Впрочем, Доминик стремился выместить на ком-то раздражение, и ему было все равно на ком. Он ударил громилу в лицо. Рыжий бородач только хмыкнул.
— Теперь твоя очередь, приятель.
Началась потасовка. Удары сыпались один за другим. Соперники оказались достойными друг друга. Матрос упал. Доминик, покачиваясь, утер кровь с разбитой губы, пнул бесчувственное тело матроса и победно огляделся.
— Браво, — раздалось из дальнего угла. — Ты доволен?
Голос оказался знакомым.
— Какого дьявола ты тут забыл?
Рэйн Гаррик ухмыльнулся. Толпа пьяных зрителей с интересом наблюдала за ними, предвкушая новую драку,
— Тебя ищу.
Каждый понимал, что здесь играют по-крупному, поэтому желающих вмешаться не нашлось. Под плащом у незнакомца ясно обрисовывался пистолет. Парень, судя по всему, умел постоять за себя.
Рэйн подошел к Доминику.
— Как ты меня нашел?
Поняв, что драться больше не будут, посетители, недовольно бормоча, разбрелись по своим столикам.
— Это было нетрудно, — усмехнулся Рэйн. — Если хочешь знать, я шел за тобой, только ты меня не заметил.
Доминик кивнул, взял со стола стакан с ромом и, одним глотком осушив его, мрачно уставился на дверь.
— Пожалуй, нам лучше уйти отсюда, — как бы невзначай предложил Рэйн. Завсегдатаи таверны недоверчиво смотрели на них. Могла завязаться новая драка.
— Согласен.
Провожаемые недобрыми взглядами, друзья вышли из кабака на освещенную масляными фонарями улицу.
— Полагаю, тебе надо немного отвлечься от того, что связано с… э… твоей недавней помолвкой, — осторожно заметил Рэйн.
— Я сам себя отправил в ад на всю оставшуюся жизнь, — мрачно произнес Доминик.
— Ты ведь любишь ее, зачем себя обманывать.
— Не мели чепухи.
— Разве нет?.. Что же. Тем лучше. Тогда тебе вообще не о чем беспокоиться. Ты будешь жить, как жил, срывая цветы удовольствия со всех доступных клумб. Многие женщины были бы счастливы, если бы их не принуждали выполнять свой супружеский долг.
— Только не Кэтрин, — мрачно заметил Доминик, и Рэйн едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
— Верно, эта женщина горячая. А с таким учителем, как ты, она сможет достигнуть определенных высот. Уверен, если захочешь, ты сделаешь се счастливой.
— Вовсе не так, как мне бы хотелось.
— Тем не менее, — беспечно продолжил Рэйн, — ты можешь жить, как жил, ничего не менять. А жена? Пусть она тоже живет, как хочет.
Доминик сжал кулаки.
— Мы не могли бы поговорить о чем-нибудь еще? Я пришел сюда, чтобы забыться, и меньше всего хотел бы обсуждать этот постыдный брак.
— День уже назначен? — спросил Рэйн, пропустив его слова мимо ушей,
— Если верить герцогу, Кэтрин не беременна. Венчание состоится в конце недели.
— А если бы девчонка забеременела, ты и вправду отказался признать ребенка своим?
Доминик стал еще мрачнее.
— Вопрос так не стоит. Кэтрин не несет моего семени и никогда не понесет. А сейчас, если ты не хочешь вернуться в кабак, давай обсудим что-то более приятное.
Рэйн, глядя на хмурую физиономию Доминика, думал о женщинах, с которыми переспал его друг, о горячей крови приятеля, о красивой женщине, которая скоро поселится с Домиником под одной крышей, и мысленно благодарил Бога, что сам не попался в такую ловушку. Рэйн не собирался навешивать на себя узду брака, хотя считал клятву Доминика глупой и бредовой.
Представляя яростную борьбу характеров Доминика и Кэтрин, Рэйн усмехнулся про себя. Да, на это стоило посмотреть.
— Наплевать мне на то, что ты думал, дуралей! Неужели ты не можешь понять, время уходит! — выговаривал Эдмунд Натану Кейву, уединившись с ним в конюшне в лондонском особняке Кэтрин.
— Я знаю, ваша милость, но… — виновато оправдывался усач.
— Хватит. Ты и нанятые тобой пустоголовые трусы все испортили. Моя кузина выйдет замуж в конце недели.
Эдмунд раздраженно смахнул прилипшую к камзолу соломинку.
— Мы постараемся. На этот раз осечки не будет, — заговорил Натан, но Эдмунд оборвал его:
— Не будет, потому что на этот раз я все устрою сам.
— Но…
— Мой тебе совет, Натан, держи свой толстый рот на замке и слушай. Я скажу тебе, что именно ты должен делать.
Эдмунд изложил свой план. Одна из лошадей тревожно заржала, выгнув шею. Где-то глухо ухнул филин. Натан, вздыхая, принялся выполнять распоряжения хозяина.
Кэтрин стояла перед огромным зеркалом в спальне Лэвенхэм-Холла. Как могла она выглядеть такой красавицей, когда на душе было так муторно?
