И если она немедленно не просветит его и не покончит с той ответственностью, которую он за нее испытывает, отношения их испортятся с ужасающей быстротой. Он будет пытаться заслужить прощение, она станет отказываться, его совесть взбунтуется, ее независимость взыграет, он будет еще сильнее стараться исправить зло… и все кончится враждой, если не открытой войной, которой никто из них не заслуживает. Которая никому из них не нужна.
Нужно успокоить его, не выдав при этом истинных причин ее обиды.
Сложив руки на груди, она остановилась перед ним.
– Прекрасно. Если тебе так уж понадобилось вспоминать о прошлом, я согласна. При условии, что все факты будут истолкованы верно. Тринадцать лет назад именно я решила, что мы должны заняться любовью. Да, ты много лет хотел и добивался меня, но не посмел бы предложить ничего в этом роде. Это я все замыслила и якобы случайно встретила тебя на прогулке верхом. И заманила тебя в амбар. Все, что случилось в тот день, случилось по моему желанию.
– Но ты не знала, как это больно.
– Верно.
Она плотнее прижала руки к груди, едва удерживаясь, чтобы не надрать ему уши.
– Однако я знала, что была невинной, а ты… – Она постаралась не смотреть вниз. – Ты этого не знал. И я была не настолько невежественна, чтобы не знать о том, что подобные приключения, как правило, сопровождаются некоторой болью.
– Значительной болью, – поправил он. Его зубы были так плотно стиснуты, что она побоялась, как бы они не треснули.
Пенни намеренно небрежно пожала плечами:
– Такую боль вполне можно вытерпеть.
Такой боли она не ожидала, но сердце ныло куда сильнее.
– Так или иначе, меня отпугнуло вовсе не это, могу тебя заверить.
– Но ты была расстроена, несчастна и едва не плакала, – процедил он, впившись в нее взглядом. – Если дело не в боли, тогда в чем же, черт побери? – Не дождавшись ответа, он развел руками. – Ради всего святого: что я тогда наделал?
Мука в его глазах, не оставлявшая его все эти годы, потрясла ее. Не дала наброситься на него с криками негодования.
Но нельзя же сказать ему правду. Если он узнает, что она любит его… учитывая нынешнюю ситуацию, вполне может настаивать на женитьбе. Посчитает это делом чести, с одной стороны, и подходящим браком для них обоих – с другой. И брак действительно подходящий во всех отношениях, кроме одного.
Она все еще любила его и, зная, что он к ней равнодушен, сознавала, что для нее это замужество будет адом на земле. Она отвергала других поклонников, потому что они тоже не любили ее и она их не любила. И теперь, после стольких лет независимости, отказа выйти замуж по расчету, без любви, которой она так жаждала, получить предложение именно от Чарлза и, возможно, согласиться…
– Ты ничего такого не сделал, – спокойно обронила она.
Чарлз всмотрелся в нее и убедился, что она не лжет.
Недоумение охватило его. Все эти годы он бродил как в тумане. И ничто не изменилось. Кроме одного: теперь он не собирается разыгрывать джентльмена и позволять ей водить его за нос. Как же вытянуть из нее разумное объяснение? Объяснение, которого он отчаянно хотел и ждал?
– Ты не ответила на мой вопрос, – сдавленно выговорил он наконец.
Пенни моргнула, подумала и благословила свою природную вспыльчивость.
– Что это ты себе вообразил? – запальчиво начала она. – Можно подумать, то, что случилось тогда в амбаре, навсегда исковеркало мне жизнь!
– А ты можешь поклясться, что не это помешало тебе быть с другими мужчинами?
– Могу! – громко выпалила она. – Клянусь могилой матери, что та история ни в коем случае не повлияла на решения, касавшиеся моих поклонников! Или любого, кто пытался меня соблазнить! Черт, до чего же ты самонадеян! Может, тебе будет интересно знать, что мужчины и плотская любовь не правят моей жизнью. Я сама ею управляю! И сама решаю, чего хочу и чего не хочу. В отличие от тебя мне для счастья не обязательно регулярно спать с мужчинами.
Чарлз в жизни не слышал от нее подобных речей и поэтому предпочел промолчать.
Она гордо пожала плечами и отвернулась.
– Если тебе угодно чувствовать себя виноватым за то, что причинил мне тогда боль, ради Бога, но не смей принимать на свои плечи ответственность за остальные события моей жизни. Я вполне самостоятельна и привыкла отвечать за себя. И сама решаю, поддаться обольщению или нет.
В ответ он притянул ее к себе и поцеловал.
