Она смотрела на него и спрашивала о чем-то.
Что-то искала.
Он не собирался ее целовать. Так уж произошло. Он просто почувствовал, что его неудержимо тянет к ней, и расстояние между ними стало сокращаться...
А потом она оказалась в его объятиях.
Ему хотелось растянуться на полу, раствориться в ней и никогда не отпускать ее от себя.
Ему хотелось зацеловать ее до полного изнеможения, пока они оба не сгинут в урагане страсти.
Ему хотелось...
Ладно. Сказать честно, ему хотелось многого. Но он был слегка пьян.
Не сильно. Но достаточно, чтобы сомневаться в адекватности своей реакции.
К тому же он был зол. И выбит из равновесия.
Не Люси, естественно. Но это все равно повлияло на его оценку. В этом Грегори не сомневался.
И все же надо с ней увидеться. Эта девушка выросла в строгости. Если поцеловал такую, то нужно обязательно объясниться. А еще он должен извиниться, хотя на это у него особого желания нет.
Однако он обязан сделать это.
Грегори посмотрел на Кейт.
– Когда они уезжают?
– Леди и мисс Уотсон? Кажется, после обеда.
«Нет! – едва не выкрикнул он. – Я имею в виду леди Люсинду». Но ему удалось удержаться, и вместо этого он равнодушным тоном осведомился:
– А Феннсуорт?
– Наверное, скоро. Леди Люсинда уже позавтракала. – Кейт на мгновение задумалась. – Кажется, Феннсуорт говорил, что хочет вернуться домой к ужину. Полагаю, они успеют – ведь они живут не очень далеко отсюда.
– Под Дувром, – рассеянно пробормотал Грегори.
Кейт кивнула:
– Наверное, ты прав.
Грегори нахмурился. Он-то надеялся увидеться с Люси в столовой – она никогда не пропустила бы завтрак. Но раз она уже поела, значит, ее отъезд не за горами.
И он должен разыскать ее.
Грегори встал. Чуть резче, чем следовало, – он ударился коленом о край стола и тем самым вызван у Кейт удивленный взгляд.
– Ты ведь даже не позавтракал! – воскликнула она.
– Я не голоден, – сказал он.
Она смотрела на него с нескрываемым изумлением. Как-никак она уже более десяти лет была полноправным членом семьи.
– Неужели такое возможно?
Грегори проигнорировал ее вопрос.
– Желаю тебе доброго утра.
– Грегори?
Он обернулся. Ему не хотелось оборачиваться, но по интонациям, прозвучавшим в голосе Кейт, он понял, что обернуться надо.
Взгляд невестки был полон сострадания – и тревоги.
– Надеюсь, ты не отправишься на поиски мисс Уотсон?
– Нет, – ответил он, и ему стало смешно: ведь такая мысль даже в голову ему не приходила.
Люси смотрела на упакованные в сундуки вещи. Она устала. Ей было грустно. Она пребывала в замешательстве.
И вообще ею владело множество различных эмоций.
Она чувствовала себя выжатой. Она видела, как горничные выжимают банные полотенца – выкручивают и выкручивают их до последней капли.
Вот и она дошла до такого же состояния.
Выжатого банного полотенца.
– Люси?
Гермиона тихо вошла в комнату. Прошлой ночью, когда Гермиона вернулась, Люси уже спала, а сегодня утром Гермиона еще спала, когда Люси пошла завтракать.
А когда вернулась, Гермионы в комнате не было. И Люси это в какой-то степени обрадовало.
– Я была у мамы, – пояснила Гермиона. – Мы уезжаем сегодня после обеда.
Люси кивнула. Леди Бриджертон подсела к ней за завтраком и сообщила, какие у всех планы. К тому моменту, когда Люси вернулась в комнату, ее вещи уже были упакованы и готовы к погрузке в карету.
Вот так-то.
– Я хотела поговорить с тобой, – сказала Гермиона, пристраиваясь на край кровати и стараясь держаться от Люси на почтительном расстоянии. – Я хотела объясниться.
Люси продолжала смотреть на сундуки.
– Нечего объяснять. Я очень рада, что ты выйдешь за Ричарда. – Она выдавила из себя улыбку, но улыбка получилась вымученной. – Теперь ты станешь мне сестрой.
– Если судить по твоему голосу, то ты совсем этому не рада.
– Я устала.
Гермиона помолчала и потом, убедившись, что Люси не будет продолжать, сказала:
– Я хотела, чтобы ты знала: я ничего не утаивала от тебя. Я никогда так не поступила бы. Надеюсь, ты знаешь, что я никогда так не сделала бы.
Люси кивнула, потому что она действительно это знала, даже несмотря на ощущение, что прошлой ночью ее предали.
Гермиона сглотнула, потом плотно сжала губы и набрала в грудь побольше воздуха. В этот момент Люси догадалась, что ее подруга долгие часы репетировала свою речь, мысленно перебирая слова и подбирая такую комбинацию, которая могла бы в точности передать то, что она чувствует.
