— Берегитесь, дочь моя! Эта гора означает королевский двор, где глаза ваши увидят сильный блеск и где вы на себе узнаете, что такое почести, но этот блеск не будет продолжительным, и если вы оставите Бога, он вас оставит, и вы будете низвержены из царства света в царство вечной тьмы!
Однако предсказание, вместо того, чтобы напугать м-ль Фонтанж, напротив, воспламенило ее воображение и распалило в ней желание славы и почестей, она стала искать этот блеск, который должен был ее погубить, и нашла его. Представленная королю во время охоты г-жой де Монтеспан, подыгрывавшей иногда кратковременным удовольствиям короля в надежде сохранить его расположение, м-ль Фонтанж, при всем своем ограниченном уме, сумела понравиться. Король в скором времени увлекся ею до безумия, поселил в прекрасных апартаментах и украсил парадный зал обоями с изображением собственных побед. Герцог де Сент-Эньян, умный и услужливый царедворец, сумевший любезностью и умом сохранить влияние на Луи XIV, написал по этому поводу следующие стихи:
Здесь величайшего героя зрим везде,
Последней лишь его победы нет нигде;
Из всех одержанных побед над городами,
Из всех его побед над юными сердцами,
Превыше и трудней, достойнее похвал
Победа та, что он недавно одержал
Над сердцем той, кто так любовь пренебрегала,
Которая любви законы презирала.
Стихи были не слишком хороши, но м-ль Фонтанж нашла их превосходными, а король согласился с ее мнением, и вирши имели большой успех.
В скором времени случилось с м-ль Фонтанж одно довольно важное происшествие. Однажды во время охоты порыв ветра испортил ей прическу; чтобы не дать волосам распуститься, де Фонтанж, со свойственной в таких случаях женщинам сноровкой, подвязала их лентой. Это было сделано таким кокетливым образом и так шло к лицу новой фаворитки, что король попросил ее не снимать этой ленты вообще. Вскоре все придворные женщины носили на голове ленту, таким же образом удерживающую волосы, как это делала м-ль де Фонтанж; войдя в моду, эта прическа стала так и называться a la Fontange. Было от чего вскружиться головке бедной девушки, которая, по словам аббата Шуази, «была хороша как ангел, но глупа до чрезвычайности!». Мода на прическу ее имени окончательно вскружила голову м-ль де Фонтанж, и она настолько возгордилась, что, проходя мимо королевы, ей не кланялась, и вместо того, чтобы сохранить дружеские отношения с г-жой де Монтеспан, которой должна была быть некоторым образом благодарной, она стала ее презирать и оскорблять, сделав злейшим врагом.
М-ль де Фонтанж дошла до высшей степени своего счастья, и окруженная славой и почестями, пребывала в том блеске, который ослепил ее во сне, но ей суждено было упасть с высоты величия и она действительно погрузилась в предсказанную глубокую тьму. Де Фонтанж родила королю сына, что было для фавориток концом, и она разбилась об этот подводный камень как и м-ль де Лавальер. Роды были трудными и имели пагубные последствия — м-ль де Фонтанж потеряла свежесть лица, прекрасную талию, и, подобно увядающей розе, несколько поблекла. Заметив, что король со свойственным ему эгоизмом начинает отдаляться, бедная девушка попросила позволения удалиться в монастырь Порт-Рояль в предместье св. Иакова. Получив согласие его величества, она поместилась в монастыре; по поручению короля герцог де ла Фейяд по три раза в неделю ездил в монастырь справляться о здоровье отшельницы. Здоровье м-ль де Фонтанж все ухудшалось и доктора объявили, что нет никакой надежды, поэтому она попросила в знак последнего утешения возможности увидеть короля. Луи XIV, долго не соглашался приехать в монастырь, но его духовник, надеясь на то, что вид смерти послужит гордому монарху уроком, уговорил его. Король приехал и нашел в несчастной страдалице такую перемену, что, несмотря на свойственное ему равнодушие, не смог удержаться от слез.
— О! — воскликнула слабым голосом м-ль де Фонтанж. — Теперь я могу умереть почти счастливой, поскольку я видела короля, оплакивающим мою кончину!
М-ль де Фонтанж умерла 28 июня 1681 года, через три дня после визита короля, будучи в двадцатилетнем возрасте. Принцесса Баварская говорит о ней следующее: «Нужно думать, что де Фонтанж умерла от яда; она сама обвиняла в своей смерти де Монтеспан. Лакей, которого эта последняя подкупила, дал ей выпить отравленного молока». Однако мы уже говорили, что принцесса ненавидела де Монтеспан, поэтому не приходится слишком доверять ее словам.
В это время начала выступать из тени настоящая соперница де Монтеспан — вдова поэта Скаррона, которую мы уже видели лет двадцать назад, когда она хлопотала о возвращении пенсиона, назначенного королевой ее мужу. А Скаррон умер, обеспечив жену только позволением выйти замуж, если пожелает, за другого. Это позволение, если поверить соответствующему предсказанию, заключало в себе возможность разбогатеть. Однажды, когда м-м Скаррон входила в некий ремонтировавшийся дом, каменщик по имени Барбе, слывший предсказателем, остановил ее за руку и заявил без всяких колебаний: «Сударыня, вы будете королевой! Право, будете!»
Вдова Скаррона не обратила особого внимания на сие предсказание, тем более, что лишившись по смерти королевы пенсии, она была вынуждена жить вместе со служанкой в маленькой тесной комнате на четвертом этаже, куда подниматься приходилось по узкой и грязной лестнице. Однако, несмотря на бедность, г-жу Скаррон посещали знатнейшие лица двора, в том числе де Вильяр, Беврон, три Валарсо. Вынуждаемая бедностью, г-жа Скаррон согласилась сопровождать герцогиню Немурскую, сестру герцогини Савойской, в Португалию, где герцогиня должна была вступить в брак с принцем Альфонсом, но в это время де Монтеспан представила Луи XIV просьбу о возвращении вдове пенсии.
— Ах! — вознегодовал король. — Опять просьба от этой женщины! Уже в десятый раз присылает она на мое имя просьбы!
— Государь! — отвечала де Монтеспан. — Я очень удивляюсь тому, что вы не хотите войти в положение бедной женщины, предки которой разорились, служа предкам вашего величества!
— Ну, если вы того хотите, — сказал король, — то я… — И подписал прошение. Получив средства к безбедному существованию, вдова Скаррон осталась во Франции.
Когда у маркизы де Монтеспан родился герцог Мэнский, она вспомнила о г-же Скаррон, женщине очень строгих правил и пользующейся всеобщим уважением. Монтеспан хотела дать своим детям приличное воспитание, несколько скрывая их от света, поэтому она предложила г-же Скаррон место гувернантки и соответствующее содержание.
В скором времени узаконение детей де Монтеспан дало им право называть себя принцами, что увеличило пенсию г-жи Скаррон, но расширило ее обязанности гувернантки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238