Пенни пробралась к двери и стала ждать. Двое старых, согбенных возрастом матросов, давно уж не ходивших в море, сидели за столом в нескольких шагах от «рыцарей», и один, заметив ее, кивнул. Пенни неуверенно кивнула в ответ.
Чарлз, в последний раз хлопнув по спине Денниса, присоединился к ней.
– Пойдем, – велел он и, схватив ее за руку, потащил к конюшне. Пенни направилась к стойлу, где оставила кобылу, но увидела бочонок с дождевой водой, на крышке которого стоял ковшик. Пенни остановилась и подставила плечо под тяжелую крышку. Чарлз сжал губы в тонкую нить, но, не произнеся ни слова, придержат для нее крышку.
Пенни напилась вволю и, облегченно вздохнув, напустилась на Чарлза:
– Какого черта все вы злитесь? Брендан Мэттоктак и сверлил меня негодующим взглядом все то время, что мы там сидели!
Чарлз раздраженно вздохнул.
– Да я бы злился на тебя всякий раз, когда думал, что этим можно чего-то добиться. Единственная разница между Бренданом и мной в том, что я тебя знаю, а он – нет.
И с чем-то вроде сдавленного рычания широким шагом направился к лошадям. Она уже хотела последовать за ним, когда из тени, хромая, выдвинулся старый матрос. Он поднял руку, но, видя, что она колеблется, поманил ее к себе.
– Чарлз…
Он мгновенно оказался рядом.
– Посмотрим, что ему нужно.
Вместе они подошли к старику, тяжело опиравшемуся на палку. Тот почтительно наклонил голову.
– Случайно услышал, о чем вы там толковали. Спрашивали, как молодой мастер Гренвилл связывался с французским люгером.
Чарлз молча кивнул.
– Вы что-то знаете? – встрепенулась Пенни.
– Может, и так. Впрочем, не уверен, тем более что немного осталось в живых тех, кто обо всем знал.
Старик поднял на удивление молодые и острые глаза.
– Это ваш отец, миледи. Привел их… вернее, его. Всего один человек. Французишка откуда то с побережья. Бретонец, что ли? Не знаю. Приехал с вашим па, когда тот вернулся из-за границы много лет назад. Молле, вот как его величали. Франсуа Молле или что-то такое же французское.
– Он все еще жив? – спросил Чарлз. Старик покачал головой:
– Нет. Женился на местной девчонке, но потом она сбежала. Бросила его и их парнишку, Джимби. Он и посейчас живет здесь. Правда, у него вроде как не все дома. Маленько туго соображает. Но парень смирный, только на людях не любит показываться.
Он со свистом втянул воздух и закашлялся.
– Так вот, и папаша, и сын были щуплые да тощие, руки как палки, так что никто из контрабандистов на них и не взглянул бы. Но, говорю я вам, матросы они что надо. Вскоре после приезда сюда Молле оставил Холл и перебрался в коттедж у реки возле того заболоченного участка, у самого устья. Да вы знаете, где это, милорд.
– Продолжайте, – попросил Чарлз.
– Молле где-то раздобыл две лодки. Одна – простая шлюпка, с которой он ловил рыбу, ничего особенного. Другая… тут какая-то тайна. Верткое маленькое суденышко, которое прямо-таки летело под парусом. Не часто я видел, как он его выводил, но поверьте, оно мчалось впереди ветра.
– И куда он на нем ходил? Старик ободряюще кивнул:
– Тут вы попали в самую точку. Пару раз я заметил, как он направляется к островам. Немногие рискнули бы проделать такое путешествие в крошечном суденышке, но эти Молле – прирожденные моряки. Ни капли страха. И я знаю, что ваш папаша, миледи, часто к ним заглядывал. И когда пятнадцать лет назад хоронили Молле, пришел на похороны. Немногие там были, но я тоже явился помянуть доброго матроса.
– А вы видели моего брата в обществе Молле? – допытывалась Пенни.
– Еще бы! Джимби был на год старше мастера Гренвилла и учил его обращаться с парусами. Джимби был ближе к вашему брату, может, даже ближе, чем его и ваш отцы. Они, можно сказать, выросли вместе и на воде. Но об этом не все знают. Я живу поблизости, вот и видел Молле чаще, чем другие. А в остальном они были почти отшельниками. Вряд ли молодые, – он кивком показал на кабачок, очевидно, имея в виду сидевших там, – знают об их существовании.
Только сейчас Пенни осознала, что все это время задерживала дыхание.
– Спасибо, – выдохнула она.
– Вот, – пробормотал Чарлз, вручая ему два соверена. – Выпейте со своим приятелем за здоровье принца-регента.
Старик взглянул на монеты и хихикнул.
– Да… лучше мы, чем он, судя по тому, что я слышал. Что же, господа, надеюсь, вы найдете, что ищете.
С этими словами он повернулся и поплелся в кабачок. Пенни уставилась ему в спину. Чарлз схватил ее за руку и потянул за собой:
– Пойдем.
Болотце у устья реки лежало как раз на пути домой.
– Нет, – объявил Чарлз. – Я вернусь завтра.
Завтра! Когда ее благополучно сбудут с рук в Уоллингем!
– Нет! Нам лучше отправиться туда сегодня!
Краем глаза Пенни заметила тропинку, уходившую вправо, но не повернула головы, продолжая смотреть на Чарлза. Тот хмурился.
– Уже почти полночь, вряд ли подходящее время, чтобы ломиться в дом бедняги рыбака.
Он ехал справа от нее, следовательно, находился между ней и тропинкой. Значит, нужно хорошо рассчитать ход.
– Если Молле – рыбак, значит, время самое подходящее: он наверняка дома, а вот днем его не застанешь.
– Пенни, – процедил Чарлз, оглядываясь, но тут же выругался, когда она ловко направила кобылу по узкой тропе. Чарлз потерял несколько минут, разворачивая тяжелого мерина, и к тому времени, когда оказался на тропе, Пенни была уже далеко впереди.
Он знал дорогу. Она оставалась узкой и извилистой по всей длине, пропадала между деревьями и кустарниками и вела к устью реки, где еще больше сужалась и сворачивала на север вдоль берега. Коттедж Молле должен быть где-то там. Он смутно припоминал грубо сложенную каменную постройку, видневшуюся среди зарослей.
Бормоча проклятия, он подгонял Домино и все сокращал расстояние, пока не поравнялся с Пенни. Поняв, что он не собирается ее останавливать, она перестала нахлестывать кобылу.
Впереди сквозь занавес древесных ветвей поблескивала река. Пенни еще больше натянула поводья, по мере того как тропа становилась круче. Она закончилась маленькой полянкой над рекой. Внизу лежало заросшее камышом и тростниками болотце.
Пенни свернула влево на еще более узкую дорожку, идущую вверх по течению. Петляющая среди толстых деревьев, она была достаточно ровной, но не настолько широкой, чтобы вместить телегу.
Пенни едва не проехала мимо лачуги, и только лунный луч, блеснувший на камне, высветил убогое строение. Настоящая дыра: серая и мрачная. Краска на двери и ставнях давно облупилась, из щелей в ставнях не проникает ни пятнышка света. Впрочем, уже поздно, и хозяин, наверное, спит.
Чарлз снова выругался и натянул поводья, разворачивая Домино.
Пенни оглянулась. В свете, серебрившем черные волосы, он казался зловещим пиратом на лунном рысаке:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104