Неужели это повторится опять? Он хорошо помнил тот прошлый раз, когда она прервала их объятия так же внезапно, на пике полного возбуждения, и, в панике собравшись, исчезла из его шатра.
– Элизабет, я хочу тебя… – начал было Эмрис, но прервал себя на полуслове, увидев ее лицо. Она выглядела испуганной, отворачиваясь от него и отводя взгляд.
Эмрис вдруг ясно припомнил кровоподтек на ее щеке, который так возмутил его тогда. Какой же он глупец! Все понятно! Он резко спросил:
– Где он?
Элизабет повернулась к нему и посмотрела на него непонимающе. Забыв про стыд, она силилась понять, что он говорит. Она наклонилась и подняла с полу валявшееся платье. Надев его, она повернулась к шотландцу.
Эмрис почувствовал, как на смену горячему возбуждению приходит холодная ярость. Он быстро окинул взглядом комнату. Надо же было так потерять голову, увидев ее купающейся в ванне, чтобы забыть, куда и зачем он пришел! Но сейчас, рассмотрев запакованные тюки и корзины, свертки холстов и открытый сундук с уложенными туда красками, он все понял. Он был прав тогда, подозревая, что она бежит с мужчиной.
– Это был он! Так?
– Кто? – пробормотала она, наблюдая, как Эмрис шарит глазами по комнате.
– Филипп… художник. Он был с тобой в Золотой долине. Это с ним ты бежала оттуда?
Элизабет, онемев, застыла, потерянно глядя на него, не зная, что сказать в ответ.
Эмрис наблюдал за ней. Вот она нахмурилась, обдумывая его вопрос. До чего же она красива. Даже когда хмурит брови. Даже со своим шрамом. Собственно, хотя шрам виден, но он стал тонким и почти незаметным. Совсем не тот ужасный краcный рубец, что уродовал тогда ее лицо. А какая кожа! Персик! Странно, что она все еще так коротко острижена. Черные локоны спускаются только до плеч, оттеняя черные же глаза, что смотрят на него сейчас столь пристально.
Эмрис почему-то не смог удержаться и, приблизившись к ней, провел рукой по высокому красивому лбу, как бы стирая с него залегшую меж бровей морщинку.
Элизабет отпрянула, избегая прикосновения.
Он помрачнел. Понятно, что самое лучшее в данной ситуации – это убраться подобру отсюда подальше и не вмешиваться в ее жизнь. Но ему любопытно было понять, почему же она так растаяла в его руках, почему разгорелась от первого прикосновения? Он был уверен, что она так среагировала именно на него. Если, конечно, не в ее привычках вообще реагировать так на всякого случайно зашедшего мужчину. Что там такое болтал этот желторотый юнец у ворот? Проклятие, а он был с ней так нежен…
– Как вы меня нашли? – спросила Элизабет.
В ней проснулось чувство опасности, и ее мучила в данный момент тьма вопросов. Неужели его привел сюда длинный язык Мэри? Значит ли это, что уже всем известно их местонахождение? Когда их могут настичь люди Питера Гарнеша? Она почувствовала нараставшую панику.
– Вы спрашиваете так, как будто я искал именно вас, – холодно ответил Эмрис, желая ее уязвить.
И он достиг цели. На короткий, на очень короткий момент она позволила себе поверить, что он искал ее, что она ему дорога. И что в результате долгих поисков он наконец сумел ее отыскать. Ну что же, она, конечно же, ошибалась.
– Позвольте тогда, я иначе задам свой вопрос. Могу ли я осведомиться, какими ветрами вас занесло в наше скромное жилище?
Эмрис с удовольствием рассматривал ее фигуру, затянутую в тонкий шелк. Мягкая ткань не скрывала ничего из приятных округлостей, что находились под ней.
– Ну, если тот прием, что я здесь встретил, нельзя считать приглашением…
– Нет!
– Что именно значит ваше «нет»? Значит ли оно, что мне нельзя смотреть на вас? Желать вас? Прикасаться к вам? Обнимать вас? Вы этого требуете от меня?
– Ну… да.
– Тогда прекратите смотреть на меня так, как вы смотрите! Не стойте так близко от меня, провоцируя…
– Прекратите! – взорвалась она.
Эмрис смотрел на нее пораженный. Он встречал подобный гневный отпор и подобную решительную манеру говорить и держаться. Но только у мужчин. Глаза гневно горят, щеки пылают, она готова к нападению. И не похоже, чтобы это была истерика. Что касается истерик, то по этой части у Эмриса был богатый опыт. Нет. Все эти обмороки, слезы, закатывание глаз – это на нее не похоже.
– Я задала вам вопрос, милорд, на который может быть дан четкий и простой ответ. Что же касается того, что произошло между нами сейчас в этой комнате, то это ошибка. И то, что случилось, никогда не должно повториться.
