Может, если она не будет смотреть на кровать, видения исчезнут? Может, если она...
– Люси.
Она окаменела. Господи, нет!
– Люси.
Люси медленно открыла глаза и прошептала:
– Грегори.
Он выглядел ужасно: волосы стояли торчком, одежда посерела от пыли. Такое бывает только после бешеной скачки верхом. Вероятно, он пробрался в дом тем же путем, что и прошлой ночью. Наверное, он поджидал ее.
Люси открыла рот, пытаясь произнести хоть слово.
– Люси, – повторил Грегори, и Люси позволила себе на мгновение окунуться в его голос.
– Зачем ты пришел? – наконец спросила она.
Он шагнул к ней, и ее сердце устремилось к нему навстречу. Как же он красив! До чего же ей дорого его лицо! Ей знакома каждая морщинка! Она хорошо помнит линию подбородка, цвет его глаз – коричневатый ближе к центру и зеленоватый по краям.
А его губы – она знает их форму, знает, какие они, когда целуют ее. Она знает, как он улыбается, как хмурится, знает, как...
Она знает о нем так много!
– Тебе не следует быть здесь, – сказала Люси прерывающимся голосом.
Грегори сделал еще один шаг. Его глаза не пылали гневом, и это было непонятно Люси. Он смотрел на нее жадным взглядом собственника, – так, как посторонний мужчина не может смотреть на замужнюю женщину.
– Я должен узнать почему, – сказал он. – Я не могу тебя отпустить. Не могу, пока не пойму почему.
– Не надо, – прошептала Люси. – Пожалуйста, не надо.
– Люси, – решительно и одновременно ласково произнес он, – просто объясни мне почему. О большем я не прошу. Я уйду и пообещаю никогда не приближаться к тебе. Но мне надо знать почему.
Она покачала головой:
– Я не могу рассказывать.
– Ты не хочешь рассказывать, – предположил он.
– Нет! – вскричала она. – Не могу! Пожалуйста, Грегори. Ты должен уйти.
Грегори долго молчал и просто смотрел на Люси, и та видела, как он размышляет.
«Я не могу допустить этого, – думала она, чувствуя, как внутри пузырем надувается паника. – Надо закричать. Чтобы кто-то пришел и выгнал его. Надо убежать из комнаты до того, как он разрушит столь тщательно выстроенные планы на будущее». Однако она ничего не предпринимала.
Наконец Грегори проговорил:
– Тебя шантажируют.
Это не было вопросом.
Люси не ответила, но догадалась, что лицо выдало ее.
– Люси, – нежно сказал Грегори, – я могу помочь тебе. Что бы там ни случилось, я могу все исправить.
– Нет, – возразила она, – не можешь, и ты глупец, если... – Гнев помешал ей договорить. Кто дал ему право считать, будто можно с легкостью все уладить, если он ничего не знает о ее бедах? Неужели он думает, будто она сдалась под натиском несущественных обстоятельств? Которые можно без труда преодолеть?
Нет, она не настолько слаба.
– Ты же ничего не знаешь, – сказала она. – Не имеешь ни малейшего представления.
– Так расскажи мне.
Люси била внутренняя дрожь, ее бросало то в жар... то в холод... то куда-то посередине.
– Люси, – проговорил Грегори.
Его спокойный и ровный голос, как вилка, вонзался туда, где было больнее всего.
– Этого тебе не исправить, – простонала она.
– Неправда. Нет такой угрозы, которая нависла над тобой и которую нельзя было бы устранить.
– Как?! – воскликнула Люси. – С помощью фей и эльфов и наилучших пожеланий твоей семьи? Это не поможет, Грегори. Не поможет. Пусть Бриджертоны и могущественны, но ты не в силах изменить прошлое или развернуть будущее так, как тебе хочется.
– Люси, – повторил Грегори, протягивая к ней руку.
– Нет. Нет! – Люси оттолкнула его руку и тем самым отказалась от утешения. – Ты не понимаешь. Ты просто не можешь понять. Ведь вы такие счастливые, такие идеальные.
– Ничего подобного.
Все это время Грегори наблюдал за ней. Просто наблюдал и не мешал. Она выглядела крохотной и до боли одинокой. Наконец он спросил:
– Ты любишь меня?
Люси зажмурилась.
– Не спрашивай меня об этом.
Он увидел, как у нее на скулах заиграли желваки, он увидел, как напряглись ее плечи, и понял, что она пытается покачать головой.
Ей очень больно. Ей больно настолько, что эта боль ощущается в воздухе, окутывает ее и проникает ему в сердце. И Грегори мучился вместе с ней. Его мука была страшной и острой, и у него впервые возникло сомнение в том, что ему когда-либо удастся избавиться от этой муки.
– Так ты любишь меня? – снова спросил он.
– Грегори...
– Ты любишь меня?
– Я не могу...
Он положил руки ей на плечи. Она вздрогнула, но не отпрянула.
Он заглянул ей в глаза.
– Ты любишь меня?