И, как всегда, огонь желания вспыхнул мгновенно и ярко, пламя поднялось к потолку и заполыхало. Пенни знала, чего он добивается. Чего хочет. Значит, так тому и быть.
Она расслабилась, отвечая на поцелуй и, в свою очередь, воспламеняя Чарлза.
Он поднял голову, ровно настолько, чтобы взглянуть в ее глаза.
– Но почему ты позволила мне обольстить тебя… Она приоткрыла губы.
Он резко качнул головой.
– Не стоит притворяться, мы оба знаем, что это так. Ты приняла меня, но больше ни одного мужчину. И тогда, давно, хотела, чтобы я соблазнил тебя. Ты поощряла меня… и да, я помню каждую искусительную, страстную, пылкую минуту. Но сейчас…
Его взгляд был таким острым, что она боялась, как бы он не вонзился в самую ее душу.
– А сейчас ты готова быть со мной, но не с другим. Почему?
Потому что, помоги ей Боже, она до сих пор его любит. Но как найти достойный ответ?
Она не торопилась. Не пыталась избежать его взгляда.
– Я уже сказала, что сама решаю, кого допустить в свою постель. Те, другие, не интересовали меня настолько, чтобы получить это приглашение. Очевидно, я крайне разборчива. Тебя же я пригласила, и против всякой логики причины, по которым я сделала это приглашение, до сих пор остаются вескими.
Что-то сверкнуло в темных глубинах его глаз. Ее дыхание стало еще чаще.
– Но все же…
Она попыталась отстраниться, но его руки оплели ее корабельными канатами.
Все же после стольких лет не стоит слишком много думать о нем.
И, как всегда рядом с ней, Чарлз чувствовал, что теряет самообладание.
– Забудь о прежнем приглашении, – потребовал он, снова касаясь губами ее губ, ровно настолько, чтобы обратить ее внимание на то, что по-прежнему горело между ними. – Я жду второго.
Он замолчал, наблюдая, как она борется с собой. Как идет поединок между физическим желанием и желанием убежать от него. Она опасалась быть пойманной, запутаться в этом физическом желании и он – единственный мужчина, способный свить сеть настолько крепкую, чтобы ее удержать. Сейчас он ясно это видел.
И снова не знал почему.
Она попыталась оттолкнуть его.
– Твоя миссия. Ты должен следить за Николасом, помнишь?
– Я не забыл.
Он не собирался отпускать ее. Его желание… ее… все перепуталось и уже неразличимо, где чье…
– Если кто-то приедет в экипаже или верхом, я услышу. Если Николас пошлет за лошадью, я тоже услышу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Нужно успокоить его, не выдав при этом истинных причин ее обиды.
Сложив руки на груди, она остановилась перед ним.
– Прекрасно. Если тебе так уж понадобилось вспоминать о прошлом, я согласна. При условии, что все факты будут истолкованы верно. Тринадцать лет назад именно я решила, что мы должны заняться любовью. Да, ты много лет хотел и добивался меня, но не посмел бы предложить ничего в этом роде. Это я все замыслила и якобы случайно встретила тебя на прогулке верхом. И заманила тебя в амбар. Все, что случилось в тот день, случилось по моему желанию.
– Но ты не знала, как это больно.
– Верно.
Она плотнее прижала руки к груди, едва удерживаясь, чтобы не надрать ему уши.
– Однако я знала, что была невинной, а ты… – Она постаралась не смотреть вниз. – Ты этого не знал. И я была не настолько невежественна, чтобы не знать о том, что подобные приключения, как правило, сопровождаются некоторой болью.
– Значительной болью, – поправил он. Его зубы были так плотно стиснуты, что она побоялась, как бы они не треснули.
Пенни намеренно небрежно пожала плечами:
– Такую боль вполне можно вытерпеть.
Такой боли она не ожидала, но сердце ныло куда сильнее.
– Так или иначе, меня отпугнуло вовсе не это, могу тебя заверить.
– Но ты была расстроена, несчастна и едва не плакала, – процедил он, впившись в нее взглядом. – Если дело не в боли, тогда в чем же, черт побери? – Не дождавшись ответа, он развел руками. – Ради всего святого: что я тогда наделал?
Мука в его глазах, не оставлявшая его все эти годы, потрясла ее. Не дала наброситься на него с криками негодования.
Но нельзя же сказать ему правду. Если он узнает, что она любит его… учитывая нынешнюю ситуацию, вполне может настаивать на женитьбе. Посчитает это делом чести, с одной стороны, и подходящим браком для них обоих – с другой. И брак действительно подходящий во всех отношениях, кроме одного.
