Всю свою жизнь он боролся с ненавистью, гневом и стыдом, боясь открыть людям сердце.
– Я знаю о его проступках далеко не все, – дрогнувшим вдруг голосом ответил Хен и посмотрел в глаза Джорди – там появилась легкая тень недоверия. Нет, он не должен обмануть Джорди, он должен быть откровенным и честным до конца. – Знаю только, что он соблазнил сестру своего лучшего друга, а потом убил его.
– Ух, ты!
– Затем он увез нашу семью в Техас и бросил нас.
Перед глазами Хена возник образ отца – высокого и красивого, с равнодушным пренебрежительным выражением лица. Молодой человек хорошо помнил тот день, когда отец сообщил, что отправляется на войну. Именно в этот день мать, потрясенная предательством мужа, потеряла интерес к жизни. Последующие два года она на глазах у детей медленно угасала.
Хен, отогнав печальные впечатления, решительно встал.
– Все, хватит. Больше ни одного вопроса, договорились?
Джорди кивнул головой.
– А теперь пойдем за твоими вещами. Тебя ждет много работы: в доме все вверх дном.
Губы Хена скривились в безрадостной улыбке. Наблюдая за Джорди, который, спотыкаясь, стремглав бежал к конюшне, он думал о несправедливости в жизни. Бедные дети! Разве могут и Джорди, и Адам быть счастливы, пока люди клеймят их позором за грехи отцов? Вот мальчишки и стараются найти подходящее оправдание преступному поведению папаш. Или начинают ненавидеть их и себя.
Так было и с ним, Хеном. Шериф устало опустился на камень. Когда же он начал ненавидеть себя? Может быть тогда, когда убил тех негодяев? Может, из-за переполнявшей душу ненависти он и согласился стать шерифом. Сейчас, со значком на груди, он получил разрешение убивать, прикрываясь законом. И никто бы не осудил его, напротив – люди с восхищением будут смотреть ему вслед.
Хен пришел в замешательство: он так глупо поддавался влиянию минутной слабости, снова и снова болезненно переживая старые обиды. Даже Лорел была, очевидно, сильнее его, если сумела жить по своим собственным законам. Она не тешила себя напрасными надеждами и не прислушивалась к чужому мнению. Если женщина способна смело смотреть прошлому в лицо, то он, Хен тоже способен!
Поднимаясь на ноги, он подумал, что не так легко, как кажется на первый взгляд, избавляешься от прежних демонов, терзающих душу. Они, казалось, срослись с его существом.
– Где шериф? – спросила Хоуп, не застав в конторе никого, кроме Джорди.
– Он ушел по делам, – важно пояснил мальчик.
По мнению Хоуп, этот сорванец вел себя слишком нахально.
– А когда он вернется? Я принесла ему обед.
– Он отправился на поиски грабителей. И вернется только к вечеру. Шериф просил передать, что я буду обедать вместо него.
Ответ явно не понравился Хоуп. Впрочем, как и сам Джорди. Девочка презрительно посмотрела на незваного гостя: обычно он вспыхивал как спичка, но сегодня вел себя непривычно вежливо и самоуверенно.
– А что ты здесь делаешь?
– Теперь я здесь живу, – с достоинством ответил Джорди.
– Врешь!
– Нет, я говорю правду!
– Интересно, и давно ты тут живешь?
– С сегодняшнего дня.
Пораженная услышанным, Хоуп замолчала, обдумывая новость.
– А почему шериф позволил тебе жить здесь?
– Потому что я теперь работаю на него. Я буду смотреть за порядком в доме, – степенно пояснил Джорди и загадочно добавил: – Ну, и еще у нас есть дела.
Хоуп опустила поднос на стол и начала расставлять тарелки.
– Я обычно ем вместе с шерифом.
– Он говорил. И еще он просил приглядывать за тобой.
Хоуп едва не задохнулась от возмущения:
– Не хватало еще, чтобы какой-то сопливый девятилетний мальчишка совал нос в мои дела.
– Я не сопливый. Шериф вымыл меня, – оби-женщз бросил Джорди.
– А ну, дай проверю, – Хоуп придирчиво осмотрела лицо и уши мальчика. – Действительно, вымыл.
Джорди оттолкнул девочку.
– В таком случае, можешь обедать вместе со мной. Но ты должен следить за собой.
– Я умею себя вести!
– Возможно, зато не умеешь правильно говорить.
– Шериф обещал научить меня. Наконец они уселись за стол, украдкой поглядывая друг на друга.
– Так какие у тебя дела с шерифом? – поинтересовалась Хоуп.
– Не скажу.
– Тогда я унесу обед обратно в ресторан. Джорди с сожалением посмотрел на еду.
– Давай сначала поедим, а потом я расскажу тебе все. Договорились?
– Нет, давай лучше съедим половину обеда, и ты расскажешь, а потом доедим все остальное, – заупрямилась Хоуп.
