Иногда бывает невозможно поразить дракона мечом, но всегда можно погубить его хитростью!
Элиза улыбнулась, но почувствовала горечь и постаралась только не выдать ее. Элеонора сама была таким бойцом — и выжила в схватке.
Значит, такой должна стать и она сама.
Странное впечатление оставили в ней слова королевы. Если невозможно убить дракона мечом, она должна погубить его хитростью. Это обязательно подействует. Элеонора привязана к Брайану Стеду, но не забывает о долге перед Элизой.
Неожиданно королева оказалась на ее стороне. Теперь остается только выбрать время и найти нужные слова, чтобы погубить дракона.
Возможность представилась гораздо раньше, чем ожидала Элиза.
Уилл Маршалл покинул их на следующее утро, чтобы встретиться и обвенчаться со своей невестой, Изабель де Клер.
Брайан, Элеонора и Элиза отправились в поездку по Англии.
Поездка оказалась не такой трудной, как представляла себе Элиза. С той ночи, когда они прибыли в Дувр и Брайан в очередной раз обвинил Элизу, им приходилось редко говорить между собой — прежде мешал, а вернее, помогал Уилл Маршалл, теперь же, когда Уилл уехал, их ссоры сдерживала Элеонора.
Кажется, Брайан Стед решил умыть руки, думала Элиза.
«И мне лучше последовать его примеру», — часто предупреждала она себя.
Несмотря на то что за время путешествия она привыкла к его присутствию, бывали случаи, когда он доставлял ей неудобство и даже пугал ее. Мнение Элизы не изменилось: Брайан был грубым человеком, в ярости мог стать жестоким. В своих черных доспехах, на вороном жеребце он казался воплощением силы и могущества. Люди почтительно уступали ему дорогу и низко кланялись, несмотря на то что впереди проезжала королева. Не раз, когда Брайан Стед ехал во главе кавалькады, большая часть приветствий доставалась ему, а не королеве.
Брайан и Элиза надеялись, что Элеонора совершит путешествие в паланкине — несмотря ни на что, она все же была немолода. Но когда она была королевой Франции, муж принуждал Элеонору путешествовать только в паланкине: с тех пор она не желала пользоваться им. Элеонора и Элиза ехали верхом бок о бок.
Элизе понравилась Англия летом. Стояли ясные и теплые летние дни. Элиза разглядывала ветряные мельницы на полях, волов и лошадей на пашнях, луга, усыпанные пестрыми летними цветами. Города привлекали Элизу узкими улочками, дома по обе стороны которых часто смыкались верхними этажами. Даже в глухих деревушках находились развлечения: устраивали представления бродячие фокусники, скрипачи, флейтисты, менестрели и трубадуры. Часто, видя Элеонору, уличные музыканты подходили к ней с балладами в честь королевы, сочиненными десятилетия назад.
В деревушке под названием Смитвик им повстречался крестьянин с парой ученых медведей. Элиза дивилась их трюкам, а Элеонора снисходительно наблюдала за ней.
— Генриху тоже нравились медведи, — сказала королева. — Он часто держал их у себя. Ты знала об этом?
— Нет, не знала, — призналась Элиза, и Элеонора улыбнулась. Элиза поняла, что никогда уже не сможет поверить каким-либо дурным слухам о королеве; она слишком хорошо узнала Элеонору сама. Королева не пыталась оклеветать Генриха перед Элизой, хотя и не скрывала его недостатков, понимая, что Элиза любит его.
Элиза могла бы чувствовать себя счастливой, если бы не постоянное присутствие Брайана, при виде которого ее бросало то в жар, то в озноб.
Она непрерывно раздумывала над словами, которые смогут погубить Брайана, лишить его Гвинет, так же как сама Элиза лишилась Перси.
Через неделю после отъезда из Винчестера кавалькада достигла предместий Лондона. Элеонора провела целый день в беседах с людьми, побуждая их приветствовать своего будущего короля — Ричарда Львиное Сердце.
Как обычно, путники рано поужинали и устроились на ночлег.
Больше им не приходилось довольствоваться грязными комнатами таверн — Элеонору с радостью готовы были принять в любом поместье. Сегодня путники остановились в доме сэра Мэтью Суррея, и этот старый джентльмен с воодушевлением приветствовал вдовствующую королеву. Элизе и Элеоноре отвели чудесную спальню, окно которой выходило на луг, заросший ромашками. Множество слуг суетилось вокруг них, стремясь выполнить любую прихоть. Элиза насладилась купанием в огромной ванне, наполненной водой с ароматными маслами, выпила кубок сладкого вина и вместе с Элеонорой растянулась на чистых простынях, беспечно болтая о событиях прошедшего дня. Элиза и Элеонора разделяли одну постель, но это не доставляло им неудобства: в пути женщины быстро сдружились и сблизились.
