Как сейчас. Садилась в тени скалистого выступа, обхватив согнутые ноги руками и положив голову на колени, и погружалась в глубокие раздумья, пытаясь разобраться в хитросплетении мыслей и чувств.
Но какой смысл теперь терзать душу из-за несбывшихся мечтаний наивной юности? Время невозможно повернуть вспять, и человеку, увы, не по силам исправить ошибки прошлого. Невозможно вернуть умерших родителей, невозможно забыть о жестокости отчима и предательстве Карлина. И она не в силах вернуть девичью наивность и простодушие, и годы, потраченные на отчаяние. Былого не вернуть.
Она рассталась с иллюзиями, поддавшись опустошающей силе разочарований. Но ее душа не умерла. Где-то в глубине ее существа бился слабый (но живой!) росток надежды. Она продолжала жить и надеяться.
Надеяться? Но на что?
– Я надеялся, что найду тебя здесь.
Лорел показалось, что от этого близкого и родного голоса зависела сама ее жизнь. Этот голос воплощал в себе все ее мечты и желания. Но сбудутся ли когда-нибудь ее мечты? Или снова развеются как дым? Она резко повернулась к Хену.
– Как ты нашел меня?
– Это было нетрудно. У тебя не так уж много любимых мест.
– Ты уже успел хорошо узнать меня.
– Ошибаешься, я тебя не знаю совсем.
– Но что же тебе мешает узнать меня? Хен опустился на колени рядом с женщиной.
– Ты.
– Что ты имеешь в виду?
– Вернее, не только ты, но и я сам, – добавил он. – Ты все еще относишься ко мне с опаской и не одобряешь зависимость от оружия. А я, в свою очередь, боюсь поверить в реальность происходящего.
– О чем ты? – недоумевая, переспросил Лорел.
– О том, что я влюблен. Влюблен впервые в жизни, – объяснил он. – И не могу привыкнуть к этому. Всю жизнь я считал любовь глупостью и не собирался до конца дней совершать подобную глупость. Но вот, вопреки воле, это произошло.
– И?..
– Не знаю. Не могу разобраться в своих чувствах и желаниях. А что ощущаешь ты?
Что ощущает она, полюбив Хена Рандольфа? Неподдельный ужас! Никогда в жизни она не была напугана сильнее, чем сейчас. Но тем не менее она держалась за эту любовь мертвой хваткой.
– Иногда мне страшно даже думать об этом.
– Почему?
– Потому что ты пробудил во мне желание, и оно очень сильно.
Лорел отказывалась видеть в молчании Хена признак раскаяния. Хен Рандольф был настоящим мужчиной и не мог пойти на попятную. Но, похоже, его мучили мысли, которыми он не собирался делиться с ней.
– И чего же ты хочешь?
Лорел судорожно проглотила ком, застрявший в горле. Всего! И в то лее время ничего! Он уже дал ей и так слишком много. Но признайся она в этом, он счел бы ее сумасшедшей.
– Я хочу быть любимой. Я не жду ничего невозможного, просто хочу чувствовать себя особенной, ощущать себя в глазах этого человека самой прекрасной женщиной на свете. Хочу, чтобы он дорожил мной и ревновал меня. И в то же время хочу, чтобы он свято верил в то, что я никогда не обману и не предам его. Хочу, чтобы он защищал меня и заботился обо мне. Ценил мои чувства и считался с моим мнением. Я хочу быть и собственницей, и пленницей его любви. Хочу любить и быть любимой.
Лорел перевела дыхание и смущенно замолчала. Не слишком ли много она сказала? Хен безмолвно смотрел на нее.
– Ты понимаешь, о чем я говорю? – робко спросила она.
– Твои слова полны противоречий.
– Теперь твоя очередь сказать, что чувствуешь ты.
Хен находился в затруднительном положении и не знал, что сказать. Прошедшие несколько дней он только и делал, что размышлял о себе и о Лорел, но ему так и не удалось найти ответы на мучившие его вопросы.
– Я ничего не знаю о любви. Мой отец считал семейные узы оковами, которые портили жизнь. Раньше я думал, что он ненавидит и маму, и нас, детей. Но теперь понимаю, что он просто был слишком слаб, чтобы ненавидеть или любить. Для моей матери любовь стала навязчивой идеей, которая ослепляла. И в конце концов, погубила ее. Над могилой матери я поклялся никого не любить, даже если мне пришлось бы остаться до конца дней одному. Но затем Джордж: женился на Розе, и в их любви не было ничего разрушающего. Напротив, находясь рядом друг с другом, они становились лучше и счастливее. Правда, не было ни прогулок при луне, ни томных вздохов, ни попыток навязать друг другу свое общество. Иногда они сидят в одной и той же комнате и, кажется, не замечают друг друга. Но первое впечатление обманчиво. Между ними существует невидимая, но очень прочная связь, и им не нужно ничего говорить. И так всегда. Они являются неотъемлемой частью друг друга, – Хен заглянул Лорел в глаза. – Об этом мечтаю и я.
