Не надо было мне уходить и оставлять вас одну. Не думайте, что это было в наказание за то, что вы меня отвергли.
– Вы полагаете, я поэтому сказала, что хочу вас? Чтобы вы больше не оставляли меня одну?
Джеми растянулся на песке, согнув локти, обхватив ладонями подбородок.
– У меня мелькнула такая мысль.
– Вовсе не в этом дело. – Энни была рада уединению, которое давала ночь. Без ее покрова вряд ли она смогла бы говорить так свободно. – Сознаюсь, что я немного разозлилась, когда вы ушли. Но в одиночестве у меня была возможность подумать.
– Обо мне? – Он спросил это почти с надеждой, и Энни улыбнулась.
– Да… и обо мне. Вы были правы насчет хранилища. Оно нам не нужно.
– Так вы об этом думали?
Порыв ветра унес к морю смех Энни.
– Не только. Еще я вспоминала, как вы учили меня держаться на воде и смотреть на облака. Я никогда раньше этого не делала… никогда не находила времени.
Пересыпая пальцами песок, Джеми ждал, пока она снова заговорит. Ждать пришлось недолго.
– На Либертии кто-то обязательно должен был заниматься повседневными делами. Сахарной фабрикой. Распределением работ на полях. – Она пожала плечами. – Всем, чем угодно. Дяде Ричарду некогда было думать о мелочах. А Артур – ну, Артур очень многим напоминает отца.
– Так что все это делали вы.
– Я не жалуюсь. На самом деле мне нравится устраивать так, чтобы все работало как надо. Но это занимает ужасно много времени. – Ее голос смягчился. – Спасибо, что показали мне облака.
– Это доставило мне удовольствие, мисс Корнуэлл. Энни наклонилась, чувствуя, что этого, может, не следует делать, но не в силах была сдержаться. Когда она коснулась губами его губ, он не шевельнулся.
– А вы думали о том, что нас еще могут спасти?
– Да. – Их дыхание смешивалось, и хотя он старался казаться спокойным, в напряженности его голоса Энни слышала доказательство того, что ее близость не оставила его равнодушным.
– Через неделю, да даже завтра, черт побери, в залив может зайти корабль. А если это будет британский линейный корабль? Вас спасут, а меня повесят, и вы будете всю жизнь жалеть, что позволили мне сделать с вами то, чего мне хотелось.
Энни отодвинулась лишь настолько, чтобы заметить блеск его глаз и пожелать снова быть ближе к нему.
– Наверное, такое может случиться. – Она вздохнула. – Так что, может быть, лучше мне сделать с вами то, что мне хочется. – С этими словами девушка прижалась к нему, обхватив руками его шею и проводя языком по его сжатым губам.
При всем старании он не мог вынести этой сладкой пытки. Стон, сотрясший грудь Джеми, передался ей. Он приоткрыл рот и теперь целовал ее так же страстно, как раньше.
Они перекатились по песку, и Энни с удовольствием ощутила на себе вес капитана. Его язык глубоко проник в ее рот, посылая вдоль всего ее тела вихрь ощущений, оседавший тяжелой волной в том месте, где сходились бедра. Она с трудом могла дышать, но ей было все равно.
Только когда он оторвался, прижавшись лбом к ее лбу, ей удалось сделать прерывистый вдох.
– О Боже, – выдохнула она, – о Боже.
– О Боже – это верно. – Его голос так же прерывался, как и ее.
Он прижал ладонь к ее груди, следуя ее округлости, царапая чувствительный сосок грубой тканью рубашки. И ее ноги сами раздвинулись, позволяя ему скользнуть между ними. Позволяя его отвердевшей плоти лечь поверх нее.
Его рот прогулялся вдоль ее щеки, покусывая, поглаживая. Энни выгнулась, подставляя шею, с удовольствием ощущая прикосновение его бороды, его рта к своей коже.
Когда на его пути оказалась грубая ткань рубашки, он не обратил на это никакого внимания и приник ртом к ее соску.
Пальцы Энни зарылись в шелк его волос, прижимая его сильнее. Ее мысли, ее тело заполнило незнакомое ощущение, и она не могла лежать спокойно. Постанывая, она извивалась, без слов умоляя сама не понимая о чем.
Потом его руки оказались на талии Энни, его длинные гибкие пальцы развязывали придерживающую ее бриджи веревку. Он понемногу начал стягивать бриджи, и мягкий островной бриз стал ласкать ее живот, нежную кожу бедер. Когда его рука накрыла тугие завитки, охранявшие ее девственность, Энни ахнула от наслаждения.
– Как приятно, – пробормотала она. Два пальца скользнули сквозь поросль, трогая, разжигая искру, заставившую Энни вскрикнуть.
– Что? – Джеми едва мог дышать. Говорить было почти непосильной задачей. – Тебе больно?
– Нет. – Энни схватила его ладонь, прижимая ее обратно. – Не больно.