Элиза узнала, что прислуживать Элеоноре совсем несложно. Королева привыкла обходиться без чужой помощи. Она позволяла Элизе причесывать себя, раскладывать одежду, но в остальном заботилась о себе сама. Однако Элиза не чувствовала себя бесполезной, ибо королева наслаждалась ее обществом. Иногда, правда, Элиза была уверена, что королева скорее думает вслух, чем говорит с ней, но тем не менее жадно слушала ее, не упуская случая сделать замечание.
Этой ночью Элеонора вновь заговорила о пустой английской казне.
— Ричард отчаянно нуждается в деньгах, — произнесла она, забираясь на высокую пуховую перину. Она вздохнула. — Какая жалость, что Ричард заключил союз с Филиппом Августом против Генриха! Теперь он должен уплатить Филиппу двадцать тысяч дукатов, которые Генрих поклялся отдать незадолго до смерти. Ему придется отдать часть из тех денег, что были предназначены для крестового похода. О, крестовый поход! Священная война — великое дело! Но как быстро начинаешь тосковать по чистым простыням и мягким подушкам… — Голос Элеоноры угас, она прикрыла глаза и потянулась на мягком ложе. Немного погодя она открыла глаза. — Элиза, не хочешь ли закрыть окно? Ночь будет прохладной.
Элиза соскочила с постели и подбежала к окну. Но прежде чем закрыть его, она заметила движение во дворе и замерла.
Мужчина садился верхом на коня. Было темно, луна скрылась за тучей, но Элиза мгновенно узнала Стеда — мало кто из мужчин мог сравняться с ним в росте или ширине плеч. Он был без доспехов, в одном плаще, с обнаженной головой. На темном дворе его иссиня-черные волосы поблескивали будто отражая свет рассеянных по небу звезд.
— Что там? — спросила Элеонора.
Элиза смутилась, чувствуя, что настал миг предпринять первую, осторожную попытку атаки.
— Ничего, Элеонора, — поспешно ответила она — слишком поспешно, как и собиралась.
— Глупости, Элиза. Что ты видишь?
— Только всадника, он уезжает из поместья.
— А! — равнодушно протянула Элеонора. — Значит, это Стед.
Удивленная таким ответом, Элиза прикрыла окно и обернулась. Спальню освещала только одна свеча, стоящая на сундуке сбоку от постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Элиза улыбнулась, но почувствовала горечь и постаралась только не выдать ее. Элеонора сама была таким бойцом — и выжила в схватке.
Значит, такой должна стать и она сама.
Странное впечатление оставили в ней слова королевы. Если невозможно убить дракона мечом, она должна погубить его хитростью. Это обязательно подействует. Элеонора привязана к Брайану Стеду, но не забывает о долге перед Элизой.
Неожиданно королева оказалась на ее стороне. Теперь остается только выбрать время и найти нужные слова, чтобы погубить дракона.
Возможность представилась гораздо раньше, чем ожидала Элиза.
Уилл Маршалл покинул их на следующее утро, чтобы встретиться и обвенчаться со своей невестой, Изабель де Клер.
Брайан, Элеонора и Элиза отправились в поездку по Англии.
Поездка оказалась не такой трудной, как представляла себе Элиза. С той ночи, когда они прибыли в Дувр и Брайан в очередной раз обвинил Элизу, им приходилось редко говорить между собой — прежде мешал, а вернее, помогал Уилл Маршалл, теперь же, когда Уилл уехал, их ссоры сдерживала Элеонора.
Кажется, Брайан Стед решил умыть руки, думала Элиза.
«И мне лучше последовать его примеру», — часто предупреждала она себя.
Несмотря на то что за время путешествия она привыкла к его присутствию, бывали случаи, когда он доставлял ей неудобство и даже пугал ее. Мнение Элизы не изменилось: Брайан был грубым человеком, в ярости мог стать жестоким. В своих черных доспехах, на вороном жеребце он казался воплощением силы и могущества. Люди почтительно уступали ему дорогу и низко кланялись, несмотря на то что впереди проезжала королева. Не раз, когда Брайан Стед ехал во главе кавалькады, большая часть приветствий доставалась ему, а не королеве.
Брайан и Элиза надеялись, что Элеонора совершит путешествие в паланкине — несмотря ни на что, она все же была немолода. Но когда она была королевой Франции, муж принуждал Элеонору путешествовать только в паланкине: с тех пор она не желала пользоваться им. Элеонора и Элиза ехали верхом бок о бок.