Он нисколько не поверил этим ее словам и был уверен, что и она в них не верит.
– Когда мы встречались последний раз, я сделал вам предложение. – Эмрис не отрываясь следил за каждым ее движением. – И что, этот мужчина сумел предложить вам нечто лучшее?
– Я стараюсь никогда не сожалеть о прошедшем. – Вы привязаны к нему?
Элизабет не знала, как много известно Эмрису о ее жизни, но из его слов следовало, что он не подозревает, что она и Филипп из Анжу – это одно и то же лицо.
– Я что – задал настолько трудный вопрос? – настойчиво повторил он.
Элизабет надо было получить ответы на мучившие ее вопросы… Но только ли это? Почему, почему ей так хочется, чтобы он не уходил? Это что – влечение? Или нет? С того момента, как он появился здесь, все как-то смешалось. Она разглядывала его фигуру, занявшую, как казалось, половину комнаты. Да, иметь дело с шотландцем во плоти – это совсем не то, что мечтать о нем потихоньку, тайно вздыхая про себя.
– Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы. Вы явились сюда без приглашения, и мне до сих пор неизвестно, каким образом вы здесь очутились.
Эмрис пришел сюда, чтобы убедить Филиппа следовать в Шотландию наиболее безопасной дорогой. И сейчас, с изумлением глядя на волевую женщину, стоящую перед ним, он не мог понять, что именно может связывать Элизабет Болейн – красавицу с незаурядным и сильным характером – и художника, который, по описанию Джованни, был очень талантлив, но отнюдь не блистал мужскими качествами. Почему же она не хочет отказаться от этой явно не удовлетворявшей ее связи? Ведь на него самого она реагировала так бурно, с таким желанием! Загадка, да и только!
Чем именно этот художник так привязал ее к себе? Ну ничего, на всякую загадку есть своя разгадка. И хотя путешествие предстояло трудное и долгое, но, стоя здесь, в комнате, и любуясь невероятной красотой и гордой силой, которую излучала эта женщина, Эмрис твердо решил, что он возьмет ее с собой. И не сойти ему с места, если они не станут любовниками задолго до того, как доберутся до Шотландии. Он упустил ее один раз, но второй раунд будет за ним. В ней чувствуется вызов, а ему уже так приелись легкие победы.
– Похоже, вы тоже не собираетесь отвечать на мои вопросы. – Элизабет сняла кольцо, повешенное на ширму.
Эмрис наблюдал, как она надела на шею и поправила непроизвольным жестом кольцо, чтобы оно легло точно посередине – в ложбинку между холмиками груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Элизабет, я хочу тебя… – начал было Эмрис, но прервал себя на полуслове, увидев ее лицо. Она выглядела испуганной, отворачиваясь от него и отводя взгляд.
Эмрис вдруг ясно припомнил кровоподтек на ее щеке, который так возмутил его тогда. Какой же он глупец! Все понятно! Он резко спросил:
– Где он?
Элизабет повернулась к нему и посмотрела на него непонимающе. Забыв про стыд, она силилась понять, что он говорит. Она наклонилась и подняла с полу валявшееся платье. Надев его, она повернулась к шотландцу.
Эмрис почувствовал, как на смену горячему возбуждению приходит холодная ярость. Он быстро окинул взглядом комнату. Надо же было так потерять голову, увидев ее купающейся в ванне, чтобы забыть, куда и зачем он пришел! Но сейчас, рассмотрев запакованные тюки и корзины, свертки холстов и открытый сундук с уложенными туда красками, он все понял. Он был прав тогда, подозревая, что она бежит с мужчиной.
– Это был он! Так?
– Кто? – пробормотала она, наблюдая, как Эмрис шарит глазами по комнате.
– Филипп… художник. Он был с тобой в Золотой долине. Это с ним ты бежала оттуда?
Элизабет, онемев, застыла, потерянно глядя на него, не зная, что сказать в ответ.
Эмрис наблюдал за ней. Вот она нахмурилась, обдумывая его вопрос. До чего же она красива. Даже когда хмурит брови. Даже со своим шрамом. Собственно, хотя шрам виден, но он стал тонким и почти незаметным. Совсем не тот ужасный краcный рубец, что уродовал тогда ее лицо. А какая кожа! Персик! Странно, что она все еще так коротко острижена. Черные локоны спускаются только до плеч, оттеняя черные же глаза, что смотрят на него сейчас столь пристально.
Эмрис почему-то не смог удержаться и, приблизившись к ней, провел рукой по высокому красивому лбу, как бы стирая с него залегшую меж бровей морщинку.
Элизабет отпрянула, избегая прикосновения.