– Но будет. – Джеми наклонился, чтобы потереться обросшим подбородком о ее живот. – Первый раз я ничего не могу поделать. – Запах ее тела повлек его ниже. – О, Энни! – Он провел губами по гладкой коже ее живота, завороженный ее шелковистостью.
Джеми отпрянул ровно настолько, чтобы снять ее бриджи, а потом и свои. За ними последовала ее рубашка, и он снова опустил обнаженную и полную желания девушку на шершавый песок.
– Ах, Энни, – сказал он, поглаживая ее тело, – я хочу не спешить и быть нежным. – Когда она изогнулась, прижимаясь к его ладони, у него перехватило дыхание. – Но не знаю, смогу ли.
– Тогда возьми меня, как получится. – Энни положила ладони на его крепкие плечи, когда он опустился между ее ног. Там, где его твердость трепетно прижималась к внутренней части ее бедра, она ощущала жар и мощь. Это пугало ее – и опьяняло.
А потом это был его рот, подбиравшийся как тогда, в ночи, когда она опоила его. Но сегодня ничто не остановило его, и она издала глубокий горловой стон, когда его язык нашел бутон ощущений.
– О, капитан, – еле выговорила она, и он поднял голову.
– Джеми, – выдохнул он, обдавая своим дыханием тугие завитки.
– Джеми, – сказала она, повторяя его имя, пока уже была не в силах говорить от этой изысканной пытки. Ей удавалось вдохнуть только между стонами наслаждения, а он все продолжал мучения в ритме, открывшем половодье накатывающегося волна за волной невыразимого удовольствия. Она извивалась, все шире раскрывая ноги для него.
Джеми приподнялся над ней, позволив себе мгновение предвкушения. Она была горячей и влажной, ее тело все еще сотрясала дрожь. Он продвинулся вперед до барьера ее девственности и выгнулся, преодолевая его. Она замерла, и он приподнялся на локтях.
– Я не мог ничего поделать, – прошептал он в нежную кожу за ее ухом.
– Это ничего… правда. – Боль была острой, но быстро прошла. Сейчас Энни ощущала только приятную наполненность. Она приподняла бедра в предвкушении эротического наслаждения. Его ладони зарылись под ее ягодицы, поднимая их вместе с песком, и она инстинктивно обвила ногами его мускулистые бедра.
Он продвинулся глубже, раскачивая ее тело, вздымая ее все выше, с каждым толчком рассыпая искры за ее зажмуренными веками.
Восторг все нарастал, безумный и обжигающий, Энни уже начала сомневаться, сможет ли она дольше выдерживать его, не рассыпавшись на миллион частиц, подобно покрывавшему берег песку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Вы полагаете, я поэтому сказала, что хочу вас? Чтобы вы больше не оставляли меня одну?
Джеми растянулся на песке, согнув локти, обхватив ладонями подбородок.
– У меня мелькнула такая мысль.
– Вовсе не в этом дело. – Энни была рада уединению, которое давала ночь. Без ее покрова вряд ли она смогла бы говорить так свободно. – Сознаюсь, что я немного разозлилась, когда вы ушли. Но в одиночестве у меня была возможность подумать.
– Обо мне? – Он спросил это почти с надеждой, и Энни улыбнулась.
– Да… и обо мне. Вы были правы насчет хранилища. Оно нам не нужно.
– Так вы об этом думали?
Порыв ветра унес к морю смех Энни.
– Не только. Еще я вспоминала, как вы учили меня держаться на воде и смотреть на облака. Я никогда раньше этого не делала… никогда не находила времени.
Пересыпая пальцами песок, Джеми ждал, пока она снова заговорит. Ждать пришлось недолго.
– На Либертии кто-то обязательно должен был заниматься повседневными делами. Сахарной фабрикой. Распределением работ на полях. – Она пожала плечами. – Всем, чем угодно. Дяде Ричарду некогда было думать о мелочах. А Артур – ну, Артур очень многим напоминает отца.
– Так что все это делали вы.
– Я не жалуюсь. На самом деле мне нравится устраивать так, чтобы все работало как надо. Но это занимает ужасно много времени. – Ее голос смягчился. – Спасибо, что показали мне облака.
– Это доставило мне удовольствие, мисс Корнуэлл. Энни наклонилась, чувствуя, что этого, может, не следует делать, но не в силах была сдержаться. Когда она коснулась губами его губ, он не шевельнулся.
– А вы думали о том, что нас еще могут спасти?
– Да. – Их дыхание смешивалось, и хотя он старался казаться спокойным, в напряженности его голоса Энни слышала доказательство того, что ее близость не оставила его равнодушным.
– Через неделю, да даже завтра, черт побери, в залив может зайти корабль. А если это будет британский линейный корабль? Вас спасут, а меня повесят, и вы будете всю жизнь жалеть, что позволили мне сделать с вами то, чего мне хотелось.
Энни отодвинулась лишь настолько, чтобы заметить блеск его глаз и пожелать снова быть ближе к нему.