– Да, – всхлипнула Люси, упав ему на грудь. – Но я не могу. Как ты не понимаешь! Я не должна. Нужно все это прекратить.
Секунду Грегори не шевелился. Ее признание принесло ему некоторое облегчение, он почувствовал, что кровь быстрее побежала по жилам.
Он верит в любовь.
Разве не любовь является единственной константой в его жизни?
Он верит в ее могущество, в ее бесконечную щедрость, в ее правильность.
Он почитает ее за силу, уважает за редкость.
И неожиданно Грегори понял – именно сейчас, когда Люси плакала в его объятиях, – что пойдет на все.
Ради любви.
– Люси, – прошептал он.
Мысль, возникшая у него в голове, стала постепенно приобретать четкие очертания. Она была безумной, безнравственной, абсолютно неразумной, но она продолжала биться у него в мозгу.
Брак Люси еще не осуществился.
Поэтому шанс еще есть.
– Люси.
Она оттолкнулась от него:
– Мне пора возвращаться. Меня будут искать.
Грегори крепко ухватил ее за руку:
– Не возвращайся.
Люси устремила на него изумленный взгляд.
– В каком смысле?
– Бежим со мной. – Грегори чувствовал себя способным на все, ему казалось, что он помешался. – Ведь ты пока не стала его женой. Брак еще можно аннулировать.
– О нет! – Люси покачала головой и попыталась вырвать руку. – Нет, Грегори.
– Да! Да!
Чем дольше он обдумывал этот вариант, тем разумнее он ему казался. Времени у них немного, после сегодняшней ночи она уже не сможет назвать себя нетронутой. Грегори сам лишил ее этой возможности. Если у них и есть шанс быть вместе, то воспользоваться им нужно именно сейчас.
Похитить ее нельзя – он не сможет вывести ее из дома, не подняв шум. Зато можно выиграть немного времени. Достаточно, чтобы решить, как быть дальше.
Он снова притянул ее к себе.
– Нет, – уже громче повторила Люси. Она опять начала выдергивать руку, и Грегори по ее глазам увидел, что ее охватывает паника.
– Да, Люси, – сказал он.
– Я сейчас закричу, – предупредила она.
– Но тебя никто не услышит.
Она в ужасе уставилась на него. Грегори и самому с трудом верилось, что эти слова произнесены им.
– Ты мне угрожаешь? – спросила она.
Он покачал головой:
– Нет, я спасаю тебя.
Не дав ей опомниться, он обхватил ее за талию, перебросил через плечо и побежал прочь из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Люси.
Она окаменела. Господи, нет!
– Люси.
Люси медленно открыла глаза и прошептала:
– Грегори.
Он выглядел ужасно: волосы стояли торчком, одежда посерела от пыли. Такое бывает только после бешеной скачки верхом. Вероятно, он пробрался в дом тем же путем, что и прошлой ночью. Наверное, он поджидал ее.
Люси открыла рот, пытаясь произнести хоть слово.
– Люси, – повторил Грегори, и Люси позволила себе на мгновение окунуться в его голос.
– Зачем ты пришел? – наконец спросила она.
Он шагнул к ней, и ее сердце устремилось к нему навстречу. Как же он красив! До чего же ей дорого его лицо! Ей знакома каждая морщинка! Она хорошо помнит линию подбородка, цвет его глаз – коричневатый ближе к центру и зеленоватый по краям.
А его губы – она знает их форму, знает, какие они, когда целуют ее. Она знает, как он улыбается, как хмурится, знает, как...
Она знает о нем так много!
– Тебе не следует быть здесь, – сказала Люси прерывающимся голосом.
Грегори сделал еще один шаг. Его глаза не пылали гневом, и это было непонятно Люси. Он смотрел на нее жадным взглядом собственника, – так, как посторонний мужчина не может смотреть на замужнюю женщину.
– Я должен узнать почему, – сказал он. – Я не могу тебя отпустить. Не могу, пока не пойму почему.
– Не надо, – прошептала Люси. – Пожалуйста, не надо.
– Люси, – решительно и одновременно ласково произнес он, – просто объясни мне почему. О большем я не прошу. Я уйду и пообещаю никогда не приближаться к тебе. Но мне надо знать почему.
Она покачала головой:
– Я не могу рассказывать.
– Ты не хочешь рассказывать, – предположил он.
– Нет! – вскричала она. – Не могу! Пожалуйста, Грегори. Ты должен уйти.
Грегори долго молчал и просто смотрел на Люси, и та видела, как он размышляет.
«Я не могу допустить этого, – думала она, чувствуя, как внутри пузырем надувается паника. – Надо закричать. Чтобы кто-то пришел и выгнал его. Надо убежать из комнаты до того, как он разрушит столь тщательно выстроенные планы на будущее». Однако она ничего не предпринимала.
Наконец Грегори проговорил:
– Тебя шантажируют.
Это не было вопросом.
Люси не ответила, но догадалась, что лицо выдало ее.