Элизе понравилась Англия летом. Стояли ясные и теплые летние дни. Элиза разглядывала ветряные мельницы на полях, волов и лошадей на пашнях, луга, усыпанные пестрыми летними цветами. Города привлекали Элизу узкими улочками, дома по обе стороны которых часто смыкались верхними этажами. Даже в глухих деревушках находились развлечения: устраивали представления бродячие фокусники, скрипачи, флейтисты, менестрели и трубадуры. Часто, видя Элеонору, уличные музыканты подходили к ней с балладами в честь королевы, сочиненными десятилетия назад.
В деревушке под названием Смитвик им повстречался крестьянин с парой ученых медведей. Элиза дивилась их трюкам, а Элеонора снисходительно наблюдала за ней.
— Генриху тоже нравились медведи, — сказала королева. — Он часто держал их у себя. Ты знала об этом?
— Нет, не знала, — призналась Элиза, и Элеонора улыбнулась. Элиза поняла, что никогда уже не сможет поверить каким-либо дурным слухам о королеве; она слишком хорошо узнала Элеонору сама. Королева не пыталась оклеветать Генриха перед Элизой, хотя и не скрывала его недостатков, понимая, что Элиза любит его.
Элиза могла бы чувствовать себя счастливой, если бы не постоянное присутствие Брайана, при виде которого ее бросало то в жар, то в озноб.
Она непрерывно раздумывала над словами, которые смогут погубить Брайана, лишить его Гвинет, так же как сама Элиза лишилась Перси.
Через неделю после отъезда из Винчестера кавалькада достигла предместий Лондона. Элеонора провела целый день в беседах с людьми, побуждая их приветствовать своего будущего короля — Ричарда Львиное Сердце.
Как обычно, путники рано поужинали и устроились на ночлег.
Больше им не приходилось довольствоваться грязными комнатами таверн — Элеонору с радостью готовы были принять в любом поместье. Сегодня путники остановились в доме сэра Мэтью Суррея, и этот старый джентльмен с воодушевлением приветствовал вдовствующую королеву. Элизе и Элеоноре отвели чудесную спальню, окно которой выходило на луг, заросший ромашками. Множество слуг суетилось вокруг них, стремясь выполнить любую прихоть. Элиза насладилась купанием в огромной ванне, наполненной водой с ароматными маслами, выпила кубок сладкого вина и вместе с Элеонорой растянулась на чистых простынях, беспечно болтая о событиях прошедшего дня. Элиза и Элеонора разделяли одну постель, но это не доставляло им неудобства: в пути женщины быстро сдружились и сблизились.
Элиза узнала, что прислуживать Элеоноре совсем несложно. Королева привыкла обходиться без чужой помощи. Она позволяла Элизе причесывать себя, раскладывать одежду, но в остальном заботилась о себе сама. Однако Элиза не чувствовала себя бесполезной, ибо королева наслаждалась ее обществом. Иногда, правда, Элиза была уверена, что королева скорее думает вслух, чем говорит с ней, но тем не менее жадно слушала ее, не упуская случая сделать замечание.
Этой ночью Элеонора вновь заговорила о пустой английской казне.
— Ричард отчаянно нуждается в деньгах, — произнесла она, забираясь на высокую пуховую перину. Она вздохнула. — Какая жалость, что Ричард заключил союз с Филиппом Августом против Генриха! Теперь он должен уплатить Филиппу двадцать тысяч дукатов, которые Генрих поклялся отдать незадолго до смерти. Ему придется отдать часть из тех денег, что были предназначены для крестового похода. О, крестовый поход! Священная война — великое дело! Но как быстро начинаешь тосковать по чистым простыням и мягким подушкам… — Голос Элеоноры угас, она прикрыла глаза и потянулась на мягком ложе. Немного погодя она открыла глаза. — Элиза, не хочешь ли закрыть окно? Ночь будет прохладной.
Элиза соскочила с постели и подбежала к окну. Но прежде чем закрыть его, она заметила движение во дворе и замерла.
Мужчина садился верхом на коня. Было темно, луна скрылась за тучей, но Элиза мгновенно узнала Стеда — мало кто из мужчин мог сравняться с ним в росте или ширине плеч. Он был без доспехов, в одном плаще, с обнаженной головой. На темном дворе его иссиня-черные волосы поблескивали будто отражая свет рассеянных по небу звезд.
— Что там? — спросила Элеонора.
Элиза смутилась, чувствуя, что настал миг предпринять первую, осторожную попытку атаки.
— Ничего, Элеонора, — поспешно ответила она — слишком поспешно, как и собиралась.
— Глупости, Элиза. Что ты видишь?
— Только всадника, он уезжает из поместья.
— А! — равнодушно протянула Элеонора. — Значит, это Стед.
Удивленная таким ответом, Элиза прикрыла окно и обернулась. Спальню освещала только одна свеча, стоящая на сундуке сбоку от постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131