Тяжело вздохнув, Лорел положила руку на руку молодого человека.
– Я тоже хочу того же. Просто у меня не получилось выразить так красиво свои чувства.
– Но разве тебе не нужно все остальное: прогулки под луной, томные вздохи, клятвы верности?
Лорел тихо засмеялась.
– Конечно, нужно. Очень нужно. Я уверена, что и Джордж постоянно говорит Розе красивые слова, только не в присутствии братьев. Это то, что должна слышать каждая женщина на свете. И мне все равно, что думают другие люди.
– А ты для меня самый прекрасный и самый красивый мужчина. И я хочу, чтобы все об этом знали. Но мне бы не хотелось, чтобы сейчас сюда сбежался весь город, подглядывая за нами и подслушивая.
– Интересно, как бы они посмотрели на это? – Хен нежно поцеловал краешек уха Лорел и провел губами по шее.
Она мгновенно забыла и о Сикамор Флате, и обо всем остальном, отдаваясь во власть чувств.
– Представляю, как миссис Уорти стыдливо прикрывает глаза Хоул. А миссис Нортон, наверно, запихнула бы бедную Рашель в постель.
Хен сбросил с плеча женщины платье и покрыл нежную белую кожу страстными поцелуями.
– Думаю, Билли Нортон, окажись здесь, немедленно бы ушел, сочтя происходящее на его глазах оскорбительным для благородного банкира.
Лорел почувствовала вдруг жалость к банкиру. Трудно даже вообразить, чтобы уравновешенный и солидный мистер Нортон внезапно начал целовать шею и плечи жены. Рут была бы, вероятно, потрясена до глубины души и повергнута в изумление. Вряд ли она привыкла к таким ласкам.
Губы Хена целеустремленно двигались вниз, к груди. Он собирался заниматься любовью прямо сейчас! Лорел охватила трепетная дрожь. Хен хотел ее среди бела дня, хотел ласкать ее тело, согретое лучами солнца, что казалось невероятным. Она с горечью вспомнила Карлина, у которого желание возникало лиши после доброй порции виски.
Но и она хотела Хена. Огонь желания пожирал ее. Она опустила глаза, окинув взглядом его мускулистые ноги, затем скользнула по бедрам, таившим его суть, и поднялась к могучей груди, которая внушала трепет и благоговение. Откинув голову назад, она посмотрела ему в глаза и замерла. Пламя страсти охватило ее тело, и причиной тому был Хен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Но какой смысл теперь терзать душу из-за несбывшихся мечтаний наивной юности? Время невозможно повернуть вспять, и человеку, увы, не по силам исправить ошибки прошлого. Невозможно вернуть умерших родителей, невозможно забыть о жестокости отчима и предательстве Карлина. И она не в силах вернуть девичью наивность и простодушие, и годы, потраченные на отчаяние. Былого не вернуть.
Она рассталась с иллюзиями, поддавшись опустошающей силе разочарований. Но ее душа не умерла. Где-то в глубине ее существа бился слабый (но живой!) росток надежды. Она продолжала жить и надеяться.
Надеяться? Но на что?
– Я надеялся, что найду тебя здесь.
Лорел показалось, что от этого близкого и родного голоса зависела сама ее жизнь. Этот голос воплощал в себе все ее мечты и желания. Но сбудутся ли когда-нибудь ее мечты? Или снова развеются как дым? Она резко повернулась к Хену.
– Как ты нашел меня?
– Это было нетрудно. У тебя не так уж много любимых мест.
– Ты уже успел хорошо узнать меня.
– Ошибаешься, я тебя не знаю совсем.
– Но что же тебе мешает узнать меня? Хен опустился на колени рядом с женщиной.
– Ты.
– Что ты имеешь в виду?
– Вернее, не только ты, но и я сам, – добавил он. – Ты все еще относишься ко мне с опаской и не одобряешь зависимость от оружия. А я, в свою очередь, боюсь поверить в реальность происходящего.
– О чем ты? – недоумевая, переспросил Лорел.
– О том, что я влюблен. Влюблен впервые в жизни, – объяснил он. – И не могу привыкнуть к этому. Всю жизнь я считал любовь глупостью и не собирался до конца дней совершать подобную глупость. Но вот, вопреки воле, это произошло.
– И?..
– Не знаю. Не могу разобраться в своих чувствах и желаниях. А что ощущаешь ты?
Что ощущает она, полюбив Хена Рандольфа? Неподдельный ужас! Никогда в жизни она не была напугана сильнее, чем сейчас. Но тем не менее она держалась за эту любовь мертвой хваткой.
– Иногда мне страшно даже думать об этом.
– Почему?
– Потому что ты пробудил во мне желание, и оно очень сильно.
