама побрела к себе.
Сон не приходил. Усилившееся завывание ветра, рвущего ставни и двери, пугало. Рокот волн сотрясал виллу до самого основания, звеня кольцами противомоскитной сетки, которая была натянута у нее над кроватью. Амалия лежала, уставившись в потолок, и думала о том, о чем не следовало думать:
«Насколько выглядело бы все по-другому, если бы Роберт находился здесь. Я бы повернулась к нему, ласкала бы его шею, грудь, живот, а может, и ниже, где возрастает цветок его страсти. Я бы прижалась к нему, оплетая его ноги своими, обнаженная, жаждущая удовлетворения, готовая выполнить любое его желание и раствориться в нем. Я бы приникла губами к его губам, гладила бы его волосы, вдыхала аромат его кожи, наслаждаясь его силой, нежностью, сливаясь с ним в упоительном любовном экстазе».
Амалии было так плохо без Роберта, что она уткнулась головой в подушку и горько заплакала, слезы проникли сквозь наволочку и намочили пух.
Ближе к рассвету зарядил ни на минуту не прекращающийся дождь. Небо, затянутое свинцовыми облаками, готово было обрушиться на маленький остров, затерявшийся в плотном, липком тумане цвета обожженной глины. Волны с удвоенной силой налетали на берег, молотя песок, словно хотели превратить его в пыль. Было заметно, как вода прибывает со стороны бухты Кейллоу.
Амалия, ходившая по дому в легком халате, переоделась в старое темное платье с одной юбкой и без кринолина, что было практичнее в создавшихся условиях. Она не теряла надежды, что «Стар» рано или поздно появится, поэтому собрала, на случай если Мами захочет уехать на материк, ее вещи в дорожный сундук. Уловив запах кофе, Амалия вышла в холл, где спустившаяся с чердака Марта разогревала еду на небольшом огне в камине. Мами чувствовала себя неважно, но настояла на том, чтобы встать. Сейчас она прилегла на кушетку в холле, рассуждая рассеянно о том, что лучше бы, наверное, перебраться в отелы и надежнее, и к людям поближе. Амалия не была уверена в целесообразности такого шага, поскольку отель и вилла строились примерно в одно и то же время и из одних материалов, но главное: сможет ли Мами дойти в такую погоду до отеля?
Марта, которой после завтрака делать было нечего, сидела в кресле-качалке перед догорающим камином и что-то тихо напевала. Капельки пота выступили у нее на лбу и на верхней губе. Спустя какое-то время к ней присоединилась Полина, и они запели вдвоем. Лали и Тиге забились в укромный уголок и сидели там, держась за руки, как дети. Айза следовал за Амалией, которая переходила от одного окна к другому, пытаясь сквозь щели в ставнях рассмотреть, что происходит за стенами виллы. Он путался под ногами всякий раз, когда она поворачивалась, так что в конце концов, чтобы не раздражаться на ребенка, она усадила его за рисование разбушевавшегося моря.
Ближе к полудню она высмотрела в одно из окон нечто похожее на огни парохода, пробивавшиеся сквозь туман и дождь, который превратился к тому времени в ливень. Прежде чем кто-либо сообразил, что она задумала, Амалия выскочила на галерею. Мами, перебиравшая четки, крикнула что-то ей вслед, но Амалия не ответила.
С галереи Амалия смогла рассмотреть темный силуэт «Стара», расцвеченного иллюминаторами освещенных кают. Пароход стоял на якоре на внешнем рейде бухты. Казалось, капитан Смит не намеревался причаливать к берегу, словно он искал, но из-за бури и прилива не находил выхода из бухты Виллидж или опасался, что разбушевавшаяся стихия выбросит пароход на берег. Скорее всего, он пережидал шторм, чтобы подойти к причалу. Кроме расплывчатых очертаний парохода ничего не было видно. Дождь и швыряемый ветром песок, который мог оцарапать лицо или повредить глаза, загнали Амалию обратно в дом.
Наступило время обеда, но никто не хотел есть. Спустя какое-то время они, конечно, поели, но скорее потому, что необходимо было поддерживать сложившийся распорядок.
Попозже Амалия с куском пирога и чашкой горячего кофе еще раз вышла на галерею. Выбрав место у стены, где было поспокойнее, она доела пирог, наблюдая за прибоем, и выпила до конца кофе, опасаясь, чтобы новый порыв ветра не опрокинул чашку. Амалия вздрогнула, заметив, что волны медленно подбираются к дому. Сжав рукой еще теплую чашку, она кинулась к краю галереи, чтобы взглянуть на пароход, который стоял на прежнем месте. От сырости и беспрерывного дождя намокли юбки, которые хлопали на ветру, как развешенное после стирки белье. Было холодно и страшно. Амалия видела, как натянулся носовой якорный трос парохода, ставшего на какое-то время "парусом, поймавшим ветер. Не выдержав неравного противостояния, трос лопнул на ее глазах. Из-за шума дождя и грохота волн разрыва троса не было слышно, но она видела, как пароход развернуло ветром. Цепь второго якоря не выдержала двойной нагрузки и тоже лопнула. Пароход закрутило и понесло, словно щепку. Амалия и ахнуть не успела, как он врезался носом в берег бухты. Ей даже показалось, что она расслышала скрежет и треск выброшенного на берег судна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105