То же самое сделала бы на ее месте и Люси, но почему-то сейчас эта догадка вызвала у нее желание заплакать.
Несмотря на репетиции, Гермиона заговорила совсем другими словами и фразами:
– Я действительно любила... Нет. Нет. – Было ясно, что она в большей степени обращается к себе самой, чем к Люси. – Я имею в виду, что я действительно думала, будто люблю мистера Эдмондса. Как я теперь понимаю, я его не любила. Так как потом был мистер Бриджертон, а затем... Ричард.
Люси бросила на нее пристальный взгляд.
– Что ты под этим подразумеваешь – «потом был мистер Бриджертон»?
– Ну, я не совсем уверена, – ответила Гермиона, которую вопрос привел в смятение. – Когда я завтракала с ним, мне показалось, будто я очнулась от долгого и странного забытья. Помнишь, я говорила тебе об этом? Нет, я не услышала музыки, даже не почувствовала... Ну, не знаю, как объяснить. Хотя я не была ни в коей мере одержима им – так, как мистером Эдмондсом, – я... я заинтересовалась. Им. Мне стало любопытно, смогу ли я почувствовать что-нибудь. Если попытаюсь. И уже тогда я подумала, что не могу любить мистера Эдмондса, если мистер Бриджертон вызывает у меня такой интерес.
Люси кивнула. И у нее мистер Бриджертон вызвал интерес. Но не в связи с тем, сможет ли она что-нибудь почувствовать. По этому поводу у нее вопросов не было. Ей как раз хотелось понять, существует ли способ заставить ее не чувствовать.
Однако Гермиона не заметила, что подруга расстроена. Вернее, Люси очень хорошо это скрыла. Как бы то ни было, Гермиона продолжила объясняться.
– А потом, – снова заговорила она, – с Ричардом... Не знаю, как это случилось, но мы гуляли, и мы беседовали, и мне было так приятно. Даже больше, чем приятно, – поспешно добавила она. – «Приятно» – это звучит скучно, а мне скучно не было. Мне было... хорошо. Как будто я вернулась домой.
Гермиона улыбнулась как-то беспомощно, словно ей все еще не верилось в удачу. Люси была рада за нее. На самом деле. Ей очень хотелось узнать, что это значит – одновременно испытывать и радость, и печаль. Только понять это ей не суждено. Если раньше она в это не верила, то теперь все сомнения исчезли. И от этого было еще хуже.
– Сожалею, если вчера тебе показалось, что я за тебя не рада, – тихо сказала Люси. – Я рада. Очень Просто я была в шоке, вот и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Что-то искала.
Он не собирался ее целовать. Так уж произошло. Он просто почувствовал, что его неудержимо тянет к ней, и расстояние между ними стало сокращаться...
А потом она оказалась в его объятиях.
Ему хотелось растянуться на полу, раствориться в ней и никогда не отпускать ее от себя.
Ему хотелось зацеловать ее до полного изнеможения, пока они оба не сгинут в урагане страсти.
Ему хотелось...
Ладно. Сказать честно, ему хотелось многого. Но он был слегка пьян.
Не сильно. Но достаточно, чтобы сомневаться в адекватности своей реакции.
К тому же он был зол. И выбит из равновесия.
Не Люси, естественно. Но это все равно повлияло на его оценку. В этом Грегори не сомневался.
И все же надо с ней увидеться. Эта девушка выросла в строгости. Если поцеловал такую, то нужно обязательно объясниться. А еще он должен извиниться, хотя на это у него особого желания нет.
Однако он обязан сделать это.
Грегори посмотрел на Кейт.
– Когда они уезжают?
– Леди и мисс Уотсон? Кажется, после обеда.
«Нет! – едва не выкрикнул он. – Я имею в виду леди Люсинду». Но ему удалось удержаться, и вместо этого он равнодушным тоном осведомился:
– А Феннсуорт?
– Наверное, скоро. Леди Люсинда уже позавтракала. – Кейт на мгновение задумалась. – Кажется, Феннсуорт говорил, что хочет вернуться домой к ужину. Полагаю, они успеют – ведь они живут не очень далеко отсюда.
– Под Дувром, – рассеянно пробормотал Грегори.
Кейт кивнула:
– Наверное, ты прав.
Грегори нахмурился. Он-то надеялся увидеться с Люси в столовой – она никогда не пропустила бы завтрак. Но раз она уже поела, значит, ее отъезд не за горами.
И он должен разыскать ее.
Грегори встал. Чуть резче, чем следовало, – он ударился коленом о край стола и тем самым вызван у Кейт удивленный взгляд.
– Ты ведь даже не позавтракал! – воскликнула она.
– Я не голоден, – сказал он.
Она смотрела на него с нескрываемым изумлением. Как-никак она уже более десяти лет была полноправным членом семьи.
– Неужели такое возможно?
Грегори проигнорировал ее вопрос.
– Желаю тебе доброго утра.
– Грегори?
Он обернулся. Ему не хотелось оборачиваться, но по интонациям, прозвучавшим в голосе Кейт, он понял, что обернуться надо.
