Он был доволен – ему удалось ввести пациентку в состояние транса без пентотала. Теперь оставалось лишь закрепить это состояние.
Фидлер встал, обошел письменный стол и наклонился над Марой. Откинув спинку раскладного кресла, он уложил Мару на спину. Затем включил магнитофон, стоявший на письменном столе, и сел на табурет рядом с Марой. Взяв ее за руку, он поглаживал ее длинные изящные пальцы и говорил:
– Вы только что вылетели из окна, Мара. Вы парите в ярко-синем небе и поднимаетесь все выше. Видите эти пушистые облака?
– О да! – воскликнула она в восторге. – Они такие красивые!
Он заговорил тихо и монотонно, стараясь вознести ее в такие выси, откуда мир внизу мог показаться совершенно незначительным, – таким видится с космических высот сине-зеленый земной шарик.
– Теперь вы переместились в другое измерение, Мара, в иной мир, в иное время… и сами вы теперь стали другой.
За окном мелодично зазвенели колокольчики.
– До Рождества осталось меньше недели, Мара.
– Я люблю Рождество даже больше, чем свой день рождения.
– Расскажите мне о самом счастливом вашем Рождестве.
Глава 5
Мара Тэйт Вторая влюбилась в Сэмюэля Роджерса-младшего с первого взгляда. Ее отец Гордон Юинг, президент «Тэйт интернэшнл индастриз», познакомился с Сэмюэлем Роджерсом-старшим во время путешествия по Европе. У семьи Роджерсов были значительные интересы и существенные вложения в производство сахара из сахарного тростника на Кубе и на Гавайских островах. И они понесли серьезные убытки после кубинской революции 1895 года.
Два года спустя Роджерсы, жившие в Англии, предприняли путешествие, чтобы провести Рождество в Сан-Франциско со своей дочерью и зятем, возглавлявшим компанию, занимавшуюся очисткой сахара.
В Тусоне они сошли с поезда компании «Сазерн Пасифик» и на дилижансе добрались до Бисби, где решили провести несколько дней с Юингами.
Часы только что пробили полдень, и Мара с кузиной Самантой расположились в будуаре – они расположились на медвежьей шкуре у пылающего камина. День был холодный и ветреный – за окном пронзительно свистел северный ветер, поскрипывали стропила и карнизы.
Мара подтянула колени к груди и обхватила ноги руками.
– Люблю такие дни… Сейчас здесь так… так уютно. Сейчас мне по-настоящему хорошо.
Саманта улыбнулась и сразу стала похожа на кошку. Особенно выразительными казались ее раскосые зеленые глаза, более светлые, чем у Мары.
– Было бы гораздо уютнее, если бы к нам прижимались симпатичные мальчики.
– О, Сэмми! – засмеялась Мара. – Неужели ты только о мальчиках и думаешь?
Саманта, растянувшаяся на медвежьей шкуре, протянула руку и погладила кузину по бедру.
Мара вздрогнула и отстранила ее руку.
– Что ты делаешь?
Саманта хмыкнула:
– Представь, что это тебя погладил твой одноклассник, красавчик Джонни Старр. Да ты бы лишилась чувств!
Мара вспыхнула. Щеки ее пылали.
– Я бы дала ему пощечину – вот и все.
– Возможно. Но думала бы ты совсем другое: сделай это, пожалуйста, снова…
– О, Саманта, перестань дурачиться!
– А мне нравится дурачиться. Но почему ты так покраснела?
– Потому что ты говоришь недопустимые вещи – гадости! Послушала бы тебя твоя мать!
– Ха! – фыркнула Саманта. – Моя дорогая мамочка плевать на меня хотела. Поэтому при всяком удобном случае она отправляет меня куда угодно – в школу или к родственникам. «Саманта, дорогая, почему бы тебе не навестить дядю Гордона, тетю Мару и твоих дедушку с бабушкой? Почему бы не провести с ними Рождество? Вы с кузиной Марой так хорошо ладите, а в Нью-Йорке сейчас тебе совершенно нечего делать», – проговорила Саманта, удивительно точно имитируя интонации и мимику своей матери Джейн Минтон Тэйт.
– Но ведь мы действительно отлично ладим, Сэмми, – сказала Мара. – И ты знаешь, я очень рада, что ты проводишь с нами каникулы. Это чистейшая правда. Мы все очень рады, поверь мне.
Саманта подняла голову – в глазах ее блестели слезы.
– Спасибо, кузина. Ты для меня самый близкий человек. Я очень тебя люблю, больше всех.
Кузины молча обнялись и поцеловались.
Мара отчаянно сочувствовала Саманте. Ее мать провела в Южной Америке три года со своим мужем Джилбертом Тэйтом, потом вместе с детьми вернулась к своим родителям в Нью-Йорк – якобы провести летний отпуск. Но к мужу она больше не вернулась; супруги прожили порознь десять лет и, похоже, собирались разводиться.
– Эти люди, ваши гости из Европы, какие они? – неожиданно спросила Саманта.
