Когда ураган немного утих, сменившись короткими приступами смешков, графиня Камден повернулась к Александре и, заикаясь, пробормотала:
– Л-лежа на сп-пине, он в-выглядел в точности как гигантский поп-пугай, свалившийся с д-дерева.
– Ну а мне он показался вазой с фруктами, нет… с фруктовым пуншем, – объявила Александра, едва ворочая языком, и обе снова расхохотались.
– Б-бедняга Понсонби, – хихикнула леди Камден, – сражен во цвете лет призраком Макиавелли за то, что приписал его слова Горацию.
– Вполне в духе Макиавелли, – выдохнула Александра.
И две элегантно одетые молодые женщины в который раз предались безграничному веселью с восторгом босоногих ребятишек, резвящихся на лугу.
Когда они наконец успокоились, Мелани, с трудом переводя дух, облокотилась на перила и с нескрываемым любопытством посмотрела на Александру.
– Откуда вы знали, что эта мерзкая личность перепутала Горация с Макиавелли?
– Я читала и того и другого, – виновато призналась Александра после долгой паузы.
– Кошмар! – с притворным ужасом охнула графиня. – Впрочем, я тоже.
Александра широко раскрыла глаза:
– Но у меня создалось впечатление, что на женщину, читающую классиков, ложится несмываемое клеймо синего чулка.
– Обычно именно так и бывает, – беспечно кивнула Мелани. – Но в моем случае общество склонно смотреть сквозь пальцы на слишком… неженский интерес к вещам, выходящим за пределы вышивания и мод.
Александра наклонила голову набок, не сводя зачарованного взгляда с Мелани:
– Но почему?
В голосе леди Камден послышалась нежность:
– Потому что мой муж уничтожит любого, кто посмеет усомниться в том, что его жена – само совершенство.
Неожиданно она пристально уставилась на Александру и с подозрением осведомилась:
– Вы играете на музыкальных инструментах? И если да, предупреждаю: я все равно не приду послушать вас – я не делаю исключений даже для подруг. Простое упоминание о Бахе или Бетховене заставляет меня немедленно бежать за нюхательной солью, а вид арфы повергает в обморок.
Александра весь год училась играть на фортепьяно, поскольку герцогиня сказала, что умение владеть хотя бы одним музыкальным инструментом абсолютно необходимо каждой благородной девице. И теперь она никак не могла поверить, что слышит подобные речи из уст той, которую надменная элита считала законодательницей мод.
– Я брала уроки игры на фортепьяно, но не настолько преуспела, чтобы выступить на публике, – нерешительно пролепетала девушка.
– Превосходно, – с огромным удовлетворением заключила Мелани. – Вы любите ездить по магазинам? Делать покупки?
– Признаться, я нахожу это крайне утомительным.
– Идеально. И последнее. Вы поете?
Александра, которой не слишком хотелось признаваться в отсутствии таланта пианистки, теперь почему-то не спешила открыть, что любит петь.
– Боюсь, что так.
– Никто из нас не совершенен! – жизнерадостно и великодушно объявила графиня Камден. – Кроме того, я целую вечность мечтала о знакомстве с женщиной, читавшей Горация и Макиавелли, и не желаю упустить возможность подружиться с вами только потому, что вы поете. Надеюсь, у вас не очень хороший голос?
Александра беспомощно пожала плечами – близкие знали, что у нее прекрасный мягкий тембр и идеальный слух.
Мелани, увидев ответ в смеющихся глазах девушки, с комическим ужасом всплеснула руками:
– Но вы хотя бы не часто злоупотребляете этим талантом?
– Нет. – Поперхнувшись смешком, Александра непочтительно добавила:
– И если это поднимет меня в вашем мнении, уверяю, что я способна вести светскую беседу не больше пяти минут, после чего мгновенно увядаю.
И, с облегчением покончив с некоторыми из самых священных условностей, обе, вот уже в который раз, предались веселью.
А в это время в бальной зале дома 42 по Риджент-стрит гости танцевали, обменивались шутками и сплетнями, не подозревая, какое знаменательное событие происходит за стеклянными дверями балкона. Только мигающие звезды стали свидетелями того, что две родственные души наконец-то нашли друг друга.
– В таком случае, – торжественно провозгласила Мелани, когда они немного успокоились, – позвольте предположить, что наши беседы не подействуют на вас столь печальным образом. – И, решительно отбросив дальнейшие формальности, леди Камден тихо сказала:
– Мои близкие друзья зовут меня Мелани.
На какое-то кратчайшее мгновение ощущение счастья захлестнуло Александру, но беспощадная реальность тут же вторглась в мечты, и девушка поняла, что друзья Мелани Камден вряд ли примут ее в свое общество. Весь свет уже считал Александру круглой дурочкой. Ее осудили и вынесли приговор. Очевидно, Мелани слишком недолго пробыла в Лондоне, чтобы это знать. Внутри у Александры все болезненно сжалось при мысли о пренебрежительных взглядах, направленных на Мелани, стоит ей появиться в бальной зале об руку с Александрой.
– А как ваши друзья зовут вас? – осведомилась Мелани, пристально наблюдая за ней.
«У меня больше нет друзей», – подумала Александра и торопливо наклонилась, делая вид, что одергивает юбку, и старательно скрывая подступившие к глазам слезы.
– Они называли… называют меня Алекс. Решив, что лучше порвать всякие отношения сейчас, чем вынести публичное унижение ледяного приема со стороны Мелани при следующей встрече, Александра набрала в грудь побольше воздуха и с мучительной неловкостью пробормотала:
– Я ценю ваше предложение дружбы, леди Камден, но, видите ли… последнее время я так занята… балы… обеды… и другие развлечения… очень сомневаюсь… что вы сможете… найти время… и уверена, что у вас десятки друзей… которые…
– Которые считают вас величайшей простушкой из всех, которые когда-либо появлялись на лондонских балах? – мягко договорила Мелани.
Но прежде чем Александра успела опомниться, на балкон вышел Энтони, и она, с облегчением метнувшись к нему, быстро заговорила, боясь, что тот возразит:
– Вы искали меня, ваша светлость? Должно быть, пора уезжать. Доброй ночи, леди Камден.
– Почему вы отвергли дружбу Мелани Камден? – рассерженно допытывался Тони по дороге домой.
– Я… Все равно ничего не вышло бы, – уклонилась Алекс от прямого ответа, не в силах забыть последнюю реплику графини. – Как говорится, мы вращаемся в разных кругах.
– Я знаю это и знаю также почему, – сухо процедил Тони. – Отчасти в этом виноват Родди Карстерз.
Александра встрепенулась, с испугом сообразив, что Тони осведомлен о ее печальной непопулярности. Она думала… надеялась… что никто из Хоторнов не подозревает о ее унизительной участи.
– Я просил Карстерза приехать к нам завтра утром, – резко продолжал Тони. – Необходимо предпринять что-то, попытаться изменить его мнение о вас и заставить забыть оскорбление, которое вы нанесли ему, покинув одного посреди залы той первой ночью…
– Заставить забыть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120