– Люси, – нежно сказал Грегори, – я могу помочь тебе. Что бы там ни случилось, я могу все исправить.
– Нет, – возразила она, – не можешь, и ты глупец, если... – Гнев помешал ей договорить. Кто дал ему право считать, будто можно с легкостью все уладить, если он ничего не знает о ее бедах? Неужели он думает, будто она сдалась под натиском несущественных обстоятельств? Которые можно без труда преодолеть?
Нет, она не настолько слаба.
– Ты же ничего не знаешь, – сказала она. – Не имеешь ни малейшего представления.
– Так расскажи мне.
Люси била внутренняя дрожь, ее бросало то в жар... то в холод... то куда-то посередине.
– Люси, – проговорил Грегори.
Его спокойный и ровный голос, как вилка, вонзался туда, где было больнее всего.
– Этого тебе не исправить, – простонала она.
– Неправда. Нет такой угрозы, которая нависла над тобой и которую нельзя было бы устранить.
– Как?! – воскликнула Люси. – С помощью фей и эльфов и наилучших пожеланий твоей семьи? Это не поможет, Грегори. Не поможет. Пусть Бриджертоны и могущественны, но ты не в силах изменить прошлое или развернуть будущее так, как тебе хочется.
– Люси, – повторил Грегори, протягивая к ней руку.
– Нет. Нет! – Люси оттолкнула его руку и тем самым отказалась от утешения. – Ты не понимаешь. Ты просто не можешь понять. Ведь вы такие счастливые, такие идеальные.
– Ничего подобного.
Все это время Грегори наблюдал за ней. Просто наблюдал и не мешал. Она выглядела крохотной и до боли одинокой. Наконец он спросил:
– Ты любишь меня?
Люси зажмурилась.
– Не спрашивай меня об этом.
Он увидел, как у нее на скулах заиграли желваки, он увидел, как напряглись ее плечи, и понял, что она пытается покачать головой.
Ей очень больно. Ей больно настолько, что эта боль ощущается в воздухе, окутывает ее и проникает ему в сердце. И Грегори мучился вместе с ней. Его мука была страшной и острой, и у него впервые возникло сомнение в том, что ему когда-либо удастся избавиться от этой муки.
– Так ты любишь меня? – снова спросил он.
– Грегори...
– Ты любишь меня?
– Я не могу...
Он положил руки ей на плечи. Она вздрогнула, но не отпрянула.
Он заглянул ей в глаза.
– Ты любишь меня?
– Да, – всхлипнула Люси, упав ему на грудь. – Но я не могу. Как ты не понимаешь! Я не должна. Нужно все это прекратить.
Секунду Грегори не шевелился. Ее признание принесло ему некоторое облегчение, он почувствовал, что кровь быстрее побежала по жилам.
Он верит в любовь.
Разве не любовь является единственной константой в его жизни?
Он верит в ее могущество, в ее бесконечную щедрость, в ее правильность.
Он почитает ее за силу, уважает за редкость.
И неожиданно Грегори понял – именно сейчас, когда Люси плакала в его объятиях, – что пойдет на все.
Ради любви.
– Люси, – прошептал он.
Мысль, возникшая у него в голове, стала постепенно приобретать четкие очертания. Она была безумной, безнравственной, абсолютно неразумной, но она продолжала биться у него в мозгу.
Брак Люси еще не осуществился.
Поэтому шанс еще есть.
– Люси.
Она оттолкнулась от него:
– Мне пора возвращаться. Меня будут искать.
Грегори крепко ухватил ее за руку:
– Не возвращайся.
Люси устремила на него изумленный взгляд.
– В каком смысле?
– Бежим со мной. – Грегори чувствовал себя способным на все, ему казалось, что он помешался. – Ведь ты пока не стала его женой. Брак еще можно аннулировать.
– О нет! – Люси покачала головой и попыталась вырвать руку. – Нет, Грегори.
– Да! Да!
Чем дольше он обдумывал этот вариант, тем разумнее он ему казался. Времени у них немного, после сегодняшней ночи она уже не сможет назвать себя нетронутой. Грегори сам лишил ее этой возможности. Если у них и есть шанс быть вместе, то воспользоваться им нужно именно сейчас.
Похитить ее нельзя – он не сможет вывести ее из дома, не подняв шум. Зато можно выиграть немного времени. Достаточно, чтобы решить, как быть дальше.
Он снова притянул ее к себе.
– Нет, – уже громче повторила Люси. Она опять начала выдергивать руку, и Грегори по ее глазам увидел, что ее охватывает паника.
– Да, Люси, – сказал он.
– Я сейчас закричу, – предупредила она.
– Но тебя никто не услышит.
Она в ужасе уставилась на него. Грегори и самому с трудом верилось, что эти слова произнесены им.
– Ты мне угрожаешь? – спросила она.
Он покачал головой:
– Нет, я спасаю тебя.
Не дав ей опомниться, он обхватил ее за талию, перебросил через плечо и побежал прочь из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77