– И вы пошли? – стиснув зубы, процедил Эмрис. Он был ужасно зол. Не на нее. На себя.
– Нет, я скорее бы умерла, чем пошла к нему. – Элизабет взглянула на свечку, одиноко мерцавшую на письменном столе. – Я так и сказала отцу.
– И это он вас тогда избил?
– Да, оба раза. – Она повернулась к Эмрису. – Как вы догадываетесь, он отнюдь не пришел в восторг от моего ответа. Тогда я поняла, что мне надо бежать. Отец заботился обо мне, когда я жила в Париже. И пока я находилась на его попечении, я зависела от него, принадлежала ему, как какая-нибудь охотничья собака, или висящая на стене сабля, или другой предмет обстановки. Он мог продать меня, извлечь для себя выгоду из моего тела. – Ее глаза гневно блеснули. – Я предпочла бы смерть такой жизни. Я слишком ценю себя, чтобы позволить кому-либо распоряжаться мною!
Эмриса одолевали смешанные чувства. И ему трудно было сказать, какое из них было хуже. Чувство вины за то, что именно его внимание, оказанное ей когда-то, повлекло за собой целую вереницу событий, или просто терзающее душу сожаление за то, что ей пришлось пережить…
– Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос. Каким образом я вписывался в ваши планы? Зачем вы пришли ко мне в ту ночь?
Элизабет задумчиво разглядывала ногти на руках… Ей очень не хотелось объяснять Эмрису, что она задумала тогда использовать его, чтобы расстаться с невинностью.
– Ну-у, вы были героем, таким красивым, таким любезным и… в общем, не знаю, поверите ли вы, если я скажу, что пришла к вам просто из любопытства?
– Нет, – Эмрис подавил усмешку, – не поверю. Потому что тогда мне придется признать, что я вас разочаровал и вы сбежали.
– А вот и нет, милорд. – Она заметила огонек, зажегшийся в его глазах при этих словах… – Правда! Я была шокирована, глубоко потрясена своей реакцией на ваше обаяние, и… это испугало меня… Мне не нужны были в тот момент дополнительные сложности.
– Вам не нужно было бежать. Ведь я предлагал вам свою защиту.
Элизабет помнилось это несколько иначе. Скорее как предложение разделить с ним его постель.
– Я не могла в тот момент взваливать свои заботы на вас или на кого-либо еще, – продолжала она. – Я уже знала тогда, что смогу продать свои картины. У меня был талант, и это я ощущала, как вызов, как зов судьбы – научиться жить самостоятельно, на свои собственные средства. Это был момент, когда я могла попытаться добиться того, чего хочу. Если бы я не сделала попытки тогда, мне мог больше никогда в жизни не предоставиться такой шанс.
Эмрис смотрел на ее хрупкую напряженную фигурку с сочувствием и восхищением. Ее редкостный талант не вызывал у него сомнений. Он видел это и по картинам, висевшим здесь на стенах, и по тем, что имелись в коллекции Джованни Медичи, и по той единственной работе, которая висела у него самого. Элизабет Болейн была действительно большим художником.
Но, черт побери, что ему теперь делать? Ясно, он не будет ее разоблачать. В конце концов, он сам определенным образом чувствует себя ответственным за то, что все случилось именно так. Генрих хотел использовать ее, чтобы свести счеты – уж Эмрис-то хорошо знал закулисную сторону придворной жизни.
Но что ему теперь делать с Элизабет? Сопровождать в Шотландию и представлять королеве Маргарите? Нет, это исключено. Может быть, во Флоренции все мужчины ослепли, если не замечают красивой женщины у себя под носом, но за своих соотечественников он не ручался. Ее могут разоблачить в любой момент. Тот же Гэвин, к примеру. Нет, в Шотландию он с ней не поедет. Наверное, самый простой выход – это пойти к Джованни и попросить другого живописца. Можно сослаться на то, что Филиппа из Анжу никто не знает. А она, раз продержалась столько лет здесь, то сможет продолжать жить здесь спокойно и дальше. Да, наверное, это самое разумное решение.
– Пожалуйста, возьмите меня с собой.
Эмрис пораженно уставился на Элизабет. Интересно, о чем это она? Надежда на то, что она все же, после стольких лет, вдруг решила согласиться на его предложение, вдруг вспыхнула в нем. Проклятие, он чертовски этого хочет!
– Пожалуйста, возьмите меня в Шотландию. Вот увидите, вам не придется разочароваться, честное слово.
Сосредоточенный вид Эмриса действовал ей на нервы. Она боялась, что он сейчас примет решение и оставит их здесь. Нет, только не это! Нужно уговорить его взять их с собой в Шотландию. Время не ждет.
– Я соглашусь на любые условия, которые вы поставите.
Эмрис молча рассматривал ее. Он видел, что в ней говорит страх. Он был достаточно искушен в дипломатии и повидал на своем веку немало. Ему было нетрудно заметить, когда человек поддается отчаянию и движим только страхом. Элизабет готова прыгнуть в его постель только для того, чтобы спасти свою нежную шейку. Но хотя сама идея овладеть ею его очень вдохновляла, он не хотел бы, чтобы это произошло таким способом.
– Ваша королева Маргарита уже давно ищет художника – мастера высокого класса. Микеланджело мне говорил, что она еще десять лет назад звала его в Шотландию рисовать портрет королевской семьи. Но он тогда выполнял крупный заказ папы римского и использовал это как предлог для отказа. Микеланджело рассказывал нам, что в связи с ужасной обстановкой в Шотландии в то время невозможно было найти художника, который согласился бы туда поехать. – Элизабет торопливо продолжала говорить, надеясь убедить его взять их с собой. – Здесь ходили страшные слухи о войне между Англией и Шотландией. А потом, когда умер ваш король, то, по словам маэстро, королева Маргарита обвинила художника за то, что он не приехал рисовать портрет. Она была уверена, что если бы король позировал для портрета, то он не пошел бы тогда на войну. Микеланджело сказал, что она просто помешана на этой идее.
Эмрис внимательно выслушал ее торопливую, сбивчивую речь. Слава богу, он удержался от комментариев раньше. Хорошо бы он сейчас выглядел. Элизабет, оказывается, вовсе не мечтает прыгнуть к нему в кровать, нет, она мечтает о том, чтобы он способствовал ее представлению ко двору королевы Маргариты и тем самым стал ее сообщником. При этом надо знать королеву Маргариту с ее безумным фанатизмом и суевериями. Она еще более суеверна, чем флорентийцы.
Но дело было даже не в том. Эмрис не верил ни слову из того, что сейчас сказала Элизабет. За этим что-то кроется. Но что? Что за причина побуждает ее немедленно покинуть Флоренцию?
– Пожалуйста, возьмите меня с собой! Я не буду вам обузой. Вы увидите, ваша королева останется довольна. – Элизабет очень хотелось бы услышать хоть слово в ответ. – Ведь я побуду там совсем недолго. И твердо обещаю, ни в чем вам не мешать. Пожалуйста, дайте мне шанс.
Перспектива длительного путешествия в ее обществе соблазняла его, и, отказывая ей, он упустит эту приятную возможность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93