В кремовом шелковом платье с высокой талией, с розами, искусно вышитыми по подолу, она была ослепительно хороша. Золотые волосы, поднятые наверх, обрамляли лицо царственным убором; кожа не потеряла еще золотистого загара. Кэтрин была прекрасна. Только синеватые тени у глаз выдавали ее тревогу, только боль, сквозившая во взгляде, позволяла почувствовать ее тоску.
— Готова, моя дорогая?
Дядя Гил стоял в дверях, такой элегантный в своем темно-синем бархатном камзоле, белом жилете и брюках цвета белого вина.
Кэтрин кивнула:
— Да, дядя, готова, если так можно сказать.
— Ты чудесно выглядишь, дорогая. Я горжусь тобой.
Ну почему она не может оставить предубеждение к самому близкому человеку? Он действует только в ее интересах.
— Спасибо, дядя Гил.
Катрин подошла к дяде, поднялась на носочки и поцеловала его в щеку. Гил кашлянул и немного покраснел.
Кэтрин с дядей прошли вниз, в ярко освещенный холл, затем спустились по широкой лестнице в фойе. Слуга подал Гилу плащ Кэтрин, и дядя накинул его на плечи племяннице. Атласная ткань укрыла девушку, словно траурное покрывало.
— Вы ослепите его, госпожа, — сказал привратник, открывая перед ними тяжелую дверь.
— Спасибо, Сэм, — ответила Кэтрин, вымученно улыбнувшись.
Доминик, наверное, не взглянет на нее, куда уж там ослеплять.
Экипаж — карета Вентвортов с золоченым фамильным гербом, двумя лакеями на запятках и двумя кучерами — уже ждал их. Эдмунда и Амелию задержали в Лондоне срочные дела, связанные с церемонией. Они должны были приехать сразу в церковь.
Кэтрин спустилась по широким мраморным ступеням к карете. Один из лакеев открыл перед ней дверь. Гил помог племяннице сесть. Опустившись на мягкое обитое зеленым бархатом сиденье, Кэтрин расправила кремовый шелк на коленях. Наряд ее — с завышенной талией, декольте и слегка присобранными рукавами — был самым модным в том сезоне. Кэтрин коснулась пальчиком вышитой розы на платье, точь-в-точь такой же, как одна из тех живых, что украшала се прическу, такой же, как роза, приколотая к высокой шелковой перчатке.
Из окна кареты открывался чудесный вид. Пасторальная картинка с голубым небом, легкими облачками и волнистыми зелеными лужайками соответствовала внешности невесты, но не ее настроению. Чтобы успокоиться, Кэтрин постаралась не думать, что ее ждет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Теперь твоя очередь, приятель.
Началась потасовка. Удары сыпались один за другим. Соперники оказались достойными друг друга. Матрос упал. Доминик, покачиваясь, утер кровь с разбитой губы, пнул бесчувственное тело матроса и победно огляделся.
— Браво, — раздалось из дальнего угла. — Ты доволен?
Голос оказался знакомым.
— Какого дьявола ты тут забыл?
Рэйн Гаррик ухмыльнулся. Толпа пьяных зрителей с интересом наблюдала за ними, предвкушая новую драку,
— Тебя ищу.
Каждый понимал, что здесь играют по-крупному, поэтому желающих вмешаться не нашлось. Под плащом у незнакомца ясно обрисовывался пистолет. Парень, судя по всему, умел постоять за себя.
Рэйн подошел к Доминику.
— Как ты меня нашел?
Поняв, что драться больше не будут, посетители, недовольно бормоча, разбрелись по своим столикам.
— Это было нетрудно, — усмехнулся Рэйн. — Если хочешь знать, я шел за тобой, только ты меня не заметил.
Доминик кивнул, взял со стола стакан с ромом и, одним глотком осушив его, мрачно уставился на дверь.
— Пожалуй, нам лучше уйти отсюда, — как бы невзначай предложил Рэйн. Завсегдатаи таверны недоверчиво смотрели на них. Могла завязаться новая драка.
— Согласен.
Провожаемые недобрыми взглядами, друзья вышли из кабака на освещенную масляными фонарями улицу.
— Полагаю, тебе надо немного отвлечься от того, что связано с… э… твоей недавней помолвкой, — осторожно заметил Рэйн.
— Я сам себя отправил в ад на всю оставшуюся жизнь, — мрачно произнес Доминик.
— Ты ведь любишь ее, зачем себя обманывать.
— Не мели чепухи.
— Разве нет?.. Что же. Тем лучше. Тогда тебе вообще не о чем беспокоиться. Ты будешь жить, как жил, срывая цветы удовольствия со всех доступных клумб. Многие женщины были бы счастливы, если бы их не принуждали выполнять свой супружеский долг.
— Только не Кэтрин, — мрачно заметил Доминик, и Рэйн едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
— Верно, эта женщина горячая. А с таким учителем, как ты, она сможет достигнуть определенных высот. Уверен, если захочешь, ты сделаешь се счастливой.
— Вовсе не так, как мне бы хотелось.