Лорел отказывалась видеть в молчании Хена признак раскаяния. Хен Рандольф был настоящим мужчиной и не мог пойти на попятную. Но, похоже, его мучили мысли, которыми он не собирался делиться с ней.
– И чего же ты хочешь?
Лорел судорожно проглотила ком, застрявший в горле. Всего! И в то лее время ничего! Он уже дал ей и так слишком много. Но признайся она в этом, он счел бы ее сумасшедшей.
– Я хочу быть любимой. Я не жду ничего невозможного, просто хочу чувствовать себя особенной, ощущать себя в глазах этого человека самой прекрасной женщиной на свете. Хочу, чтобы он дорожил мной и ревновал меня. И в то же время хочу, чтобы он свято верил в то, что я никогда не обману и не предам его. Хочу, чтобы он защищал меня и заботился обо мне. Ценил мои чувства и считался с моим мнением. Я хочу быть и собственницей, и пленницей его любви. Хочу любить и быть любимой.
Лорел перевела дыхание и смущенно замолчала. Не слишком ли много она сказала? Хен безмолвно смотрел на нее.
– Ты понимаешь, о чем я говорю? – робко спросила она.
– Твои слова полны противоречий.
– Теперь твоя очередь сказать, что чувствуешь ты.
Хен находился в затруднительном положении и не знал, что сказать. Прошедшие несколько дней он только и делал, что размышлял о себе и о Лорел, но ему так и не удалось найти ответы на мучившие его вопросы.
– Я ничего не знаю о любви. Мой отец считал семейные узы оковами, которые портили жизнь. Раньше я думал, что он ненавидит и маму, и нас, детей. Но теперь понимаю, что он просто был слишком слаб, чтобы ненавидеть или любить. Для моей матери любовь стала навязчивой идеей, которая ослепляла. И в конце концов, погубила ее. Над могилой матери я поклялся никого не любить, даже если мне пришлось бы остаться до конца дней одному. Но затем Джордж: женился на Розе, и в их любви не было ничего разрушающего. Напротив, находясь рядом друг с другом, они становились лучше и счастливее. Правда, не было ни прогулок при луне, ни томных вздохов, ни попыток навязать друг другу свое общество. Иногда они сидят в одной и той же комнате и, кажется, не замечают друг друга. Но первое впечатление обманчиво. Между ними существует невидимая, но очень прочная связь, и им не нужно ничего говорить. И так всегда. Они являются неотъемлемой частью друг друга, – Хен заглянул Лорел в глаза. – Об этом мечтаю и я.
Тяжело вздохнув, Лорел положила руку на руку молодого человека.
– Я тоже хочу того же. Просто у меня не получилось выразить так красиво свои чувства.
– Но разве тебе не нужно все остальное: прогулки под луной, томные вздохи, клятвы верности?
Лорел тихо засмеялась.
– Конечно, нужно. Очень нужно. Я уверена, что и Джордж постоянно говорит Розе красивые слова, только не в присутствии братьев. Это то, что должна слышать каждая женщина на свете. И мне все равно, что думают другие люди.
– А ты для меня самый прекрасный и самый красивый мужчина. И я хочу, чтобы все об этом знали. Но мне бы не хотелось, чтобы сейчас сюда сбежался весь город, подглядывая за нами и подслушивая.
– Интересно, как бы они посмотрели на это? – Хен нежно поцеловал краешек уха Лорел и провел губами по шее.
Она мгновенно забыла и о Сикамор Флате, и обо всем остальном, отдаваясь во власть чувств.
– Представляю, как миссис Уорти стыдливо прикрывает глаза Хоул. А миссис Нортон, наверно, запихнула бы бедную Рашель в постель.
Хен сбросил с плеча женщины платье и покрыл нежную белую кожу страстными поцелуями.
– Думаю, Билли Нортон, окажись здесь, немедленно бы ушел, сочтя происходящее на его глазах оскорбительным для благородного банкира.
Лорел почувствовала вдруг жалость к банкиру. Трудно даже вообразить, чтобы уравновешенный и солидный мистер Нортон внезапно начал целовать шею и плечи жены. Рут была бы, вероятно, потрясена до глубины души и повергнута в изумление. Вряд ли она привыкла к таким ласкам.
Губы Хена целеустремленно двигались вниз, к груди. Он собирался заниматься любовью прямо сейчас! Лорел охватила трепетная дрожь. Хен хотел ее среди бела дня, хотел ласкать ее тело, согретое лучами солнца, что казалось невероятным. Она с горечью вспомнила Карлина, у которого желание возникало лиши после доброй порции виски.
Но и она хотела Хена. Огонь желания пожирал ее. Она опустила глаза, окинув взглядом его мускулистые ноги, затем скользнула по бедрам, таившим его суть, и поднялась к могучей груди, которая внушала трепет и благоговение. Откинув голову назад, она посмотрела ему в глаза и замерла. Пламя страсти охватило ее тело, и причиной тому был Хен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100