– Наверное, такое может случиться. – Она вздохнула. – Так что, может быть, лучше мне сделать с вами то, что мне хочется. – С этими словами девушка прижалась к нему, обхватив руками его шею и проводя языком по его сжатым губам.
При всем старании он не мог вынести этой сладкой пытки. Стон, сотрясший грудь Джеми, передался ей. Он приоткрыл рот и теперь целовал ее так же страстно, как раньше.
Они перекатились по песку, и Энни с удовольствием ощутила на себе вес капитана. Его язык глубоко проник в ее рот, посылая вдоль всего ее тела вихрь ощущений, оседавший тяжелой волной в том месте, где сходились бедра. Она с трудом могла дышать, но ей было все равно.
Только когда он оторвался, прижавшись лбом к ее лбу, ей удалось сделать прерывистый вдох.
– О Боже, – выдохнула она, – о Боже.
– О Боже – это верно. – Его голос так же прерывался, как и ее.
Он прижал ладонь к ее груди, следуя ее округлости, царапая чувствительный сосок грубой тканью рубашки. И ее ноги сами раздвинулись, позволяя ему скользнуть между ними. Позволяя его отвердевшей плоти лечь поверх нее.
Его рот прогулялся вдоль ее щеки, покусывая, поглаживая. Энни выгнулась, подставляя шею, с удовольствием ощущая прикосновение его бороды, его рта к своей коже.
Когда на его пути оказалась грубая ткань рубашки, он не обратил на это никакого внимания и приник ртом к ее соску.
Пальцы Энни зарылись в шелк его волос, прижимая его сильнее. Ее мысли, ее тело заполнило незнакомое ощущение, и она не могла лежать спокойно. Постанывая, она извивалась, без слов умоляя сама не понимая о чем.
Потом его руки оказались на талии Энни, его длинные гибкие пальцы развязывали придерживающую ее бриджи веревку. Он понемногу начал стягивать бриджи, и мягкий островной бриз стал ласкать ее живот, нежную кожу бедер. Когда его рука накрыла тугие завитки, охранявшие ее девственность, Энни ахнула от наслаждения.
– Как приятно, – пробормотала она. Два пальца скользнули сквозь поросль, трогая, разжигая искру, заставившую Энни вскрикнуть.
– Что? – Джеми едва мог дышать. Говорить было почти непосильной задачей. – Тебе больно?
– Нет. – Энни схватила его ладонь, прижимая ее обратно. – Не больно.
– Но будет. – Джеми наклонился, чтобы потереться обросшим подбородком о ее живот. – Первый раз я ничего не могу поделать. – Запах ее тела повлек его ниже. – О, Энни! – Он провел губами по гладкой коже ее живота, завороженный ее шелковистостью.
Джеми отпрянул ровно настолько, чтобы снять ее бриджи, а потом и свои. За ними последовала ее рубашка, и он снова опустил обнаженную и полную желания девушку на шершавый песок.
– Ах, Энни, – сказал он, поглаживая ее тело, – я хочу не спешить и быть нежным. – Когда она изогнулась, прижимаясь к его ладони, у него перехватило дыхание. – Но не знаю, смогу ли.
– Тогда возьми меня, как получится. – Энни положила ладони на его крепкие плечи, когда он опустился между ее ног. Там, где его твердость трепетно прижималась к внутренней части ее бедра, она ощущала жар и мощь. Это пугало ее – и опьяняло.
А потом это был его рот, подбиравшийся как тогда, в ночи, когда она опоила его. Но сегодня ничто не остановило его, и она издала глубокий горловой стон, когда его язык нашел бутон ощущений.
– О, капитан, – еле выговорила она, и он поднял голову.
– Джеми, – выдохнул он, обдавая своим дыханием тугие завитки.
– Джеми, – сказала она, повторяя его имя, пока уже была не в силах говорить от этой изысканной пытки. Ей удавалось вдохнуть только между стонами наслаждения, а он все продолжал мучения в ритме, открывшем половодье накатывающегося волна за волной невыразимого удовольствия. Она извивалась, все шире раскрывая ноги для него.
Джеми приподнялся над ней, позволив себе мгновение предвкушения. Она была горячей и влажной, ее тело все еще сотрясала дрожь. Он продвинулся вперед до барьера ее девственности и выгнулся, преодолевая его. Она замерла, и он приподнялся на локтях.
– Я не мог ничего поделать, – прошептал он в нежную кожу за ее ухом.
– Это ничего… правда. – Боль была острой, но быстро прошла. Сейчас Энни ощущала только приятную наполненность. Она приподняла бедра в предвкушении эротического наслаждения. Его ладони зарылись под ее ягодицы, поднимая их вместе с песком, и она инстинктивно обвила ногами его мускулистые бедра.
Он продвинулся глубже, раскачивая ее тело, вздымая ее все выше, с каждым толчком рассыпая искры за ее зажмуренными веками.
Восторг все нарастал, безумный и обжигающий, Энни уже начала сомневаться, сможет ли она дольше выдерживать его, не рассыпавшись на миллион частиц, подобно покрывавшему берег песку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77