– О'кей, – недолго думая, согласился Джорди, хватаясь за вилку. – Только поклянись могилой матери, что не расскажешь ни одной живой душе.
– Но у моей мамы еще нет могилы.
– Тогда клянись могилой бабушки!
– Детский лепет!
– Не поклянешься – ничего не расскажу!
– Ладно, ладно, – сдалась Хоуп. – Но если обманешь, тебе не поздоровится. Я покажу тебе, где раки зимуют.
– А я сверну тебе голову. Обменявшись «любезностями», дети с жадностью набросились на еду.
Глава 8
Лорел быстрым шагом прошла по дощатому настилу – она не привыкла появляться в городе так поздно утром. И не привыкла к любопытным взглядам. Женщина надвинула низко на глаза широкополую шляпу, тем более что на лице по-прежнему были видны следы синяков.
Наконец она добралась до места назначения. Остановившись в нерешительности перед входом в пекарню Рида, Лорел глубоко вздохнула, набираясь мужества, и переступила порог дома.
От запаха свежеиспеченного хлеба потекли слюнки. Вдоль обеих стен тянулись стеклянные витрины, заполненные всевозможными пирожными, кексами и печеньями. За прилавком стояла Эстелла Рид. Владелица кондитерской с нескрываемой враждебностью смотрела на гостью.
Эстелла была затянута в плотно облегающее строгое платье из хлопчатобумажной ткани черного цвета. Закутанная в такое одеяние, она напоминала монашку. Волосы были зачесаны назад и так туго стянуты в узел, что, казалось, глаза женщины вот-вот вылезут из орбит. Поверх платья она надела ослепительно белый передник, чтобы не испачкаться мукой и сахарной пудрой.
– Что вы здесь делаете? – бесцеремонно спросила Эстелла.
Высокомерие и грубость владелицы лавки привели Лорел в бешенство. Она подошла к прилавку и стала прямо напротив Эстеллы.
– Я пришла за своими деньгами. Уже больше двух недель вы не оставляли на крыльце платы за стирку.
– Не могу же я оставлять деньги на крыльце, – фыркнула Эстелла. – Их может взять кто угодно.
– Другие женщины оставляют. Или встречают меня на пороге.
– Лично я не могу торчать у двери, поджидая вас, тем более, что вы приходите в такой ранний час, когда порядочные люди еще находятся в постелях.
– Сегодня, как видите, я пришла в более подходящий час. Вы, я вижу, уже не в постели. А если кто-нибудь и украдет у меня деньги по дороге от вашего дома до каньона, то это не ваша забота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Я знаю о его проступках далеко не все, – дрогнувшим вдруг голосом ответил Хен и посмотрел в глаза Джорди – там появилась легкая тень недоверия. Нет, он не должен обмануть Джорди, он должен быть откровенным и честным до конца. – Знаю только, что он соблазнил сестру своего лучшего друга, а потом убил его.
– Ух, ты!
– Затем он увез нашу семью в Техас и бросил нас.
Перед глазами Хена возник образ отца – высокого и красивого, с равнодушным пренебрежительным выражением лица. Молодой человек хорошо помнил тот день, когда отец сообщил, что отправляется на войну. Именно в этот день мать, потрясенная предательством мужа, потеряла интерес к жизни. Последующие два года она на глазах у детей медленно угасала.
Хен, отогнав печальные впечатления, решительно встал.
– Все, хватит. Больше ни одного вопроса, договорились?
Джорди кивнул головой.
– А теперь пойдем за твоими вещами. Тебя ждет много работы: в доме все вверх дном.
Губы Хена скривились в безрадостной улыбке. Наблюдая за Джорди, который, спотыкаясь, стремглав бежал к конюшне, он думал о несправедливости в жизни. Бедные дети! Разве могут и Джорди, и Адам быть счастливы, пока люди клеймят их позором за грехи отцов? Вот мальчишки и стараются найти подходящее оправдание преступному поведению папаш. Или начинают ненавидеть их и себя.
Так было и с ним, Хеном. Шериф устало опустился на камень. Когда же он начал ненавидеть себя? Может быть тогда, когда убил тех негодяев? Может, из-за переполнявшей душу ненависти он и согласился стать шерифом. Сейчас, со значком на груди, он получил разрешение убивать, прикрываясь законом. И никто бы не осудил его, напротив – люди с восхищением будут смотреть ему вслед.
Хен пришел в замешательство: он так глупо поддавался влиянию минутной слабости, снова и снова болезненно переживая старые обиды. Даже Лорел была, очевидно, сильнее его, если сумела жить по своим собственным законам. Она не тешила себя напрасными надеждами и не прислушивалась к чужому мнению. Если женщина способна смело смотреть прошлому в лицо, то он, Хен тоже способен!
Поднимаясь на ноги, он подумал, что не так легко, как кажется на первый взгляд, избавляешься от прежних демонов, терзающих душу. Они, казалось, срослись с его существом.