– Не знаю. Они решили навестить свою дочь – она живет в Сан-Франциско и недавно родила ребенка. У них есть еще сын, Сэмюэл-младший.
Саманта насторожилась:
– Он тоже Сэмми? Как мило… Сколько ему лет?
– Двадцать. Слишком стар для тебя, моя девочка.
– Почему же? Я думаю, мужчина должен быть старше женщины. И должен иметь опыт, чтобы постепенно приучить ее к радостям любви.
Мара с улыбкой ударила кузину по плечу.
– Опять ты за свое! Ты-то что знаешь об этих вещах?
Саманта приподнялась и села, скрестив ноги по-индейски. Теперь в ее улыбке появилось что-то лукавое, лисье.
– Ты бы удивилась, моя дорогая. Ты бы поверила мне, если бы я сказала, что в прошлом семестре действительно занималась этим с одним мальчиком из подготовительной школы?
Мара была шокирована.
– Ни за что бы не поверила, – заявила она.
– Ну и не верь, но так и было. Давай я расскажу тебе об этом во всех деталях, тогда ты мне поверишь.
Саманта рассказывала, и глаза Мары все больше округлялись, а рот раскрывался все шире. Щеки ее залились румянцем, сердце гулко билось в груди. Мара беспокойно ерзала на медвежьей шкуре, пока Саманта не завершила свой рассказ.
– Для первого раза все получилось очень удачно, хотя и не совсем так, как следовало бы. – Саманта прижала ладонь к губам и захихикала. – Он будто обезумел, бедняга, не мог дольше ждать, а я по своей дурости вообразила, что он помочился мне на живот.
Мара скорчила гримаску.
– Все это звучит как-то… гадко.
Стук в дверь заставил девушек вздрогнуть и вскочить на ноги.
– Войдите! – крикнула Мара.
Дверь отворилась, и на пороге появилась горничная Мэгги.
– Мисс Мара и мисс Саманта, хозяйка говорит, что вы обе должны спуститься и познакомиться с гостями. Они недавно прибыли.
– Он красивый, Мэгги? – спросила Саманта.
– Кто? – не поняла девушка. Потом сообразила, о ком речь. – Вы имеете в виду молодого джентльмена? Да, он очень привлекательный. Высокий, стройный, может быть, слишком худой. Волосы у него вьющиеся и черные, а глаза карие, правда, нос великоват. По правде говоря, он чем-то похож на президента Линкольна в молодости. Я видела его портреты. Только этот красивее.
– Я готова к бою, кузина! – воскликнула Саманта, подбегая к зеркалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Фидлер встал, обошел письменный стол и наклонился над Марой. Откинув спинку раскладного кресла, он уложил Мару на спину. Затем включил магнитофон, стоявший на письменном столе, и сел на табурет рядом с Марой. Взяв ее за руку, он поглаживал ее длинные изящные пальцы и говорил:
– Вы только что вылетели из окна, Мара. Вы парите в ярко-синем небе и поднимаетесь все выше. Видите эти пушистые облака?
– О да! – воскликнула она в восторге. – Они такие красивые!
Он заговорил тихо и монотонно, стараясь вознести ее в такие выси, откуда мир внизу мог показаться совершенно незначительным, – таким видится с космических высот сине-зеленый земной шарик.
– Теперь вы переместились в другое измерение, Мара, в иной мир, в иное время… и сами вы теперь стали другой.
За окном мелодично зазвенели колокольчики.
– До Рождества осталось меньше недели, Мара.
– Я люблю Рождество даже больше, чем свой день рождения.
– Расскажите мне о самом счастливом вашем Рождестве.
Глава 5
Мара Тэйт Вторая влюбилась в Сэмюэля Роджерса-младшего с первого взгляда. Ее отец Гордон Юинг, президент «Тэйт интернэшнл индастриз», познакомился с Сэмюэлем Роджерсом-старшим во время путешествия по Европе. У семьи Роджерсов были значительные интересы и существенные вложения в производство сахара из сахарного тростника на Кубе и на Гавайских островах. И они понесли серьезные убытки после кубинской революции 1895 года.
Два года спустя Роджерсы, жившие в Англии, предприняли путешествие, чтобы провести Рождество в Сан-Франциско со своей дочерью и зятем, возглавлявшим компанию, занимавшуюся очисткой сахара.
В Тусоне они сошли с поезда компании «Сазерн Пасифик» и на дилижансе добрались до Бисби, где решили провести несколько дней с Юингами.
Часы только что пробили полдень, и Мара с кузиной Самантой расположились в будуаре – они расположились на медвежьей шкуре у пылающего камина. День был холодный и ветреный – за окном пронзительно свистел северный ветер, поскрипывали стропила и карнизы.
Мара подтянула колени к груди и обхватила ноги руками.
– Люблю такие дни… Сейчас здесь так… так уютно. Сейчас мне по-настоящему хорошо.
Саманта улыбнулась и сразу стала похожа на кошку. Особенно выразительными казались ее раскосые зеленые глаза, более светлые, чем у Мары.
