Гвинет улыбалась, приоткрыв влажные губы, ее темные глаза страстно блестели. Оба они начинали торопливо раздеваться, Брайан издавал приглушенный стон. Он уносил Гвинет в постель, но она тут же поднималась на колени, лаская сильное тело воина; она прикасалась к его бронзовой коже, прижимала лицо к груди Брайана, слушая, как бьется его сердце, ощущала твердые мускулы, лаская его руками и губами…
Элиза внезапно очнулась и тихо застонала. Почему он не оставил ее в покое, в отчаянии спрашивала она. Она ненавидела Брайана за то, что желала его всей душой, и презирала себя за это желание. Ее соседка носила внебрачного ребенка Брайана, та самая соседка, что прежде была любовницей мужа Элизы и в будущем вновь могла делить с ним ложе.
Почему бы и нет? Брайан мечтал о ребенке, а Гвинет готовилась выполнить его мечту. Элиза представляла их вдвоем, крепко обнявшимися, трепетно прислушивающимися к жизни, которую они зачали.
Но ребенок Гвинет не сможет стать наследником Брайана! Только Элиза, его законная жена, способна подарить ему наследника…
Застыв в своем отчаянии, Элиза клялась страшными клятвами, что никогда не удостоит Брайана такой милости. Во всяком случае, пока он где-то вдалеке от нее оставляет за собой вереницу ублюдков.
Элиза задумалась: неужели нежелание подарить Брайану наследника мешает ей забеременеть? Глупо, ведь даже сейчас она терзалась в сомнениях. Ее осенило: ее ребенок будет законным.
А не внебрачным, как она сама.
Эту тайну она продолжала хранить от мужа. Конечно, сейчас это было ни к чему: никто бы не осмелился запятнать хоть словом то, что принадлежало лорду Брайану Стеду. Но кольцо по-прежнему тревожило Брайана, тайна оставалась нераскрытой, и Элиза ощущала, что эта тайна превратилась в стену, надежно защищающую ее…
От чего?
Элиза боялась ответить самой себе. Она не любила Брайана и была убеждена, что никогда не полюбит. Когда-нибудь ей придется во всем признаться, но было бы глупо навсегда отдать ему душу и сердце.
Гораздо лучше было ненавидеть его, отвергать. Элиза грустно усмехнулась над собой. Ей не удастся отвергать его: когда Брайан отворачивался, она покорно шла за ним. Как же ему удалось сделать так, чтобы Элиза желала его днем и ночью, только его одного?
Эта загадка продолжала мучить ее, какой бы сдержанной и холодной ни оставалась Элиза внешне.
Гвинет навестила Элизу в середине декабря.
Она прибыла, закутанная в меха от холода. Ее темные волосы роскошными волнами рассыпались по белому лисьему воротнику. Элиза замерла, когда стражники доложили, что к дому приближаются всадники со знаменами лорда Перси: она сразу же поняла, что ее гостьей может быть только соперница. Однако едва Гвинет достигла дома, Элиза радушно приветствовала ее, укоряя за долгую поездку в столь суровую погоду и в таком состоянии.
— Я чуть не сошла с ума от одиночества и скуки! — пожаловалась Гвинет, сидя у огня. «Она выглядит еще довольно стройной, — отметила Элиза. — Если бы ребенок был зачат еще до брака, к этому времени ее фигура должна была совсем округлиться!»
— Боюсь, здесь не больше развлечений, — ответила Элиза.
— О, по крайней мере, мы будем вдвоем! — возразила Гвинет.
Элиза вздрогнула под ее взглядом. Гвинет была действительно красива. Однако, несмотря на дружескую улыбку, Элиза уловила в очертаниях ее губ нечто загадочное и дерзкое, отметила блеск карих глаз и многозначительный прищур.
— Мне так хотелось повидаться с тобой, Элиза, и боюсь, мне придется просить тебя о милости! Знаю, это звучит ужасно глупо, но я бы хотела воспользоваться твоим гостеприимством на предстоящие месяцы.
Элиза с трудом сдерживаясь, участливо спросила:
— Ты боишься, что ребенок родится раньше срока, Гвинет?
Гвинет развела руками и вновь улыбнулась.
— Меня страшит зима. Мой первый ребенок… надеюсь, ты поймешь меня.
— Да, понимаю, — пробормотала Элиза, теряясь в догадках. Неужели Гвинет просто стремилась избавиться от одиночества? А может, нет? Попытается ли она убедить Элизу, что Брайан отец ее ребенка, или Элиза просто вообразила себе все это?
— Я буду рада тебе в любое время, Гвинет, — ответила она. — Просто я думала, ты пожелаешь родить ребенка в своем доме.
— Да, но… наши дома так близко… и, в конце концов, это совсем не важно, правда?