Она все еще любила его и, зная, что он к ней равнодушен, сознавала, что для нее это замужество будет адом на земле. Она отвергала других поклонников, потому что они тоже не любили ее и она их не любила. И теперь, после стольких лет независимости, отказа выйти замуж по расчету, без любви, которой она так жаждала, получить предложение именно от Чарлза и, возможно, согласиться…
– Ты ничего такого не сделал, – спокойно обронила она.
Чарлз всмотрелся в нее и убедился, что она не лжет.
Недоумение охватило его. Все эти годы он бродил как в тумане. И ничто не изменилось. Кроме одного: теперь он не собирается разыгрывать джентльмена и позволять ей водить его за нос. Как же вытянуть из нее разумное объяснение? Объяснение, которого он отчаянно хотел и ждал?
– Ты не ответила на мой вопрос, – сдавленно выговорил он наконец.
Пенни моргнула, подумала и благословила свою природную вспыльчивость.
– Что это ты себе вообразил? – запальчиво начала она. – Можно подумать, то, что случилось тогда в амбаре, навсегда исковеркало мне жизнь!
– А ты можешь поклясться, что не это помешало тебе быть с другими мужчинами?
– Могу! – громко выпалила она. – Клянусь могилой матери, что та история ни в коем случае не повлияла на решения, касавшиеся моих поклонников! Или любого, кто пытался меня соблазнить! Черт, до чего же ты самонадеян! Может, тебе будет интересно знать, что мужчины и плотская любовь не правят моей жизнью. Я сама ею управляю! И сама решаю, чего хочу и чего не хочу. В отличие от тебя мне для счастья не обязательно регулярно спать с мужчинами.
Чарлз в жизни не слышал от нее подобных речей и поэтому предпочел промолчать.
Она гордо пожала плечами и отвернулась.
– Если тебе угодно чувствовать себя виноватым за то, что причинил мне тогда боль, ради Бога, но не смей принимать на свои плечи ответственность за остальные события моей жизни. Я вполне самостоятельна и привыкла отвечать за себя. И сама решаю, поддаться обольщению или нет.
В ответ он притянул ее к себе и поцеловал.
И, как всегда, огонь желания вспыхнул мгновенно и ярко, пламя поднялось к потолку и заполыхало. Пенни знала, чего он добивается. Чего хочет. Значит, так тому и быть.
Она расслабилась, отвечая на поцелуй и, в свою очередь, воспламеняя Чарлза.
Он поднял голову, ровно настолько, чтобы взглянуть в ее глаза.
– Но почему ты позволила мне обольстить тебя… Она приоткрыла губы.
Он резко качнул головой.
– Не стоит притворяться, мы оба знаем, что это так. Ты приняла меня, но больше ни одного мужчину. И тогда, давно, хотела, чтобы я соблазнил тебя. Ты поощряла меня… и да, я помню каждую искусительную, страстную, пылкую минуту. Но сейчас…
Его взгляд был таким острым, что она боялась, как бы он не вонзился в самую ее душу.
– А сейчас ты готова быть со мной, но не с другим. Почему?
Потому что, помоги ей Боже, она до сих пор его любит. Но как найти достойный ответ?
Она не торопилась. Не пыталась избежать его взгляда.
– Я уже сказала, что сама решаю, кого допустить в свою постель. Те, другие, не интересовали меня настолько, чтобы получить это приглашение. Очевидно, я крайне разборчива. Тебя же я пригласила, и против всякой логики причины, по которым я сделала это приглашение, до сих пор остаются вескими.
Что-то сверкнуло в темных глубинах его глаз. Ее дыхание стало еще чаще.
– Но все же…
Она попыталась отстраниться, но его руки оплели ее корабельными канатами.
Все же после стольких лет не стоит слишком много думать о нем.
И, как всегда рядом с ней, Чарлз чувствовал, что теряет самообладание.
– Забудь о прежнем приглашении, – потребовал он, снова касаясь губами ее губ, ровно настолько, чтобы обратить ее внимание на то, что по-прежнему горело между ними. – Я жду второго.
Он замолчал, наблюдая, как она борется с собой. Как идет поединок между физическим желанием и желанием убежать от него. Она опасалась быть пойманной, запутаться в этом физическом желании и он – единственный мужчина, способный свить сеть настолько крепкую, чтобы ее удержать. Сейчас он ясно это видел.
И снова не знал почему.
Она попыталась оттолкнуть его.
– Твоя миссия. Ты должен следить за Николасом, помнишь?
– Я не забыл.
Он не собирался отпускать ее. Его желание… ее… все перепуталось и уже неразличимо, где чье…
– Если кто-то приедет в экипаже или верхом, я услышу. Если Николас пошлет за лошадью, я тоже услышу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104