Чертова Гвинет!
Эта мысль была такой неожиданной и сильной, что Брайану показалось, будто он заговорил вслух. Он быстро обернулся, но Уилл Маршалл, спящий рядом, даже не пошевелился.
Уиллу снились добрые сны. Изабель ждала первого ребенка и ежедневно писала мужу. Брак принес Уиллу богатство и… счастье.
Брайан стиснул зубы. Если бы не Гвинет, он мог бы временами считать себя если не удовлетворенным, то хотя бы спокойным. Он считал, что Элиза наконец-то примирилась с браком, до тех пор пока Гвинет не явилась с известием о своей беременности.
Брайан не был полностью уверен, что ребенок не от него, пока Гвинет не приехала в Лондон. Теперь же он не сомневался: отцом ребенка был Перси; но вместе с тем Брайан окончательно понял, что отцом ребенка Гвинет Элиза считает его.
Когда Элиза не приехала в Лондон, Брайан разозлился так, что не мог думать ни о чем другом. Гвинет настигла его в городском доме, бросилась в его объятия и с плачем объявила, что носит его ребенка. Она спрашивала, что им теперь делать.
Брайан уже был готов обнять ее, ибо прекрасное лицо Гвинет показалось ему измученным, едва она вошла в комнату.
Но когда она прижалась к его груди, Брайан похолодел. Он не понимал, что за игру ведет Гвинет, однако она явно пыталась одурачить его.
Он точно помнил, когда в последний раз был с ней в ночь перед прибытием Ричарда в предместья Лондона. Если бы в ту ночь она забеременела, то сейчас могла бы похвалиться куда более заметным животом. Неужели она считала мужчин неспособными к простейшей арифметике?
— Прикоснись ко мне, Брайан, — умоляла она, обхватив руками свой живот. — Почувствуй нашего ребенка! Нашего ребенка! От этой жадной потаскушки, которая вцепилась в тебя, ты никогда не дождешься детей!
— Твой муж — Перси, Гвинет. А эта, как ты ее называешь, «жадная потаскушка» — моя жена.
— Жена! Да она до сих пор презирает тебя! Она отказалась приехать к тебе! Разве ты обязан хранить ей верность? О Брайан, мы созданы друг для друга! Она хочет Перси, и я знаю, что он все еще мечтает о ней. Пусть останутся друг с другом.
Гвинет ничуть не изменилась — ее голос звучал по-прежнему сладко, тело было таким же нежным. На мгновение Брайана охватило искушение повалить ее в постель и избавиться от мучительного голода и ярости.
Однако он устоял. Гвинет была уже не той женщиной, которую он когда-то желал.
— Брайан, я так тебя люблю! — надрывно прошептала она.
— Когда мы встретились летом, ты казалась вполне довольной своим браком.
— Я считала тебя потерянным. Я думала, что смогу это вынести, но ошиблась.
— Гвинет, твой ребенок не от меня, — упрямо произнес он.
— От тебя, Брайан. Я знаю об этом… и Элиза тоже знает.
— Элиза?
— Я навещала ее, Брайан. Я была так испугана и хотела, чтобы ребенок родился благополучно, под твоей крышей.
— Гвинет! — неожиданно он грубо встряхнул ее. Она запрокинула голову и взглянула ему в глаза в притворном испуге. — Что ты сказала Элизе?
— Ничего… она просто обо всем догадалась.
Гвинет не успела порадоваться своей победе, ибо Брайан отодвинул ее в сторону и вышел из комнаты.
На следующий день они выехали из Лондона. Времени побывать на Корнуолле не нашлось.
Но теперь… теперь был уже февраль. Воины Ричарда ждали его прибытия со дня на день. Ричард и Филипп ни о чем не договорились, они не доверяли друг другу. Крестовый поход был не только не начат, но и постоянно откладывался.
Брайан поднялся и выглянул через узкое, похожее на бойницу окно нормандского замка. К северу отсюда лежал Ла-Манш. По другую сторону Ла-Манша — дом.
Его дом. Дом и жена. Она должна признать это, смириться, должна ждать только его одного.
Королева сказала ему, что Элиза не получала от него никаких вестей. Брайан не поверил этому. Он помнил, как Элиза бежала в ночь после коронации Ричарда, помнил, как она угрожала ему неверностью, когда ее вынудили признать его власть…
Крупный пот вновь выступил на его спине. Разбудить короля сейчас было невозможно, но утром…
— Черт побери, Брайан! Нет, я не разрешаю тебе вернуться домой! Как раз сейчас, когда мне нужна твоя помощь в переговорах с этой французской лисой Филиппом…
— Ваша милость, с вами остается Уилл Маршалл…
— Как бы хорош он ни был, мне не обойтись без твоей мудрости, Брайан Стед. Через три дня мы призовем нормандских владетелей оказать нам поддержку, и тебе понадобится собрать рыцарей…
— Тогда дайте мне эти три дня, повелитель!
— Зачем? Ты успеешь только съездить туда и обратно, может, пробыть дома несколько часов…
— Мне хватит, — настаивал Брайан.
Ричард развел мускулистыми руками в притворном отчаянии.
— Всего три дня, Брайан!
Брайан низко поклонился и вышел.
Он отправился в путь один, оставив Уота, своего оруженосца, прислуживать Уиллу Маршаллу. Уилл задумчиво поскреб в затылке, когда увидел, как Брайан седлает своего жеребца.
— Ты спятил, — заявил Уилл. — Ты едва успеешь добраться до Корнуолла, как тебе придется возвращаться.
— Знаю, — мрачно ответил Брайан, подбирая поводья и поворачивая коня. Он усмехнулся. — Да, я спятил, Уилл. И надеюсь, что пары часов будет достаточно, чтобы ко мне вернулся рассудок.
Уилл нахмурился.
— Брайан… может, Элеонора сказала правду. Может, твой посыльный не доехал до поместья. Не надо… — он прокашлялся, — сдержи свой гнев. Ты ничего не добьешься, если… накажешь ее за непослушание. Это только…
Брайан горько рассмеялся, удивляясь, какой властью над ним обладает Элиза, если он мчится в такую даль ради того, чтобы несколько часов провести рядом с ней.
— Уилл, уверяю тебя: меньше всего я собираюсь наказывать жену!
Ему предстояло пересечь Ла-Манш и проскакать до Корнуолла за невероятно короткий срок.
На следующий вечер стражник с южной башни заметил одинокого всадника, во весь опор несущегося к поместью. Стражник побежал будить Алариха.
Аларих рассмотрел всадника.
— Надо ли будить леди Элизу? — тревожно спросил стражник.
Продолжая вглядываться в приближающуюся фигуру, Аларих задумчиво нахмурил бровь, а затем рассмеялся.
— Нет, не станем ее будить. Лорд Брайан будет здесь прежде, чем мы успеем сделать это!
Элиза устало погрузилась в сон. День выдался особенно холодным; бесконечные часы она провела в поисках лесного мха под снегом, а затем вываривала его в кипятке, готовя лекарство от кашля, которым часто страдали крестьяне, ослабевшие от холодов.
Элиза, Мэдди и Джинни работали до поздней ночи. Когда Элиза поднялась в спальню, она растрогалась, увидев, что Мишель уже приказал развести яркий огонь не только в камине, но и в очаге возле ванны. Элиза едва не заснула в воде, нелепо радуясь своей усталости, которая позволила ей ни о чем не думать, однако побоялась разом решить все свои затруднения, захлебнувшись во сне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131