Он помрачнел. Понятно, что самое лучшее в данной ситуации – это убраться подобру отсюда подальше и не вмешиваться в ее жизнь. Но ему любопытно было понять, почему же она так растаяла в его руках, почему разгорелась от первого прикосновения? Он был уверен, что она так среагировала именно на него. Если, конечно, не в ее привычках вообще реагировать так на всякого случайно зашедшего мужчину. Что там такое болтал этот желторотый юнец у ворот? Проклятие, а он был с ней так нежен…
– Как вы меня нашли? – спросила Элизабет.
В ней проснулось чувство опасности, и ее мучила в данный момент тьма вопросов. Неужели его привел сюда длинный язык Мэри? Значит ли это, что уже всем известно их местонахождение? Когда их могут настичь люди Питера Гарнеша? Она почувствовала нараставшую панику.
– Вы спрашиваете так, как будто я искал именно вас, – холодно ответил Эмрис, желая ее уязвить.
И он достиг цели. На короткий, на очень короткий момент она позволила себе поверить, что он искал ее, что она ему дорога. И что в результате долгих поисков он наконец сумел ее отыскать. Ну что же, она, конечно же, ошибалась.
– Позвольте тогда, я иначе задам свой вопрос. Могу ли я осведомиться, какими ветрами вас занесло в наше скромное жилище?
Эмрис с удовольствием рассматривал ее фигуру, затянутую в тонкий шелк. Мягкая ткань не скрывала ничего из приятных округлостей, что находились под ней.
– Ну, если тот прием, что я здесь встретил, нельзя считать приглашением…
– Нет!
– Что именно значит ваше «нет»? Значит ли оно, что мне нельзя смотреть на вас? Желать вас? Прикасаться к вам? Обнимать вас? Вы этого требуете от меня?
– Ну… да.
– Тогда прекратите смотреть на меня так, как вы смотрите! Не стойте так близко от меня, провоцируя…
– Прекратите! – взорвалась она.
Эмрис смотрел на нее пораженный. Он встречал подобный гневный отпор и подобную решительную манеру говорить и держаться. Но только у мужчин. Глаза гневно горят, щеки пылают, она готова к нападению. И не похоже, чтобы это была истерика. Что касается истерик, то по этой части у Эмриса был богатый опыт. Нет. Все эти обмороки, слезы, закатывание глаз – это на нее не похоже.
– Я задала вам вопрос, милорд, на который может быть дан четкий и простой ответ. Что же касается того, что произошло между нами сейчас в этой комнате, то это ошибка. И то, что случилось, никогда не должно повториться.
Он нисколько не поверил этим ее словам и был уверен, что и она в них не верит.
– Когда мы встречались последний раз, я сделал вам предложение. – Эмрис не отрываясь следил за каждым ее движением. – И что, этот мужчина сумел предложить вам нечто лучшее?
– Я стараюсь никогда не сожалеть о прошедшем. – Вы привязаны к нему?
Элизабет не знала, как много известно Эмрису о ее жизни, но из его слов следовало, что он не подозревает, что она и Филипп из Анжу – это одно и то же лицо.
– Я что – задал настолько трудный вопрос? – настойчиво повторил он.
Элизабет надо было получить ответы на мучившие ее вопросы… Но только ли это? Почему, почему ей так хочется, чтобы он не уходил? Это что – влечение? Или нет? С того момента, как он появился здесь, все как-то смешалось. Она разглядывала его фигуру, занявшую, как казалось, половину комнаты. Да, иметь дело с шотландцем во плоти – это совсем не то, что мечтать о нем потихоньку, тайно вздыхая про себя.
– Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы. Вы явились сюда без приглашения, и мне до сих пор неизвестно, каким образом вы здесь очутились.
Эмрис пришел сюда, чтобы убедить Филиппа следовать в Шотландию наиболее безопасной дорогой. И сейчас, с изумлением глядя на волевую женщину, стоящую перед ним, он не мог понять, что именно может связывать Элизабет Болейн – красавицу с незаурядным и сильным характером – и художника, который, по описанию Джованни, был очень талантлив, но отнюдь не блистал мужскими качествами. Почему же она не хочет отказаться от этой явно не удовлетворявшей ее связи? Ведь на него самого она реагировала так бурно, с таким желанием! Загадка, да и только!
Чем именно этот художник так привязал ее к себе? Ну ничего, на всякую загадку есть своя разгадка. И хотя путешествие предстояло трудное и долгое, но, стоя здесь, в комнате, и любуясь невероятной красотой и гордой силой, которую излучала эта женщина, Эмрис твердо решил, что он возьмет ее с собой. И не сойти ему с места, если они не станут любовниками задолго до того, как доберутся до Шотландии. Он упустил ее один раз, но второй раунд будет за ним. В ней чувствуется вызов, а ему уже так приелись легкие победы.
– Похоже, вы тоже не собираетесь отвечать на мои вопросы. – Элизабет сняла кольцо, повешенное на ширму.
Эмрис наблюдал, как она надела на шею и поправила непроизвольным жестом кольцо, чтобы оно легло точно посередине – в ложбинку между холмиками груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93