Взгляд невестки был полон сострадания – и тревоги.
– Надеюсь, ты не отправишься на поиски мисс Уотсон?
– Нет, – ответил он, и ему стало смешно: ведь такая мысль даже в голову ему не приходила.
Люси смотрела на упакованные в сундуки вещи. Она устала. Ей было грустно. Она пребывала в замешательстве.
И вообще ею владело множество различных эмоций.
Она чувствовала себя выжатой. Она видела, как горничные выжимают банные полотенца – выкручивают и выкручивают их до последней капли.
Вот и она дошла до такого же состояния.
Выжатого банного полотенца.
– Люси?
Гермиона тихо вошла в комнату. Прошлой ночью, когда Гермиона вернулась, Люси уже спала, а сегодня утром Гермиона еще спала, когда Люси пошла завтракать.
А когда вернулась, Гермионы в комнате не было. И Люси это в какой-то степени обрадовало.
– Я была у мамы, – пояснила Гермиона. – Мы уезжаем сегодня после обеда.
Люси кивнула. Леди Бриджертон подсела к ней за завтраком и сообщила, какие у всех планы. К тому моменту, когда Люси вернулась в комнату, ее вещи уже были упакованы и готовы к погрузке в карету.
Вот так-то.
– Я хотела поговорить с тобой, – сказала Гермиона, пристраиваясь на край кровати и стараясь держаться от Люси на почтительном расстоянии. – Я хотела объясниться.
Люси продолжала смотреть на сундуки.
– Нечего объяснять. Я очень рада, что ты выйдешь за Ричарда. – Она выдавила из себя улыбку, но улыбка получилась вымученной. – Теперь ты станешь мне сестрой.
– Если судить по твоему голосу, то ты совсем этому не рада.
– Я устала.
Гермиона помолчала и потом, убедившись, что Люси не будет продолжать, сказала:
– Я хотела, чтобы ты знала: я ничего не утаивала от тебя. Я никогда так не поступила бы. Надеюсь, ты знаешь, что я никогда так не сделала бы.
Люси кивнула, потому что она действительно это знала, даже несмотря на ощущение, что прошлой ночью ее предали.
Гермиона сглотнула, потом плотно сжала губы и набрала в грудь побольше воздуха. В этот момент Люси догадалась, что ее подруга долгие часы репетировала свою речь, мысленно перебирая слова и подбирая такую комбинацию, которая могла бы в точности передать то, что она чувствует.
То же самое сделала бы на ее месте и Люси, но почему-то сейчас эта догадка вызвала у нее желание заплакать.
Несмотря на репетиции, Гермиона заговорила совсем другими словами и фразами:
– Я действительно любила... Нет. Нет. – Было ясно, что она в большей степени обращается к себе самой, чем к Люси. – Я имею в виду, что я действительно думала, будто люблю мистера Эдмондса. Как я теперь понимаю, я его не любила. Так как потом был мистер Бриджертон, а затем... Ричард.
Люси бросила на нее пристальный взгляд.
– Что ты под этим подразумеваешь – «потом был мистер Бриджертон»?
– Ну, я не совсем уверена, – ответила Гермиона, которую вопрос привел в смятение. – Когда я завтракала с ним, мне показалось, будто я очнулась от долгого и странного забытья. Помнишь, я говорила тебе об этом? Нет, я не услышала музыки, даже не почувствовала... Ну, не знаю, как объяснить. Хотя я не была ни в коей мере одержима им – так, как мистером Эдмондсом, – я... я заинтересовалась. Им. Мне стало любопытно, смогу ли я почувствовать что-нибудь. Если попытаюсь. И уже тогда я подумала, что не могу любить мистера Эдмондса, если мистер Бриджертон вызывает у меня такой интерес.
Люси кивнула. И у нее мистер Бриджертон вызвал интерес. Но не в связи с тем, сможет ли она что-нибудь почувствовать. По этому поводу у нее вопросов не было. Ей как раз хотелось понять, существует ли способ заставить ее не чувствовать.
Однако Гермиона не заметила, что подруга расстроена. Вернее, Люси очень хорошо это скрыла. Как бы то ни было, Гермиона продолжила объясняться.
– А потом, – снова заговорила она, – с Ричардом... Не знаю, как это случилось, но мы гуляли, и мы беседовали, и мне было так приятно. Даже больше, чем приятно, – поспешно добавила она. – «Приятно» – это звучит скучно, а мне скучно не было. Мне было... хорошо. Как будто я вернулась домой.
Гермиона улыбнулась как-то беспомощно, словно ей все еще не верилось в удачу. Люси была рада за нее. На самом деле. Ей очень хотелось узнать, что это значит – одновременно испытывать и радость, и печаль. Только понять это ей не суждено. Если раньше она в это не верила, то теперь все сомнения исчезли. И от этого было еще хуже.
– Сожалею, если вчера тебе показалось, что я за тебя не рада, – тихо сказала Люси. – Я рада. Очень Просто я была в шоке, вот и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77