— Конечно, — с улыбкой ответила Элиза. — Это не имеет никакого значения.
Гвинет осталась переночевать. Решив убедить Гвинет, что в браке с Брайаном для нее не существует никаких затруднений, Элиза проявила предусмотрительность и внимание к гостье. Она даже предложила Гвинет большую спальню с великолепной ванной. Гвинет смутилась, но Элиза настаивала и заметила под опущенными ресницами Гвинет блестящие от удовольствия глаза.
Элиза вновь задумалась. Неужели Гвинет представляла себя в этой ванне, в этой постели… с чужим мужем? Или же ей, Элизе, нужно избавиться от недостойных мыслей?
В эту ночь Элиза не могла заснуть. Намеки Гвинет привели ее в негодование и ярость.
Но ребенок не может родиться в марте, упорно уверяла она себя. Гвинет еще слишком стройна.
Если же ребенок и вправду от Брайана…
Тогда вполне естественно, что Гвинет пожелала родить его в доме Брайана, а не в доме Перси. Но с какой целью? Элиза недоумевала. Гвинет замужем, Брайан женат. Оба вступили в брак по повелению Ричарда. Они никогда не смогут быть вместе… если только не решили настойчиво требовать от папы расторжения своих браков.
А может, в ужасе подумала Элиза, они ждут смерти ее и Перси? Стоит Гвинет стать вдовой, мужчины слетятся к ней, словно мухи на мед…
«Я молода и здорова, — напомнила себе Элиза. — Очень молода и совершенно здорова».
Она заставила себя отбросить эти мысли и закрыть глаза. Это было просто смешно. Пусть Гвинет жаждет причинить ей неприятности, но вряд ли эта хрупкая красавица брюнетка решится на убийство.
Элиза вздохнула, сожалея о том, что предоставила гостье собственную спальню. Комната для гостей была не менее удобна, но Элиза привыкла к своей постели, той, которую делила с мужем.
Затем она задумалась о том, успеет ли Брайан до отъезда повидаться с ней. Ричард еще был в Англии, по крайней мере, так говорили, до сих пор собирал деньги и провиант, готовил войско для переправы через Ла-Манш. В Нормандии ему предстояло встретиться с Филиппом Французским, оба монарха поклялись отправиться в поход вместе. Вскоре войско будет переправлено на материк. Но Брайан обещал навестить ее, прежде чем покинет Англию.
Она вновь начала терзаться в сомнениях, желая его приезда и вместе с тем опасаясь его. Если у нее осталась хотя бы капля достоинства и гордости, ей следует отвергнуть мужа. Однако этим она не помешает ему уйти к другой.
Или он сделает это в любом случае?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Элиза внезапно очнулась и тихо застонала. Почему он не оставил ее в покое, в отчаянии спрашивала она. Она ненавидела Брайана за то, что желала его всей душой, и презирала себя за это желание. Ее соседка носила внебрачного ребенка Брайана, та самая соседка, что прежде была любовницей мужа Элизы и в будущем вновь могла делить с ним ложе.
Почему бы и нет? Брайан мечтал о ребенке, а Гвинет готовилась выполнить его мечту. Элиза представляла их вдвоем, крепко обнявшимися, трепетно прислушивающимися к жизни, которую они зачали.
Но ребенок Гвинет не сможет стать наследником Брайана! Только Элиза, его законная жена, способна подарить ему наследника…
Застыв в своем отчаянии, Элиза клялась страшными клятвами, что никогда не удостоит Брайана такой милости. Во всяком случае, пока он где-то вдалеке от нее оставляет за собой вереницу ублюдков.
Элиза задумалась: неужели нежелание подарить Брайану наследника мешает ей забеременеть? Глупо, ведь даже сейчас она терзалась в сомнениях. Ее осенило: ее ребенок будет законным.
А не внебрачным, как она сама.
Эту тайну она продолжала хранить от мужа. Конечно, сейчас это было ни к чему: никто бы не осмелился запятнать хоть словом то, что принадлежало лорду Брайану Стеду. Но кольцо по-прежнему тревожило Брайана, тайна оставалась нераскрытой, и Элиза ощущала, что эта тайна превратилась в стену, надежно защищающую ее…
От чего?
Элиза боялась ответить самой себе. Она не любила Брайана и была убеждена, что никогда не полюбит. Когда-нибудь ей придется во всем признаться, но было бы глупо навсегда отдать ему душу и сердце.
Гораздо лучше было ненавидеть его, отвергать. Элиза грустно усмехнулась над собой. Ей не удастся отвергать его: когда Брайан отворачивался, она покорно шла за ним. Как же ему удалось сделать так, чтобы Элиза желала его днем и ночью, только его одного?
Эта загадка продолжала мучить ее, какой бы сдержанной и холодной ни оставалась Элиза внешне.
Гвинет навестила Элизу в середине декабря.