– Где шериф? – спросила Хоуп, не застав в конторе никого, кроме Джорди.
– Он ушел по делам, – важно пояснил мальчик.
По мнению Хоуп, этот сорванец вел себя слишком нахально.
– А когда он вернется? Я принесла ему обед.
– Он отправился на поиски грабителей. И вернется только к вечеру. Шериф просил передать, что я буду обедать вместо него.
Ответ явно не понравился Хоуп. Впрочем, как и сам Джорди. Девочка презрительно посмотрела на незваного гостя: обычно он вспыхивал как спичка, но сегодня вел себя непривычно вежливо и самоуверенно.
– А что ты здесь делаешь?
– Теперь я здесь живу, – с достоинством ответил Джорди.
– Врешь!
– Нет, я говорю правду!
– Интересно, и давно ты тут живешь?
– С сегодняшнего дня.
Пораженная услышанным, Хоуп замолчала, обдумывая новость.
– А почему шериф позволил тебе жить здесь?
– Потому что я теперь работаю на него. Я буду смотреть за порядком в доме, – степенно пояснил Джорди и загадочно добавил: – Ну, и еще у нас есть дела.
Хоуп опустила поднос на стол и начала расставлять тарелки.
– Я обычно ем вместе с шерифом.
– Он говорил. И еще он просил приглядывать за тобой.
Хоуп едва не задохнулась от возмущения:
– Не хватало еще, чтобы какой-то сопливый девятилетний мальчишка совал нос в мои дела.
– Я не сопливый. Шериф вымыл меня, – оби-женщз бросил Джорди.
– А ну, дай проверю, – Хоуп придирчиво осмотрела лицо и уши мальчика. – Действительно, вымыл.
Джорди оттолкнул девочку.
– В таком случае, можешь обедать вместе со мной. Но ты должен следить за собой.
– Я умею себя вести!
– Возможно, зато не умеешь правильно говорить.
– Шериф обещал научить меня. Наконец они уселись за стол, украдкой поглядывая друг на друга.
– Так какие у тебя дела с шерифом? – поинтересовалась Хоуп.
– Не скажу.
– Тогда я унесу обед обратно в ресторан. Джорди с сожалением посмотрел на еду.
– Давай сначала поедим, а потом я расскажу тебе все. Договорились?
– Нет, давай лучше съедим половину обеда, и ты расскажешь, а потом доедим все остальное, – заупрямилась Хоуп.
– О'кей, – недолго думая, согласился Джорди, хватаясь за вилку. – Только поклянись могилой матери, что не расскажешь ни одной живой душе.
– Но у моей мамы еще нет могилы.
– Тогда клянись могилой бабушки!
– Детский лепет!
– Не поклянешься – ничего не расскажу!
– Ладно, ладно, – сдалась Хоуп. – Но если обманешь, тебе не поздоровится. Я покажу тебе, где раки зимуют.
– А я сверну тебе голову. Обменявшись «любезностями», дети с жадностью набросились на еду.
Глава 8
Лорел быстрым шагом прошла по дощатому настилу – она не привыкла появляться в городе так поздно утром. И не привыкла к любопытным взглядам. Женщина надвинула низко на глаза широкополую шляпу, тем более что на лице по-прежнему были видны следы синяков.
Наконец она добралась до места назначения. Остановившись в нерешительности перед входом в пекарню Рида, Лорел глубоко вздохнула, набираясь мужества, и переступила порог дома.
От запаха свежеиспеченного хлеба потекли слюнки. Вдоль обеих стен тянулись стеклянные витрины, заполненные всевозможными пирожными, кексами и печеньями. За прилавком стояла Эстелла Рид. Владелица кондитерской с нескрываемой враждебностью смотрела на гостью.
Эстелла была затянута в плотно облегающее строгое платье из хлопчатобумажной ткани черного цвета. Закутанная в такое одеяние, она напоминала монашку. Волосы были зачесаны назад и так туго стянуты в узел, что, казалось, глаза женщины вот-вот вылезут из орбит. Поверх платья она надела ослепительно белый передник, чтобы не испачкаться мукой и сахарной пудрой.
– Что вы здесь делаете? – бесцеремонно спросила Эстелла.
Высокомерие и грубость владелицы лавки привели Лорел в бешенство. Она подошла к прилавку и стала прямо напротив Эстеллы.
– Я пришла за своими деньгами. Уже больше двух недель вы не оставляли на крыльце платы за стирку.
– Не могу же я оставлять деньги на крыльце, – фыркнула Эстелла. – Их может взять кто угодно.
– Другие женщины оставляют. Или встречают меня на пороге.
– Лично я не могу торчать у двери, поджидая вас, тем более, что вы приходите в такой ранний час, когда порядочные люди еще находятся в постелях.
– Сегодня, как видите, я пришла в более подходящий час. Вы, я вижу, уже не в постели. А если кто-нибудь и украдет у меня деньги по дороге от вашего дома до каньона, то это не ваша забота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100