– Было бы гораздо уютнее, если бы к нам прижимались симпатичные мальчики.
– О, Сэмми! – засмеялась Мара. – Неужели ты только о мальчиках и думаешь?
Саманта, растянувшаяся на медвежьей шкуре, протянула руку и погладила кузину по бедру.
Мара вздрогнула и отстранила ее руку.
– Что ты делаешь?
Саманта хмыкнула:
– Представь, что это тебя погладил твой одноклассник, красавчик Джонни Старр. Да ты бы лишилась чувств!
Мара вспыхнула. Щеки ее пылали.
– Я бы дала ему пощечину – вот и все.
– Возможно. Но думала бы ты совсем другое: сделай это, пожалуйста, снова…
– О, Саманта, перестань дурачиться!
– А мне нравится дурачиться. Но почему ты так покраснела?
– Потому что ты говоришь недопустимые вещи – гадости! Послушала бы тебя твоя мать!
– Ха! – фыркнула Саманта. – Моя дорогая мамочка плевать на меня хотела. Поэтому при всяком удобном случае она отправляет меня куда угодно – в школу или к родственникам. «Саманта, дорогая, почему бы тебе не навестить дядю Гордона, тетю Мару и твоих дедушку с бабушкой? Почему бы не провести с ними Рождество? Вы с кузиной Марой так хорошо ладите, а в Нью-Йорке сейчас тебе совершенно нечего делать», – проговорила Саманта, удивительно точно имитируя интонации и мимику своей матери Джейн Минтон Тэйт.
– Но ведь мы действительно отлично ладим, Сэмми, – сказала Мара. – И ты знаешь, я очень рада, что ты проводишь с нами каникулы. Это чистейшая правда. Мы все очень рады, поверь мне.
Саманта подняла голову – в глазах ее блестели слезы.
– Спасибо, кузина. Ты для меня самый близкий человек. Я очень тебя люблю, больше всех.
Кузины молча обнялись и поцеловались.
Мара отчаянно сочувствовала Саманте. Ее мать провела в Южной Америке три года со своим мужем Джилбертом Тэйтом, потом вместе с детьми вернулась к своим родителям в Нью-Йорк – якобы провести летний отпуск. Но к мужу она больше не вернулась; супруги прожили порознь десять лет и, похоже, собирались разводиться.
– Эти люди, ваши гости из Европы, какие они? – неожиданно спросила Саманта.
– Не знаю. Они решили навестить свою дочь – она живет в Сан-Франциско и недавно родила ребенка. У них есть еще сын, Сэмюэл-младший.
Саманта насторожилась:
– Он тоже Сэмми? Как мило… Сколько ему лет?
– Двадцать. Слишком стар для тебя, моя девочка.
– Почему же? Я думаю, мужчина должен быть старше женщины. И должен иметь опыт, чтобы постепенно приучить ее к радостям любви.
Мара с улыбкой ударила кузину по плечу.
– Опять ты за свое! Ты-то что знаешь об этих вещах?
Саманта приподнялась и села, скрестив ноги по-индейски. Теперь в ее улыбке появилось что-то лукавое, лисье.
– Ты бы удивилась, моя дорогая. Ты бы поверила мне, если бы я сказала, что в прошлом семестре действительно занималась этим с одним мальчиком из подготовительной школы?
Мара была шокирована.
– Ни за что бы не поверила, – заявила она.
– Ну и не верь, но так и было. Давай я расскажу тебе об этом во всех деталях, тогда ты мне поверишь.
Саманта рассказывала, и глаза Мары все больше округлялись, а рот раскрывался все шире. Щеки ее залились румянцем, сердце гулко билось в груди. Мара беспокойно ерзала на медвежьей шкуре, пока Саманта не завершила свой рассказ.
– Для первого раза все получилось очень удачно, хотя и не совсем так, как следовало бы. – Саманта прижала ладонь к губам и захихикала. – Он будто обезумел, бедняга, не мог дольше ждать, а я по своей дурости вообразила, что он помочился мне на живот.
Мара скорчила гримаску.
– Все это звучит как-то… гадко.
Стук в дверь заставил девушек вздрогнуть и вскочить на ноги.
– Войдите! – крикнула Мара.
Дверь отворилась, и на пороге появилась горничная Мэгги.
– Мисс Мара и мисс Саманта, хозяйка говорит, что вы обе должны спуститься и познакомиться с гостями. Они недавно прибыли.
– Он красивый, Мэгги? – спросила Саманта.
– Кто? – не поняла девушка. Потом сообразила, о ком речь. – Вы имеете в виду молодого джентльмена? Да, он очень привлекательный. Высокий, стройный, может быть, слишком худой. Волосы у него вьющиеся и черные, а глаза карие, правда, нос великоват. По правде говоря, он чем-то похож на президента Линкольна в молодости. Я видела его портреты. Только этот красивее.
– Я готова к бою, кузина! – воскликнула Саманта, подбегая к зеркалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95