Она прибыла, закутанная в меха от холода. Ее темные волосы роскошными волнами рассыпались по белому лисьему воротнику. Элиза замерла, когда стражники доложили, что к дому приближаются всадники со знаменами лорда Перси: она сразу же поняла, что ее гостьей может быть только соперница. Однако едва Гвинет достигла дома, Элиза радушно приветствовала ее, укоряя за долгую поездку в столь суровую погоду и в таком состоянии.
— Я чуть не сошла с ума от одиночества и скуки! — пожаловалась Гвинет, сидя у огня. «Она выглядит еще довольно стройной, — отметила Элиза. — Если бы ребенок был зачат еще до брака, к этому времени ее фигура должна была совсем округлиться!»
— Боюсь, здесь не больше развлечений, — ответила Элиза.
— О, по крайней мере, мы будем вдвоем! — возразила Гвинет.
Элиза вздрогнула под ее взглядом. Гвинет была действительно красива. Однако, несмотря на дружескую улыбку, Элиза уловила в очертаниях ее губ нечто загадочное и дерзкое, отметила блеск карих глаз и многозначительный прищур.
— Мне так хотелось повидаться с тобой, Элиза, и боюсь, мне придется просить тебя о милости! Знаю, это звучит ужасно глупо, но я бы хотела воспользоваться твоим гостеприимством на предстоящие месяцы.
Элиза с трудом сдерживаясь, участливо спросила:
— Ты боишься, что ребенок родится раньше срока, Гвинет?
Гвинет развела руками и вновь улыбнулась.
— Меня страшит зима. Мой первый ребенок… надеюсь, ты поймешь меня.
— Да, понимаю, — пробормотала Элиза, теряясь в догадках. Неужели Гвинет просто стремилась избавиться от одиночества? А может, нет? Попытается ли она убедить Элизу, что Брайан отец ее ребенка, или Элиза просто вообразила себе все это?
— Я буду рада тебе в любое время, Гвинет, — ответила она. — Просто я думала, ты пожелаешь родить ребенка в своем доме.
— Да, но… наши дома так близко… и, в конце концов, это совсем не важно, правда?
— Конечно, — с улыбкой ответила Элиза. — Это не имеет никакого значения.
Гвинет осталась переночевать. Решив убедить Гвинет, что в браке с Брайаном для нее не существует никаких затруднений, Элиза проявила предусмотрительность и внимание к гостье. Она даже предложила Гвинет большую спальню с великолепной ванной. Гвинет смутилась, но Элиза настаивала и заметила под опущенными ресницами Гвинет блестящие от удовольствия глаза.
Элиза вновь задумалась. Неужели Гвинет представляла себя в этой ванне, в этой постели… с чужим мужем? Или же ей, Элизе, нужно избавиться от недостойных мыслей?
В эту ночь Элиза не могла заснуть. Намеки Гвинет привели ее в негодование и ярость.
Но ребенок не может родиться в марте, упорно уверяла она себя. Гвинет еще слишком стройна.
Если же ребенок и вправду от Брайана…
Тогда вполне естественно, что Гвинет пожелала родить его в доме Брайана, а не в доме Перси. Но с какой целью? Элиза недоумевала. Гвинет замужем, Брайан женат. Оба вступили в брак по повелению Ричарда. Они никогда не смогут быть вместе… если только не решили настойчиво требовать от папы расторжения своих браков.
А может, в ужасе подумала Элиза, они ждут смерти ее и Перси? Стоит Гвинет стать вдовой, мужчины слетятся к ней, словно мухи на мед…
«Я молода и здорова, — напомнила себе Элиза. — Очень молода и совершенно здорова».
Она заставила себя отбросить эти мысли и закрыть глаза. Это было просто смешно. Пусть Гвинет жаждет причинить ей неприятности, но вряд ли эта хрупкая красавица брюнетка решится на убийство.
Элиза вздохнула, сожалея о том, что предоставила гостье собственную спальню. Комната для гостей была не менее удобна, но Элиза привыкла к своей постели, той, которую делила с мужем.
Затем она задумалась о том, успеет ли Брайан до отъезда повидаться с ней. Ричард еще был в Англии, по крайней мере, так говорили, до сих пор собирал деньги и провиант, готовил войско для переправы через Ла-Манш. В Нормандии ему предстояло встретиться с Филиппом Французским, оба монарха поклялись отправиться в поход вместе. Вскоре войско будет переправлено на материк. Но Брайан обещал навестить ее, прежде чем покинет Англию.
Она вновь начала терзаться в сомнениях, желая его приезда и вместе с тем опасаясь его. Если у нее осталась хотя бы капля достоинства и гордости, ей следует отвергнуть мужа. Однако этим она не помешает ему уйти к другой.
Или он сделает это в любом случае?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131