— Тем не менее, — беспечно продолжил Рэйн, — ты можешь жить, как жил, ничего не менять. А жена? Пусть она тоже живет, как хочет.
Доминик сжал кулаки.
— Мы не могли бы поговорить о чем-нибудь еще? Я пришел сюда, чтобы забыться, и меньше всего хотел бы обсуждать этот постыдный брак.
— День уже назначен? — спросил Рэйн, пропустив его слова мимо ушей,
— Если верить герцогу, Кэтрин не беременна. Венчание состоится в конце недели.
— А если бы девчонка забеременела, ты и вправду отказался признать ребенка своим?
Доминик стал еще мрачнее.
— Вопрос так не стоит. Кэтрин не несет моего семени и никогда не понесет. А сейчас, если ты не хочешь вернуться в кабак, давай обсудим что-то более приятное.
Рэйн, глядя на хмурую физиономию Доминика, думал о женщинах, с которыми переспал его друг, о горячей крови приятеля, о красивой женщине, которая скоро поселится с Домиником под одной крышей, и мысленно благодарил Бога, что сам не попался в такую ловушку. Рэйн не собирался навешивать на себя узду брака, хотя считал клятву Доминика глупой и бредовой.
Представляя яростную борьбу характеров Доминика и Кэтрин, Рэйн усмехнулся про себя. Да, на это стоило посмотреть.
— Наплевать мне на то, что ты думал, дуралей! Неужели ты не можешь понять, время уходит! — выговаривал Эдмунд Натану Кейву, уединившись с ним в конюшне в лондонском особняке Кэтрин.
— Я знаю, ваша милость, но… — виновато оправдывался усач.
— Хватит. Ты и нанятые тобой пустоголовые трусы все испортили. Моя кузина выйдет замуж в конце недели.
Эдмунд раздраженно смахнул прилипшую к камзолу соломинку.
— Мы постараемся. На этот раз осечки не будет, — заговорил Натан, но Эдмунд оборвал его:
— Не будет, потому что на этот раз я все устрою сам.
— Но…
— Мой тебе совет, Натан, держи свой толстый рот на замке и слушай. Я скажу тебе, что именно ты должен делать.
Эдмунд изложил свой план. Одна из лошадей тревожно заржала, выгнув шею. Где-то глухо ухнул филин. Натан, вздыхая, принялся выполнять распоряжения хозяина.
Кэтрин стояла перед огромным зеркалом в спальне Лэвенхэм-Холла. Как могла она выглядеть такой красавицей, когда на душе было так муторно?
В кремовом шелковом платье с высокой талией, с розами, искусно вышитыми по подолу, она была ослепительно хороша. Золотые волосы, поднятые наверх, обрамляли лицо царственным убором; кожа не потеряла еще золотистого загара. Кэтрин была прекрасна. Только синеватые тени у глаз выдавали ее тревогу, только боль, сквозившая во взгляде, позволяла почувствовать ее тоску.
— Готова, моя дорогая?
Дядя Гил стоял в дверях, такой элегантный в своем темно-синем бархатном камзоле, белом жилете и брюках цвета белого вина.
Кэтрин кивнула:
— Да, дядя, готова, если так можно сказать.
— Ты чудесно выглядишь, дорогая. Я горжусь тобой.
Ну почему она не может оставить предубеждение к самому близкому человеку? Он действует только в ее интересах.
— Спасибо, дядя Гил.
Катрин подошла к дяде, поднялась на носочки и поцеловала его в щеку. Гил кашлянул и немного покраснел.
Кэтрин с дядей прошли вниз, в ярко освещенный холл, затем спустились по широкой лестнице в фойе. Слуга подал Гилу плащ Кэтрин, и дядя накинул его на плечи племяннице. Атласная ткань укрыла девушку, словно траурное покрывало.
— Вы ослепите его, госпожа, — сказал привратник, открывая перед ними тяжелую дверь.
— Спасибо, Сэм, — ответила Кэтрин, вымученно улыбнувшись.
Доминик, наверное, не взглянет на нее, куда уж там ослеплять.
Экипаж — карета Вентвортов с золоченым фамильным гербом, двумя лакеями на запятках и двумя кучерами — уже ждал их. Эдмунда и Амелию задержали в Лондоне срочные дела, связанные с церемонией. Они должны были приехать сразу в церковь.
Кэтрин спустилась по широким мраморным ступеням к карете. Один из лакеев открыл перед ней дверь. Гил помог племяннице сесть. Опустившись на мягкое обитое зеленым бархатом сиденье, Кэтрин расправила кремовый шелк на коленях. Наряд ее — с завышенной талией, декольте и слегка присобранными рукавами — был самым модным в том сезоне. Кэтрин коснулась пальчиком вышитой розы на платье, точь-в-точь такой же, как одна из тех живых, что украшала се прическу, такой же, как роза, приколотая к высокой шелковой перчатке.
Из окна кареты открывался чудесный вид. Пасторальная картинка с голубым небом, легкими облачками и волнистыми зелеными лужайками соответствовала внешности невесты, но не ее настроению. Чтобы успокоиться, Кэтрин постаралась не думать, что ее ждет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87